Что делать на Земле? - Циолковский Константин Эдуардович. Страница 4

Сейчас на каждого человека приходится не менее 3 гектаров (десятин) или 30.000 кв. м земли в теплом райском климате, где нет зимы и вечное лето. Правда, эту землю сейчас победила буйная негодная растительность, сырость, вредные для человека животные, насекомые и убийственные бактерии. Земля эта сейчас почти необитаема и для жителей холодных и умеренных стран мало доступна и смертельна. Но кто мешает человечеству ее очистить от всех зол. Не сразу, не всю эту землю. Ведь человеку в тропическом климате для пропитания довольно 100–300 кв. метров почвы, засаженной бананами, корнеплодами или другими подходящими растениями. Культурной армии из миллионов людей такая работа вполне по силам. Один ничего не сделает. Окружающее его сильнее. Но миллионы, двигаясь полосою в тысячи верст, на расстоянии 1 м друг от друга, могут продвигаться в день на сотни метров, уничтожая все вредное и заселяя пространство культурными растениями: хлебами, фруктовыми деревьями, хлопчатником, сахарным тростником, корнеплодами и т. д. Эта область будет иметь уже сравнительно малую пограничную линию и ее легко уже защитить от вторжения неподходящего для человека элемента. Она может быть даже ограничена морями, реками, пустынями, которые совсем не опасны для культуры. Обработка 100–300 кв. метров уже культивированной земли для 1-го человека не поглотит его силы, не задавит. У него останется время для размышления и приобретения истинных и необходимых познаний. К тому же придет на помощь с севера промышленность с ее орудиями.

Спокойствие должно распространиться по всему человечеству. Каждый человек должен знать, что никакое насилие ему не угрожает, насильника же только ограничивают в свободе, чтобы помешать ему делать насилие, но не мстят ему и не наказывают его. При избытке времени, сил и продуктов — начала всепрощения осуществимы.

Земля есть общее достояние. Как же человек может быть голоден, если ему дают земли в 300 раз больше, чем нужно. Только тот, кто не хочет потрудиться несколько минут в день, не будет иметь пищи. Дети должны находиться на иждивении всего человечества, а не родителей. (Настолько, насколько применяется ограничение в деторождении.)

Армии труда не должны собираться насильственно. Насилия вообще не должно быть: ни со стороны общества, ни со стороны отдельных лиц. Если не считать насильников, которые одни подвергаются насилию и то с целью ограждения общества.

Как же мы выберем лучших? Все человечество мы делим на участки, каждый из которых имеет население, примерно в 100-1000 человек. Одни участки больше, другие меньше (по населению поселка). Очень много народу в участке не должно быть, потому что тогда люди не будут знать хорошо друг друга и правильные выборы невозможны. Очень мало людей — то же не годится, потому что не из кого будет выбирать и общественное устройство окажется чересчур сложным и дорогим.

В теплом климате, в деревнях, люди чаще сходятся и лучше друг друга знают. Там население участка может быть больше. Также в общежитиях. В городах, особенно, северных и больших люди меньше знают друг друга и потому тут участки должны быть меньше.

Города в современном их состоянии мало годны для выборов. Но с жизнью надо временно мириться. Что делать! И города делим на участки. Потом они изменят свой вид и будут удобны для взаимного изучения их жителей.

Итак, каждый участок выбирает несколько человек, которых он считает самыми умными, знающими и добросовестными. Часть избранных остается для управления участком, а другая отправится недалеко в особый центральный участок 2-го разряда, где такие же избранные. Этот второй участок может быть несколько больше участка примитивного, так как люди тут наблюдательнее и общение у них теснее. Понятно, что общество второго порядка будет очень много, хотя и меньше, чем число обществ 1-го порядка. Избранные из каждого участка 1-го порядка, положим, 6 человек, делятся пополам: 3 управляют участком, а 33 составляют высшее общество. Через некоторое время управляющие уходят в высшее общество, а бывшие в последнем занимаются управлением. Так обе части избранных непрерывно чередуются пока их не заменят другими избранными.

Может случиться у общества мало избранных, даже ни одного достойного. У других, напротив, их будет избыток. Тогда избыточные (кандидаты) отправляются туда, где их недостает. Повторяю — никаких насилий: избранные могут отказываться от своего назначения. Люди также могут не участвовать и в выборах. Если мы будем что делать, то только потому, что это нам полезно и мы это понимаем. Если мы, напр., учреждаем общество и повинуемся одному, то потому, что в единении сила и потому, что избранного мы считаем умнее себя. Все же в каждом обществе свои законы, которые должны исполняться. Неисполняющий перемещается в низшее общество. Цель периодического соединения выборных в одно общество состоит в том, чтобы дать им возможность взаимного изучения и возвышения среди подобных себе. Это и школа и познание друг друга. Только при этом условии возможны дальнейшие разумные выборы и отбор лучших. Если бы первые избранные были навсегда разрознены и виделись не надолго, то как бы они узнали друг друга и отобрали из своей среды достойнейших! Конечно, это устройство, переезд и учреждение поселков второго разряда потребует материальных жертв, но они не велики: живет ли выборный среди выборщиков или в особом обществе, все равно ему нужно помещение и хозяйство.

Как же живет 2-е общество. Там люди умнее, поэтому и живут они лучше. Они также выбирают группу лучших, делят ее пополам, одну часть оставляют для своего управления, а другую отсылают в общество 3-го порядка. Число обществ 3-го порядка еще меньше. Избранные также чередуются в управлении и общественной жизни, как и избранные в 1-м обществе. Недостаток числа избранных также возмещается выборными из других обществ. Понятно, что живут и эти еще лучше, еще теснее, дружнее, достигают большого во всех областях знания, техники и благосостояния. Даже в общество первого разряда вступают добровольно. Кто не хочет, живет отдельно, по своему желанию, на приходящемся ему участке земли. Дети живут при родителях, но могут вступать по желанию в члены первого общества (без выборных прав). Насилия недопустимы, конечно, и в среде отрубников. Члены из первого общества могут исключаться только за насилия и нарушение первых общественных законов. За насилие ограничивается свобода, за нарушение закона исключаются из общества на отдельную землю. Тут законы легче выполнять, они проще (не насилуй, и больше ничего).

Во втором и во всех высших обществах — то же самое, но судит и исключает не свое общество, а следующее низшее, где избирали виновного. Это очень важно. А то, ведь, может случиться так, что какое-либо высшее общество начнет исключать своих членов САМО и поставит себя в полную независимость от избравших. Это может совершенно развратить общество любого порядка.

В конце концов, каждый избранный находится В ПОСРЕДСТВЕННОЙ ЗАВИСИМОСТИ от низших обществ. Последние могут исключить прямо только членов 2-го общества. Но раз от них зависит состав членов 2-го разряда, то и 3-й разряд определяется в сущности первым. Также и 4-й и все остальные. Прямые выборы невозможны, так как не дадут лучшего из людей. Не могу же я выбирать из миллионов. Я не могу их всех узнать, даже никогда их не видал. Выбирать же по слухам и газетам очень рискованно. Многостепенность выборов необходима, чтобы отметить хоть мало-мальски порядочных людей. Если бы я, заурядный гражданин, даже мог знать ВСЕХ людей земли и то бы выбрал не лучшего, потому что оценка гения мне недоступна по моей ограниченности. Как я могу оценить Ньютона, Гаусса, Лейбница или Маркса! Толпа, вследствие своего непонимания, уничтожала великое, принимая его за преступное. Даже высшие общественные слои обыденных государств не могли верно ценить лучших людей и преследовали их, а иногда убивали. Толпа может отличить только немного лучших, чем она сама. Ей нужен управитель. Конечно, она не выберет дурака или злодея на свою голову. Поневоле придется выбирать лучше самого себя. Но, ведь, не может же она указать на гения. Она не даст ему истинной цены, но все же заметит и изберет, хотя и оценит в пятачок. Второе общество способнее и знающее. Есть шансы, что оно отметит еще более высоких людей. И таким образом, если мы не доберемся сразу до самых лучших, то все же получим возможно хороших и знающих. Они не могут развратиться, так как сами зависят во всякое время от низших обществ и потому, при падении, могут быть извергнутыми. Выбор или невыбор не составят никакого горя человеку или его семейству. Ибо во всяком обществе он член и имеет работу и средства пропитания. Страдает немного самолюбие. Но никто не мешает забалатированному опять добиться прежнего положения. Если же не в силах соблюдать даже простые законы 1-го общества, то уходит на отруба и живет независимо.