Сердце зимы - Джордан Роберт. Страница 9

Она вдруг осознала, что струится к ней от Бергитте по узам: гнев, отражение ее собственного, он сливался с гневом Бергитте, возвращался от Бергитте к ней, вновь накатывался на Бергитте, подпитывая сам себя, все нарастая и нарастая. Рука Бергитте, сжимавшая нож, вздрагивала от желания его метнуть. А сама Илэйн? Ее переполняла ярость! Еще чуть-чуть, и она могла упустить саидар. Или нанести удар.

Илэйн с трудом пригасила гнев, добившись какого-то подобия спокойствия. И, сглотнув комок в горле, постаралась, чтобы голос ее звучал ровно.

– Гвардейцы будут приезжать каждый день, мастер Таим. – Как это удастся при такой-то погоде, Илэйн не знала. – Возможно, я и сама прибуду, вместе с несколькими сестрами. – Если возможность появления Айз Седай в Черной Башне и расстроила Таима, он этого ничем не выказал. О Свет, она же пытается восстановить власть Андора, а не досадить этому человеку. Чтобы успокоиться, девушка торопливо проделала упражнение для послушниц – река входит в берега. Это немного помогло. Теперь ей хотелось только выплеснуть на него кубок вина. – С просьбой об эскорте я согласна, но вы не должны ничего скрывать. Я не желаю, чтобы под покровом тайны прятали какие-то преступления. Мы поняли друг друга?

Поклон Таима отдавал насмешкой – насмешкой! – но в голосе его послышалась натянутость.

– Я вас прекрасно понял. Но и вы меня поймите. Мои люди – не крестьяне, они не станут падать перед вами на колени. Только надавите на Аша’мана, и узнаете, насколько крепок ваш закон.

Илэйн открыла рот, собравшись объяснить ему доподлинно, насколько крепок в Андоре закон, как в дверях раздался женский голос:

– Пришло время, Илэйн Траканд.

– Кровь и пепел! – пробормотала Дайлин. – Сюда что, весь мир решил явиться?

Илэйн узнала голос. Она ждала этого зова, не зная, когда он прозвучит. Но зная, что должна будет подчиниться немедленно. Она встала, жалея, что не хватило времени до конца объясниться с Таимом. А он, глядя на вошедшую женщину, нахмурился, потом перевел взор на Илэйн, явно не понимая, что это означает. Вот и хорошо. Пусть помается, пока у Илэйн снова не найдется время окоротить его и дать понять, какие такие особые права имеют в Андоре Аша’маны.

Надере была ростом с обоих спутников Таима, широкоплечей и почти такой же мускулистой, как все айильцы, которых видела Илэйн. Она несколько мгновений смотрела своими зелеными глазами на стоявших у порога мужчин и сочла, что интереса они не представляют. На Хранительниц Мудрости Аша’маны впечатления не производили. Затем, звякнув браслетами, Надере поправила темную шаль на плечах, прошла в гостиную и остановилась перед Илэйн, спиной к Таиму. Невзирая на холод, на ней поверх тонкой белой блузы была только шаль, но на руке для чего-то висел тяжелый шерстяной плащ.

– Ты должна идти сейчас, – сказала она Илэйн, – не мешкая.

Брови Таима едва не полезли на лоб; он явно не привык к тому, чтобы его игнорировали столь откровенно.

– Свет небесный! – прошептала Дайлин, массируя виски. – Я не знаю, в чем дело, Надере, но, наверно, с этим вполне можно подождать, пока...

Илэйн положила ладонь на руку Дайлин.

– Ты и в самом деле не знаешь, Дайлин, и подождать с этим нельзя. Я отошлю всех и пойду с тобой, Надере.

Хранительница Мудрости отрицательно покачала головой.

– Дитя, готовое родиться, не будет ждать, пока отошлют людей. – Она качнула толстым плащом. – Я принесла его, чтобы оберечь твое тело от холода. Наверно, мне стоит оставить плащ и сказать Авиенде, что твоя стыдливость сильнее желания обрести сестру.

До Дайлин внезапно дошел смысл происходящего, и она тихо охнула. От возмущения Бергитте узы Стража чуть не завибрировали.

Оставался только один выход. А на самом деле – никакого. Илэйн отпустила соединение с остальными двумя женщинами и саидар. Но сияние, окружавшее Ринейле и Мерилилль, не погасло.

– Ты поможешь мне с пуговицами, Дайлин? – услышав свой ровный голос, Илэйн ощутила гордость. Она ведь ждала этого. Но не тогда, когда вокруг столько свидетелей! – грустно подумала она. И, повернувшись спиной к Таиму – чтобы не видеть хотя бы, как он смотрит на нее! – начала расстегивать крохотные пуговки на рукавах. – Дайлин, тебя не затруднит?.. Дайлин!

Дайлин спохватилась, принялась возиться с пуговицами на спине платья, но все равно двигалась как во сне и что-то потрясенно бормотала. Один из Аша’манов у дверей сдавленно хихикнул.

– Кругом! – рявкнул Таим, и у дверей глухо стукнули сапоги.

Илэйн не знала, отвернулся ли сам Таим – она прямо-таки ощущала на себе его взгляд, – но внезапно рядом оказались Бергитте и Мерилилль, и Рин, и Зайда, и даже Ринейле. Плечом к плечу они встали стеной между Илэйн и мужчинами, хмуро поглядывая на последних. Не слишком хороший заслон. Все женщины были ниже Илэйн, а Зайда и Мерилилль едва доходили ей до плеча.

Сосредоточься, велела себе Илэйн. Я спокойна. Я совершенно невозмутима. Я... Я раздеваюсь догола в комнате, где полно народу! Вот что я делаю! Девушка заторопилась, сбросила на пол платье и сорочку, скинула мягкие туфли и чулки. Кожа ее тут же покрылась пупырышками; но дрожала Илэйн, кажется, не от холода. И щеки у нее пылали тоже по какой-то другой причине.

– Безумие! – глухо проворчала Дайлин, подхватив сброшенную одежду. – Полное безумие!

– В чем дело? – прошептала Бергитте. – Мне пойти с тобой?

– Я должна идти одна, – прошептала в ответ Илэйн. – И не спорь!

Бергитте не стала спорить, но за нее все сказали узы. Илэйн, вынув из ушей золотые кольца, отдала их Бергитте, потом, чуть помешкав, сняла и кольцо Великого Змея. Хранительницы Мудрости говорили, что она должна будет явиться, как новорожденное дитя. Указаний было много, а самое главное из них – никому не говорить, что произойдет. Она и сама не прочь узнать, что произойдет. Но дитя рождается, не зная заранее, что его ждет. Бергитте разворчалась точь-в-точь как Дайлин.

Вперед шагнула Надере с плащом, протянула его девушке; Илэйн поспешила завернуться в плотную ткань. Она по-прежнему чувствовала на себе взгляд Таима. И, хотя ее подмывало поскорее убраться отсюда, она запахнулась, выпрямилась, придерживая полы плаща, и медленно повернулась. Не будет она суетиться и дергаться, словно места от стыда не находит.

Пришедшие с Таимом мужчины стояли как деревянные лицом к дверям, а сам Таим, сложив руки на груди, гляделв камин. Значит, ощущение его взгляда было всего лишьигрой воображения. Все женщины в комнате, кроме Надере, смотрели на Илэйн кто с любопытством, кто с испугом, кто – потрясенно. На лице же Надере читалось только нетерпение.

Илэйн из последних сил попыталась придать своему голосу королевское достоинство.

– Госпожа Харфор, предложите мастеру Таиму и его людям вина на дорогу. – Хорошо, что голос хотя бы не дрожит. – Дайлин, займи, пожалуйста, Госпожу Волн и Ищущую Ветер и постарайся развеять их опасения. Бергитте, вечером я надеюсь услышать твои соображения насчет рекрутского набора.

Названные женщины изумленно моргали, потом молча кивали.

Наконец Илэйн вышла из гостиной следом за Надере, жалея, что не получилось лучше. И последним, что услышала она перед тем, как захлопнулись двери, был голос Зайды:

– Странные у вас, сухопутных, обычаи.

В коридоре Илэйн старалась идти быстро, но это было нелегко – приходилось придерживать плащ, чтобы он не распахивался. Красно-белые плиты пола оказались намного холоднее, чем ковры в гостиной. Встречные слуги, закутанные в теплые шерстяные ливреи, изумленно таращились на проходившую мимо Илэйн, потом торопились по своим делам. Огоньки канделябров подрагивали на вечном сквозняке коридоров. Ток воздуха порой шевелил даже гобелены на стенах.

– Так нарочно задумано, да? – спросила она у Надере, не слишком надеясь на ответ. – Позвали меня именно тогда, когда вокруг было полно людей. Чтобы убедиться, что Авиенда в самом деле многое значит для меня. – Ей не раз говорили, что это важнее всего. – А как вы поступили с ней?