Краткая история Анархизма - Рябов Петр. Страница 7

Кратко рассмотрим некоторые важнейшие моменты кропоткинского анархического учения. Важным философским и естественнонаучным положением Кропоткина, призванным обосновать его мировоззрение, был биосоциологический закон взаимопомощи как важнейшего фактора эволюции. На основании огромного материала, позаимствованного из животного мира и человеческого общества, Кропоткин стремился доказать, что дарвиновское положение о «борьбе за существование» следует понимать как борьбу между видами и взаимопомощь внутри видов. Взаимная помощь и солидарность, по мнению Кропоткина, являются главным фактором прогресса, средством к выживанию видов и инстинктивной основой человеческой нравственности. По мнению Кропоткина, тот вид, который способен организовать свою жизнь на максимально солидарных началах, более приспособлен для выживания и развития, а ход эволюции прямо пропорционален уровню организованности данного вида на принципах взаимной помощи, причем этот закон распространяется мыслителем на все этапы развития животного мира и истории человечества. С точки зрения Кропоткина, и природе, и человеку присуща врожденная нравственность, а все ее искажения связаны в обществе с дурным влиянием авторитарных социальных институтов, прежде всего, — государства. Поэтому в своей последней работе — «Этике» — Кропоткин стремился разработать учение о свободной морали, независимой от санкций и принуждения.

Для мировоззрения Кропоткина характерна глубокая вера в благодетельность Природы и Народа во всех их проявлениях, в неизбежность Прогресса, несмотря на все помехи, вызываемые государством. Свое понимание истории Кропоткин выражает в следующих словах: «через всю историю нашей цивилизации проходят два течения, две враждебные традиции: римская и народная, императорская и федералистская, традиция власти и традиция свободы. И теперь, накануне великой социальной революции, эти две традиции переход от буржуазно-бюрократического индустриального общества к вольному анархическому коммунизму. Народные массы, склонные к взаимной помощи, творят "горизонтальные" связи и соответствующие учреждения, основанные на координации и согласовании интересов: род, обычное право, средневековый город, гильдия, а государство, возникающее демоническим образом, душит, разрушает и уничтожает эти учреждения, приводит к их окостенению, централизации и иерархизации.» Отметив две указанные тенденции, Кропоткин констатирует: «Очевидно, что анархизм представляет собой первое из этих двух течений — то есть творческую созидательную силу самого народа, вырабатывавшего учреждения обычного права, чтобы лучше защищаться от желающего господствовать над ним меньшинства» [25]. Таким образом, в учении Кропоткина анархизм предстает не просто как тенденция в истории мысли, не просто, как часть современной картины мира, но, фактически, как тенденция самой природной и общественной жизни — к самоорганизации и гармонии на началах свободы и неиерархической координации. По замечанию историка Макса Неттлау, Кропоткин преследует «определенную цель: связать анархизм, если не отождествить его, с реальной жизнью, с главным и наиболее широким течением жизни и прогресса, чтобы таким образом установить неизбежность анархизма» [26].

Кропоткин приводит многочисленные и разнообразные «доказательства того, что новый порядок уже сейчас создается путем растущей сети добровольных организаций, отодвигающих государство на задний план» [27].

Социальная революция, с точки зрения Кропоткина, является лишь органичной частью эволюции. Революция — это стихия, которую подготавливают тысячи людей, и которой невозможно управлять и руководить, когда она началась. По Кропоткину, массами в революции движет не столько отчаянье, сколько надежда; революция есть, прежде всего, созидание, переворот во всех сферах жизни, интенсивное строительство нового (в отличие от Бакунина, Кропоткину-теоретику присущ исторический оптимизм и явный акцент на созидание, а не на разрушение). Поэтому-то так важно еще до начала революции распространить новые идеи, сформировать революционное сознание и революционного субъекта, которым, по Кропоткину, не может быть какая-то одна партия или класс, но лишь весь трудовой народ в целом. Всем предыдущим революциям фатально не хватало именно смелости мысли: все они ориентировались на прошлое, а не созидали будущее — поэтому, в то время как народ разрушал старое, буржуазия создавала новое и, разумеется, делала это в своих интересах.

Революция, по Кропоткину, — самоорганизация населения, вооружение народа, разрушение государства, экспроприация собственности, развитие местного и производственного самоуправления. А все это невозможно без местной инициативы, которая исключает оглядку «наверх», передачу монополии на принятие решений «центру». Индивидуальная инициатива — душа революции. Необходимо перерастание политической революции в отдельной стране в мировую и социальную революцию, необходимо, наконец, немедленно дать трудящимся жилье, продукты, одежду, чтобы они сразу ощутили смысл и значение наступившей революции для себя лично. Откладывание социальных мероприятий на будущее неизбежно приводит к перерождению революции. При этом Кропоткин негативно относится как к идее «революционного правительства», «революционной диктатуры», так и к связанному с ними систематическому псевдореволюционному террору, предлагающему работникам казни вместо хлеба: «Будучи оружием правителей, террор служит, прежде всего, главам правящего класса; он подготавливает почву для того, чтобы наименее добросовестный из них добился власти... Робеспьер привел к Наполеону» [28]. Эти свои теоретические положения Кропоткин подтвердил, наблюдая трагический опыт Великой Российской Революции, узурпированной и задушенной большевистской диктатурой.

Излагая свою анархо-коммунистическую программу (к которой он пришел приблизительно к 1880-му году), Кропоткин на передний план ставил не государство, а личность и федеративный союз общин, объявил цепью производства не прибыль, а удовлетворение потребности человека, противопоставил идеям концентрации производства и разделения труда — задачи децентрализации производства и интеграции труда. Все эти нововведения Кропоткин обосновывал тенденциями современной социальной жизни. Свой коммунистический принцип распределения по потребностям Кропоткин обосновывал общественным характером современного производства (и вытекающей из него невозможностью определить и измерить личный вклад каждого работника в тот или иной продукт) и растущим, благодаря успехам науки и техники, изобилием производимых продуктов. Кропоткин находит ростки коммунизма и анархии уже в современном ему обществе: множество союзов и ассоциаций, основанных (хотя бы отчасти) на негосударственных и небуржуазных принципах. Это научные общества, библиотеки, кооперативные и муниципальные учреждения, страховые союзы, артели, коммунальные службы, благодаря которым «за известную плату по столько-то в год, вы имеете право удовлетворять такой-то разряд ваших потребностей — за исключением, понятно, роскоши в этих потребностях» [29].

Говоря о будущем анархо-коммунистическом обществе, Кропоткин так определяет основные приоритеты в экономической сфере: абсолютный примат потребления над производством, интеграция физического и умственного труда (и соответствующее «интегральное образование»), «довольство для всех» (распределение по потребностям), совместная обработка земли городскими и сельскими жителями, обобществление и плановость производства, прямой обмен между городом и деревней, децентрализация и разукрупнение промышленности, преодоление уродливого деления народов на «промышленные» и «аграрные» при максимальном самообеспечении областей. По мнению Кропоткина, все это может сделать труд творческим, приятным и сократить его до пяти часов в день, предоставив людям обширный досуг для развития своей личности. Говоря о замене государственно-эксплуататорского строя строем вольных общин, основанным на солидарности и взаимопомощи, Кропоткин так формулировал сущность предложенных им мероприятий: «До сих пор политическая экономия знала только разделение труда; мы же настаиваем на его объединении; на том, что идеалом общества (то есть тем, к чему оно уже стремится) — является такое общество, где каждый трудится физически и умственно; где способный к труду человек работает в поле и в мастерской; где каждая нация и каждая область, располагая разнообразием природных сил, сама производит и потребляет большую часть своих продуктов земледелия и промышленности» [30].