Антология реалистической феноменологии - Коллектив авторов. Страница 86

Однако структура относительности наличного бытия видов предметов, несмотря на ее абсолютное отличие от абсолютности наличного бытия, образует некое царство ступеней, которое необходимо установить в теории познания для всех видов предметов; в особенности – для всех предметов науки. В познании этого царства ступеней теория познания находит задачу почти неизмеримого объема, к решению которой до сих пор даже не приступали систематическим образом. Ступени разделяются таким образом, что менее относительные предметы связаны с менее определенными носителями некой организации, которые, в соответствии со своей сущностью, односторонне фундированы, причем идея Бога может служить нам в качестве пограничного понятия носителя адекватного познания всех абсолютных предметов. Таким образом, мы можем установить, какие предметы относительны, например, к конечным носителям познания вообще, мы можем поставить этот вопрос для предмета «тождество», для предмета «закон» (сначала – для закона как функциональной зависимости, затем – для каузального закона в смысле временной последовательности), для формы вещи, которая, будучи предметом восприятия, никогда не дана сама, для различия форм внешнего и внутреннего восприятия, для пространственности и временности, для различия истинного и ложного и т. д. Нуждается ли, например, «Бог» в «законах», или для всевидящего существа они излишни, а особыми предметами познания они являются только для конечных существ? Или же законы, соответственно, особая их разновидность, например, механический каузальный закон, суть особые предметы только для носителей познания, являющихся живыми существами и обладающих плотью [Leiber]. Или же только для носителей, обладающих человеческой организацией, как это полагает чистый номинализм, который даже видит в них только результат экономии человеческих чувственных восприятий и считает, что их можно заменить (неэкономным) скоплением таких чувственных восприятий. На этих примерах можно увидеть, что здесь встают самые разнообразные вопросы, но на одном примере тут, к сожалению, невозможно показать, каким именно образом их следует ставить и решать. Также и для каждого из основных предметов математики, для множества, группы, числа, для предметов геометрии, мы можем поставить вопрос о ступени относительности, чтобы решить (быть может), прав ли Платон, когда говорит: θεός γεωμετρει.

При этом особенно плодотворным оказывается вопрос о том, что относительно в своем наличном бытии к живому существу вообще, соответственно, к какой-либо вещи, которая есть носитель сущности «живое движение» и «живая форма» (плотскость). Царство таких предметов – а у нас есть достаточные основания считать таковыми весь мир предметов механической физики и строгой ассоциативной психологии – может, несмотря на это, быть совершенно независимым от существования человека и его фактической организации. Ведь поскольку сама «жизнь» – не эмпирическое понятие, но усматриваемая сущность, усмотрение которой в определенных предметах только и заставляет нас причислять их к царству организмов, которые поэтому a priori подчинены материальным сущностным взаимосвязям этой области бытия, постольку царство таких предметов может вообще быть независимым от существования всех земных и определенным образом организованных существ. Идеальное содержание этого мира предметов, как и завершенная наука такого рода, могли бы наличествовать совершенно независимо от нашей чувственной организации и быть принципиально переводимыми на все возможные языки чувственной организации – и все же весь этот мир предметов отнюдь не был бы абсолютным бытием, не был бы и относительным в своем наличном бытии к какому-то чистому трансцендентальному рассудку в смысле Канта, но был бы относителен к некой возможной жизни вообще. Весь этот «мир» исчез бы не только под взглядом Бога, но уже под взглядом конечного носителя познания, чья плоть была бы полностью редуцирована.

Этому определению слоев относительности наличного бытия в направлении ее увеличения не положена, в принципе, никакая определенная граница. Так, мы можем выделить и такие виды предметов, которые относительны в своем наличном бытии к нормальной человеческой организации, (сюда относятся, например, все содержания естественного мировоззрения человека, вещи визуального восприятия – это луна и солнце на этом небе, а также и все нормальные предметы иллюзии, такие, как удлиненные вертикали квадрата). Мы даже вынуждены двигаться в этом направлении все дальше и дальше. Существуют предметы, которые относительны в своем наличном бытии к определенным расам, и основываются на особых формах постижения содержания мира, внешнего и внутреннего; о них мы узнаем, в особенности, благодаря феноменологии строения языков; равным образом – и структуры переживания, которые, ограничиваясь определенными культурными эпохами, единообразно господствуют над всеми об разами этой эпохи и в них могут быть открыты. В этой связи феноменологическое учение о мировоззрениях, которое Вильгельм Дильтей и его школа с провидческой гениальностью пытались построить в качестве основания всех наук о культуре, на почве феноменологического исследования впервые обретает свой прочный фундамент. Тем же способом возможно выявить и предметы, а также соответствующие им структуры переживаний, которые относительны к мужчине и женщине, внутреннему и внешнему восприятию, как и предметы, относительные к плоти вообще. Ведь в конце концов даже при рассмотрении галлюцинаций мы находим некий предмет, который относителен к одному-единственному индивиду в течение определенного отрезка времени. То, что такой подход необходим и по отношению к ценностям, я показал в другом месте. [205]

Ясно, что эта относительность предметов не имеет ничего общего с тем, что обычно называется «субъективным», а ее исследование – с психологией. Однако последовательность ступеней относительности наличного бытия существует и для предметов внутреннего мира и наблюдения за Я, а также для предметов переживания самого себя и чужого – точно также, как она существует и для предметов внешнего мира и религиозных предметов. (Например, действительное чувство и иллюзорное или галлюцинаторное чувство, воображаемая боль и действительная боль.) Психолог точно также зависит от структуры переживания внутреннего мира, которая свойственна его культурной эпохе, как естествоиспытатель – от аналогичной структуры переживания мира внешнего. Ассоциативная психология XVII и XVIII веков, как и господство механистической метафизики природы суть следствия феноменологически весьма точно фиксируемой структуры переживания мира в эту эпоху, которой соответствует и механически-индивидуалистическое понимание общества и истории этого времени, а также та форма, которую обнаруживает мир религиозных предметов в переживании деистов.

Таким образом, важно, что при построении дисциплины, изучающей структуру относительности наличного бытия предметов, относительность к человеческой организации отнюдь не играет какой-то особой роли, а образует лишь один частный момент. Очевидно, что особенно абсурдным оказывается то учение, которое (как, например, всякий агностицизм, в том числе кантовское учение о «вещи в себе» и формах человеческого созерцания, соответственно, – основывающееся на нем разделение видимости – явления – материи – вещи в себе) ограничивает область познаваемого только предметами, относительными к человеческой организации или же к так называемому трансцендентальному рассудку. От абсолютного предмета, вполне познаваемого в соответствии с его сущностью (здесь мы оставим в стороне вопрос, насколько адекватно познание абсолютных предметов) до предмета галлюцинации простирается обширная иерархия ступеней относительности наличного бытия предметов, которые принадлежат всем материальным предметным областям и разделены различными дистанциями. В этом смысле нет вообще никаких так называемых «границ познания», есть лишь границы познания, которые относительны к определенному виду познания и к определенному множеству носителей актов – причем как предпосылка всегда фигурирует возможность феноменологического раскрытия этого вида познания как такового, а также некое познание, «относительное» уже не в том же самом смысле и не на той же ступени, то есть в конечном счете – абсолютное познание сущностей, конститутивных для носителей актов.