Восходящая тень - Джордан Роберт. Страница 135

Марин пригладила волосы и улыбнулась. Бран искоса посмотрел на жену и что-то проворчал.

Охотник за Рогом. Троллоки. Белоплащники. Да, видать, нынче Двуречье уже не то, каким он его покинул.

— Фэйли, ты ведь тоже Охотница. Знаешь ты этого лорда Люка?

— Более-менее, — заявила она.

Девушка встала, обойдя стол, подошла к Перрину и, положив ладонь ему на затылок, прижала его лицо к своей груди.

— Твоя матушка мертва, — тихо промолвила она, — твой отец мертв. Твои сестры, твой брат — все умерли. Вся твоя семья. Этого не исправить ничем, а уж твоей смертью и подавно. Не держи горе в себе, Перрин, дай волю своей печали.

Намереваясь оттолкнуть девушку, он взял ее за руки, но почему-то не мог их отпустить. А потом неожиданно для себя понял, что плачет, рыдает, уткнувшись в ее платье, словно малое дитя. Что она о нем подумает? Он открыл рот, намереваясь сказать, что с ним все в порядке, но вместо этого у него вырвалось:

— Я не мог поспеть раньше… Никак не мог… Я… — Он отчаянно стиснул зубы.

— Я знаю, — шептала Фэйли, поглаживая его по волосам, точно ребенка, — я знаю.

Он хотел остановиться, но чем нежнее и сочувственнее был ее шепот, тем сильнее он плакал, словно ее ласка заставляла его горе изливаться наружу потоком слез.

Глава 30. ЗА ДУБОМ

Рыдая на груди Фэйли, Перрин утратил представление о времени. Перед его внутренним взором представали образы родных: отец радостно улыбался, увидев, что он, Перрин, научился правильно держать лук, мать пела, сидя за прялкой, сестренки дразнили его, когда он впервые затеял бриться, Пэт разинул от удивления рот, впервые в жизни завидя менестреля. Перрин плакал, пока не иссякли слезы. Когда он наконец оторвался от Фэйли, то увидел, что они остались вдвоем, если не считать Царапча, умывавшегося, сидя на бочонке с элем. Юноша был рад отсутствию свидетелей. Хватит и того, что Фэйли видела его слезы.

Девушка сидела рядом, на соседнем стуле, и держала его ладони в своих. У Перрина защемило сердце — так красиво было ее лицо с темными, чуть раскосыми глазами и высокими скулами. А он в последнее время так ужасно с ней обращался. Но конечно же, Фэйли этого так не оставит. Он еще получит от нее по заслугам.

— Ну что, бросил ты дурацкую мысль сдаться Белоплащникам? — спросила девушка. В голосе ее не было и намека на то, что она видела, как он плачет, точно мальчишка.

— Похоже, толку от этого никакого. Что бы я ни сделал, они не перестанут охотиться за отцами Ранда и Мэта. Мои родные… — Он поспешно разжал пальцы на запястье девушки, но Фэйли не вздрогнула, не поморщилась, а улыбнулась. — Я должен освободить мастера Лухана с женой. А также матушку и сестер Мэта, я ему обещал о них позаботиться. И надо что-то делать с троллоками. — С троллоками ему особенно не терпелось рассчитаться. Хорошо, что Путевые Врата закрыты и никакая нечисть через них в Двуречье не проберется. Пора действовать. Кстати, может, и этот лорд Люк подскажет что толковое. — Если меня повесят, то я уже ничего не смогу сделать.

— Я очень рада, что до тебя это наконец дошло. А глупую затею отослать меня прочь ты, надеюсь, тоже оставил?

— Оставил. — Перрин напрягся в ожидании бури, но Фэйли просто кивнула, будто ждала одного этого слова и именно его хотела услышать.

— Нас пятеро, Перрин, даже шестеро, если Лойал не будет против. А коли мы найдем Тэма ал'Тора и Абелла Коутона… Они такие же отменные лучники, как и ты?

— Лучше, — правдиво ответил Перрин. — Куда мне до них!

Фэйли немного недоверчиво кивнула:

— С ними нас будет восемь. Для начала неплохо. возможно, потом к нам присоединятся и другие. К тому же здесь этот лорд Люк. Он, наверное, захочет быть главным — на то и лорд, — но если мозги у него в порядке, это не имеет значения. Правда, не все, кто принес Обет Охотника, блещут умом. Встречала я дуралеев, считающих, что им ведомо все на свете, да вдобавок еще и упрямых, как мулы.

— Я знаю. — Она взглянула ему в глаза, и он ухитрился не улыбнуться. — Я хочу сказать, знаю, что ты встречала таких. Я и сам видел парочку, помнишь?

— О, эти… Но будем надеяться, что Люк не такой надутый пустомеля. — Глаза девушки стали внимательными и серьезными. Она крепко сжала руки Перрина, будто хотела передать ему еще и свою силу. — Ты, наверное, захочешь побывать на своей ферме. Можно я поеду с тобой?

— Поедем вместе, но не сейчас, Фэйли. Когда я смогу. — Пока он еще не был готов. Если он сейчас взглянет на те могилы под яблонями… Странно. Он всегда считал себя сильным — это само собой разумелось, а оказалось, что не так он и крепок. Ну да хватит хныкать, пора браться за дело. — Сначала — главное. Найти Тэма и Абелла.

Мастер ал'Вир заглянул в зал и, убедившись, что Перрин и Фэйли уже сидят порознь, вошел.

— Там на кухне огир, — сказал он Перрину. — Самый настоящий огир! Сидит пьет чай. Я дал ему самую большую чашку, но в его ручищах она кажется не больше наперстка. Хоть Мари и делает вид, будто айильцы ей не в диковинку и чуть ли не каждый день к нам захаживают, но как увидела этого Лойала, едва в обморок не хлопнулась. Я дал ей двойную порцию бренди, так она выдула в один присест, словно воду. Поднеси я ей еще, она и еще бы выпила. — Он замолчал, поджал губы и принялся рассматривать несуществующее пятнышко на своем длинном белоснежном переднике, а потом спросил:

— С тобой все в порядке, сынок?

— Все нормально, — торопливо ответил Перрин. — Мастер ал'Вир, мы не можем здесь оставаться. Кто-нибудь может донести Белеплащникам, что вы меня приютили.

— Ну, на такое мало кто пойдет. Не все у нас Конгары и Коплины. — Однако остаться мэр не предложил.

— Вы знаете, где я могу отыскать мастера ал'Тора и мастера Коутона?

— Где-нибудь в Западном Лесу, — медленно отозвался Бран. — Это единственное, что я знаю наверняка. Они не сидят на одном месте. — Сомкнув пальцы на толстом животе, он склонил набок окаймленную седым венчиком голову. — Ты ведь пока не уезжаешь, а? Я говорил Марин, что ты не уедешь, но она не поверила. Твердит, что тебе надо уносить ноги, потому что так будет лучше. Как и все женщины, она уверена, что в конце концов поставит на своем, дай ей только без конца талдычить одно и то же.

— А вот я, мастер ал'Вир, — вкрадчиво промурлыкала Фэйли, — нахожу, что мужчины очень умны. Достаточно им растолковать, какой путь самый верный, и они тут же его выбирают.

Мэр ответил ей задумчивой улыбкой:

— Стало быть, ты уговоришь Перрина уехать, да? Марин права, это самое разумное, коли ему неохота в петлю. Правда, иногда мужчина остается потому, что не может, не имеет права бежать. Нет? Что ж, вам виднее. — Мэр проигнорировал насупленный взгляд девушки. — Пойдем-ка, сынок, расскажи Марин добрые вести. Но держись крепко, потому как она попытается тебя переубедить, а спорить с ней непросто.

В кухне на полу, скрестив ноги, сидели Гаул, девы и Лойал. Конечно же, в гостинице не было такого большого стула, чтобы на него можно было усадить огир. Он сидел, облокотившись о стол. Приглядевшись к чашке в руке огир, Перрин сообразил, что это не что иное, как покрытая белой глазурью супница.

Госпожа ал'Вир по-прежнему делала вид, будто принимать айильцев и огир для нее дело привычное. Она потчевала всех хлебом, сыром и солеными огурчиками, но всякий раз, когда взгляд женщины останавливался на Лойале, глаза ее расширялись, хотя тот всячески старался ее улестить и вовсю расхваливал угощение. Уши с кисточками подрагивали при каждом взгляде Марин на огир, после чего она вздрагивала и качала головой. Еще час-другой, и у этой парочки начнется нервный озноб.

При виде Перрина Лойал облегченно вздохнул и поставил на стол свою чашку, но в следующий миг его широкое лицо печально опало.

— Перрин, я разделяю твое горе. Госпожа ал'Вир… — его уши боязливо передернулись, хотя на этот раз она на него не смотрела, — говорит, что ты уедешь, раз больше ничто тебя здесь не удерживает. Хочешь, я перед отъездом пропою яблоням?