Христианство и Философия - Карпунин Валерий Андреевич. Страница 39
Кстати сказать, и в нашей обыденной повседневной жизни зло очень часто «закольцовывается», обращается в конечном счете само на себя. Это подметил св. Августин, живший в V в.: зло содержит в себе источник своего самонаказания. Зло самонаказуемо!
Итак, недовольство самим собой часто сопровождается чувством вины, которое мы малодушно стремимся переложить на других людей. Очень хорошо об этом писал католический монах и писатель Томас Мертон: «Мы подсознательно пытаемся облегчить гнетущее нас бремя вины, перекладывая его на чужие плечи. Мы поступаем худо, а потом оправдываемся, обвиняя кого-то «другого в себе», неизвестно откуда в нас взявшегося. Но наша совесть все равно не находит покоя: слишком многое остается неразъясненным. «Другой во мне» привычен, как домашняя мебель. Тогда и приходит искушение: в ком-то другом, вне себя отыскать равную моей вине долю зла. Получается, что мы преуменьшаем Свои грехи и в той же степени, в какой это нам удается, преувеличиваем вину других».
Болезненность и острота восприятия нами чужих грехов очень часто представляет собой не что иное, как реакцию на наши собственные грехи: я как бы «избавляюсь от своих грехов, но на другом человеке. Когда я Негодую на другого человека за его грехи, особенно за такие к которым чувствую внутреннюю склонность, я Как бы «разделываюсь» с собственными грехами, как бы избавляюсь от них. Осудив грехи в другом человеке, я фиктивно получаю «индульгенцию» для себя, то есть прощение хотя бы мысленного своего греха подобного рода. И тем сильнее я осуждаю чужие грехи, сержусь на другого человека, чем больше я сам, внутренне, возможно в глубокой тайне от себя самого, склонен к грехам подобного рода.
Видимо, имея в виду такие ситуации, Иисус говорит нам: «Не судите, да не судимы будете; ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф. 7:1).
Священное Писание призывает нас держать себя в руках: «Глупый весь гнев свой изливает, а мудрый сдерживает его». (Пр. 29:11) Конечно, мы не можем стать совершенно бесстрастными, не можем время от времени не испытывать чувства гнева на других людей и на самих себя. И иногда мы гневаемся вполне справедливо, иногда мы правы в нашем гневе. Но нужно всегда помнить вот что: даже если я прав в своем гневе, я могу доказывать свою правоту различными способами.
Билли Грэм пишет: «Библия не запрещает нам испытывать недовольство, но дает два рычага власти над ним. Первый — это очистить гнев от горечи, злости и ненависти. Второй же — это ежедневно следить за своими чувствами, особенно чувствами неприязненными. Есть старая латинская поговорка: "Тот, кто ложится спать в гневе, делит постель с дьяволом". Конечно, многое в жизни раздражает, но не забывайте: отрицательные» эмоции могут стать лазейкой для сатаны, который стремится овладеть нашими чувствами».
Нужно учиться властвовать собою. «Солнце да не зайдет во гневе вашем», — говорит апостол Павел (Еф. 4:26). А апостол Иаков обращается к нам с такими словами: «Всякий человек да будет скор на слышание, медлен на слова, медлен на гнев; ибо гнев человека не творит правды Божией» (Иак. 1:19–20).
СИЛА ЛЮБВИ
Отдельную главу книги я хочу посвятить всепобеждающей силе любви, любви, как глубокой родственной солидарности, внутреннему родственному единению живых существ. Эта сила универсальна, она есть всюду, где есть жизнь. Более того, жизнь есть лишь там, где есть любовь. Жизнь и любовь — это одно и то же. Где нет любви, там нет жизни, там царствует смерть. Любовь — это универсальная сила жизни.
Простые люди, крестьяне всегда жили цельной, содержательной, органичной жизнью. Они жили жизнью, единой с природой. Между ними и природой было искусственных «перегородок». Поэтому природу они воспринимали как органическую живую взаимосвязь одушевленных существ. Например, каждый лес для них — это целостное живое одушевленное существо, которое имеет душу.
Древнегреческий философ Эмпедокл, который жил в V в. до Р.Х., «любовью» называл универсальный принцип единения любых природных элементов.
Замечательный русский поэт Ф.И.Тютчев пишет:
У И.С.Тургенева есть замечательное, потрясающее душу «стихотворение в прозе» о любви. Это стихотворение о … воробье. Я приведу его полностью, ибо этот гениальный текст заслуживает того.
Воробей
«Я возвращался с охоты и шел по дорожке сада. Собака бежала впереди меня. Вдруг она уменьшила свои шаги и начала красться, как бы зачуяв перед собою дичь. Я глянул в даль дорожки и увидал молодого воробья с желтизной около клюва и пухом на голове. Он упал из гнезда (ветер сильно качал березы) и сидел неподвижно, беспомощно растопырив едва прораставшие крылышки. Моя собака медленно приближалась к нему, как вдруг, сорвавшись с близкого дерева, старый черногрудый воробей камнем упал перед самой ее мордой и, весь взъерошенный, искаженный, с отчаянным и жалким писком прыгнул раза два в направлении зубастой раскрытой пасти. Он кинулся спасать, он заслонил собою свое детище, а все его маленькое тело трепетало от ужаса, голосок одичал и охрип, он замирал, он жертвовал собою! Каким громадным чудовищем должна была ему казаться собака! И все-таки он не мог усидеть на своей высокой, безопасной ветке. Сила, сильнее его воли, сбросила его оттуда. Собака остановилась, попятилась. Видно, и она признала эту силу. Я поспешил отозвать смущенного пса и удалился, благоговея. Да, я благоговел перед той маленькой великодушной птицей, перед любовным ее порывом. Любовь, думал я, сильнее смерти и страха смерти. Только ею, только любовью держится и двигается жизнь».
Любовь — это всегда жертва: любящий всегда готов поступиться собою в пользу любимого! «Крепка, как смерть, любовь» — написано в ветхозаветной библейской книге «Песнь песней Соломона» (Песн. 8:6). Выражение «Песнь песней» означает «превосходнейшая песнь». Ее авторство традиционно приписывается мудрому древнееврейскому царю Соломону. Содержание этой книги представляет собой цикл лирических стихотворений, в которых воспевается любовь, радость единения влюбленных и глубокая скорбь при разлуке, Многие христианские авторы дают «Песни песней» аллегорическое (образное) толкование. Они рассматривают ее как символическое выражение духовного брака (духовного союза) Иисуса Христа с Церковью, основанной Им. Другие же авторы склоняются к буквальному пониманию этой книги. Но как бы ни толковать ее смысл, сказанное в ней — «крепка, как смерть, любовь» — это великая истина. Сопоставление крепости любви с крепостью смерти, я думаю, можно понимать как выражение безусловности, бесповоротности и абсолютности любви: подлинная любовь безусловна, бесповоротна и абсолютна. Подлинно любящий абсолютно верен в своей любви.
Исток и прообраз любой подлинной любви — это жертвенная любовь Бога к миру: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3:16). «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1 Ин. 4:16). Кроме того, мы знаем, что мир — это образ Божий, ибо в Послании к римлянам апостола Павла написано, что из созерцания видимого мира мы познаем невидимого Бога: «невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира чрез рассматривание творений видимы, так что они безответны (Рим. 1:20). Из этих двух абсолютных истин следует, что жизнь сотворенного Богом мира, суть этой жизни — есть отражение Божьей любви, которое само является любовью.
"ГИМН ЛЮБВИ» АПОСТОЛА ПАВЛА
Я не знаю более сильных и глубоких слов о любви, чем те, которые сказал апостол Павел в главе 13 Первого послания к коринфянам. Эти слова называют «Гимнам любви». «Если я говорю языками человеческими и им ангельским, а любви не имею, то я — медь звенящая, или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, знаю тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то и ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело на сожжение, а любви не имею, — нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. Ибо мы отчасти знаем и отчасти пророчествуем; когда же настанет совершенное, тогда то, что отчасти, прекратится. Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое. Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан. А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше» (1 Кор. 13).