Психические вирусы - Броуди Ричард. Страница 17
«Жизненная ситуация» нашего Дана во многом напоминает положение университетского профессора: публикуйся или пропадешь. В случае Дана, правда, он «публикует» копии сочинений лишь на любимую для всех тему: о самом себе. Волнует ли Дана эта проблема — «публиковаться или погибнуть»? Только в некотором символическом и метафизическом смысле. Дан — всего лишь комочек углерода, клубок аминокислот. Было бы не совсем справедливо говорить о том, что «что-то его беспокоит». Это мы можем о нем беспокоиться, ведь мы дошли до того, что начали его выделять среди прочих и помнить о нем, мы даже дали ему имя. Однако в действительности уход Дана в мир иной означает перестройку порядка расположения атомов этой вселенной, и очень незначительную. Механизм воспроизведения ДНК продолжил бы свою работу, создавая копии Дона, Дианы, Денниса, Дага и Артура. Жизнь шла бы своим чередом.
Однако давайте исходить из того, что наш Дан является тем участком молекулы ДНК, который реплицировался на протяжении всей истории человечества. Иными словами, представим, что в каждом человеке можно обнаружить нашего Дана, не говоря уже о шимпанзе, павианах и прочих обезьянах. Более того, если мы подробнее рассмотрим историю нашего Дана, то мы смогли бы обнаружить его присутствие в самых первых видах млекопитающих, и даже в рыбах. Дан, наверное, отвечает за какую-то важную функцию, не правда ли? Может быть, это генетический «рецепт» позвоночника, кровотока или центральной нервной системы? Как же иначе Дану удалось бы сохраниться на протяжении столь долгого времени, если не быть геном, отвечающим за одну из крайне важных функций для нашего выживания?
Стоп. Вернемся на шаг назад. Я рассказывал о Дане со своей точки зрения. Я могу простить себе это отступление. Для человека это простительно, но давайте все же вернемся к точке зрения Дана. И тут выясняется, что Дан делает только одно — производит ферменты, которые обеспечивают наличие в нитях ДНК большего числа копий Дана. И все. Все, что Дан делает, — это защищает свои функции. (В этом пункте схожесть Дана с университетскими профессорами будет случайной.)
Дан вовсе не «является» геном, отвечающим за одну из функций, повышающих наши шансы на выживание. Существование Дана — случайность, без него можно обойтись с тем же успехом, с каким Солнце продолжало бы светить без людей. Дан попросту живет на фабрике ДНК и обладает всем необходимым для размножения в данной среде. Последние открытия ученых показывают, что крупные участки молекул ДНК в наших хромосомах, похоже, никоим образом не влияют на наше развитие. Это удивительный факт, если мы считаем себя «ключевым стержнем» эволюции. Однако с точки зрения Дана это не более сверхъестественно, чем то, что большая часть человеческих начинаний никоим образом не влияет на продолжение существования нашей планеты.
Дан — всего лишь участок молекулы ДНК, у которого удачно получается воспроизводиться в своей среде. Эта среда состоит из следующих составляющих:
/ Клеток нашего тела и всех механизмов, действующих в этих клетках и предназначенных для репликации ДНК.
/ Других участков ДНК — соседей Дана по клетке. Отдельные фрагменты ДНК отвечают за развитие и воспроизводство нашего тела, нашего мозга, и без них мы погибли бы вместе с Даном.
/ Нас самих, нашу жизнь и стремления. Хотя срок нашей жизни меньше, чем у слонов, в клетках которых присутствует Дан, мы размножаемся быстрее, и вообще мы очень радушные хозяева, пока не найдем лекарства против рака — одно из самых больших удовольствий Дана, ведь рак с сумасшедшей скоростью производит огромное количество его копий.
/ Нашей собственной среды. Дану неплохо жилось у динозавров, пока с ними что-то не случилось. К счастью, Дан подстраховался и в то же время «разместил акции» в других организмах. Кстати, отдельные его генетические товарищи, которые держали слишком много яиц в одной корзине, исчезли вместе с динозаврами. Совокупность всех этих факторов создает подходящую среду для Дана. В действительности средой Дана является весь мир, его приспособляемость в качестве репликатора более или менее зависит от всего сущего. Как сказал поэт Джон Донн, ни одного человека не назвать островом (как нельзя назвать островом и ген вроде Дана, добавим мы).
Здесь мы прощаемся с Даном, одним из прекрасно приспособившихся репликаторов. Эволюция обошлась с ним неплохо. Однако прежде чем мы закроем тему генетической эволюции, давайте зададим себе один вопрос: куда именно направлена наша эволюция?
Большинство из нас, знающих биологию на уровне средней школы, считают, будто в результате эволюции люди — как и другие животные, конечно, — постепенно улучшат качество жизни на Земле и во Вселенной. Нам очень приятно верить в то, что по прошествии большого количества времени выживают наиболее приспособленные, — они будут воспроизводиться, и в результате мы получим расу высоких, сильных и усовершенствованных человеческих существ. Животные также будут совершенствоваться. Пройдет не так много времени, и наши собаки смогут самостоятельно себя выгуливать. И мы сможем, наконец, воскликнуть: «Как прекрасен этот мир!»
Может быть, эта концепция «выживания наиболее приспособленных» для нас вообще не подходит? Почему в результате эволюционного процесса мы должны получать именно самых сильных и самых плодовитых особей? Нужна ли нам раса сверхсексуальных монстров и культуристов? Почему бы не дать шанс таким знаменитым инвалидам, как Стивен Хокинг и Хелен Келлер, — разве современные технологии не позволяют нам справиться со многими врожденными недостатками? Возможно, эволюция сможет «оказать предпочтение» таким особям, у которых будет сильно развит интеллект, — и даже тем, кто смог внести большой вклад в развитие нашей культуры!
Однако не стоит тратить время и отстаивать один из двух этих вариантов — эволюция не покровительствует ни одному из них.
Дело в том, что генетическая эволюция «покровительствует» репликации только наиболее приспособленного ДНК. Под словами «наиболее приспособленный» я подразумеваю такой, которому удается наилучшим образом воспроизводиться. Таким образом, до тех пор, пока нам удается быть стойкими солдатами репликаторов ДНК, умножая их число и распространяя их, генетическая эволюция нам «покровительствует». Но помимо того, она «покровительствует» насекомым, которые значительно превосходят нас по своей численности, и конечно же вирусам, которые паразитируют на любом механизме воспроизведения, который они только могут найти, в том числе и на нас. Кто из нас в этой борьбе победил — люди, насекомые или вирусы, — ответ на этот вопрос зависит от вашей «системы ценностей». Эволюционирует только ДНК, а мы принимаем участие в этой игре.
Эволюция как генов, так и мемов отражает случайный и причудливый результат непрестанной борьбы; продукт эволюция — это вовсе не гениальное произведение блестящего конструкторского бюро.
В чем заключается отличие эволюции от работы проектно-конструкторского бюро? Инженерное искусство состоит в проектировании нечто цельного из различных элементов, которые выполняют различные задачи. Эволюционные изменения происходят постепенно, они почти неощутимы, и каждое из них вносит небольшое (или большое) изменение в способность организма выживать и воспроизводиться. Хороший инженер старается ничего не «приспосабливать» — то есть не использовать детали не по их прямому назначению. А между тем для эволюционного процесса это не только приемлемый способ изменения организма, но и один из самых любимых — если можно так выразиться. Эволюция нередко «находит» новое применение какому-либо органу, не устраняя при этом его старой функции — такого рода «решение» является типичной схемой эволюционного процесса.
Классическим примером такой эволюционной конструкторской «халтуры» является строение человеческого глаза. Те нервы, которые осуществляют связь между светочувствительными клетками и мозгом, выходят из передней, а не задней части сетчатки — «проводка» торчит непосредственно в поле зрения! Сложно представить себе инженера, не говоря Господа Бога, который мог бы подготовить проект такого рода. Однако эволюция использовала то, что оказалось под рукой, и именно так — приспосабливая все подряд, создала человеческий глаз. Нам остается только представлять какое-либо первобытное существо, у которого было несколько светочувствительных клеток, эволюционировавших на протяжении многих миллионов лет, превращаясь во все более совершенный орган зрения. Когда светочувствительная клетка строилась очень просто, расположение нервов не играло принципиальной роли. К тому времени, когда путем различных переделок эти клетки преобразовались в сложноорганизованный глаз, в котором появилась фокусирующая линза — хрусталик, было уже поздно «перепроектировать» и перекладывать «провода» на тыльную сторону сетчатки.