Исправление повесы - Джордж Кэтрин. Страница 13

Адам поднял голову, глаза его торжествующе сверкали.

— Ну, что я говорил! — сказал он, едва переводя дыхание.

— Что ты говорил? — с недоумением спросила она, отбрасывая волосы со лба.

— Ты спрашивала, что я нахожу в такой девушке, как ты. Если говорить начистоту, Лаури Морган, то все дело здесь в химии полов.

Слова Адама подействовали на Лаури словно ушат холодной воды.

— Вам это, конечно, не нравится, — ехидно сверлил ее глазами Адам.

Лаури передернула плечами и не сказала ни слова.

На губах Адама играла легкая улыбка.

— Еще бы, ты бы хотела, чтоб я был без ума от твоего интеллекта, так ведь?

Лаури спокойно посмотрела ему в глаза.

— Все это ничего не значит, Адам. В любом случае я не собираюсь пополнять список твоих побед.

Губы Адама сжались.

— И ты уверена, будто я ни о чем другом не думаю? — с жаром возразил он. Лаури только кивнула головой.

— Так оно и есть. До свидания, Адам. Очень мило с твоей стороны, что помог развлечь Доминика и Эмили. У них был настоящий праздник.

— Еще несколько минут назад у меня тоже был настоящий праздник, — с горечью сказал Адам и, коротко попрощавшись, повернулся на каблуках и вышел.

Лаури провела беспокойную ночь в доме у Клэров, большую ее часть она убеждала себя, что она поступила правильно. Вскоре сама убедишься, настойчиво внушала она себе, как хорошо сделала, не поддавшись искушению и отделавшись от Адама. Уступи она и согласись проводить с ним время, когда ему заблагорассудится, и он уже сочтет само собой разумеющимся, что им надо стать любовниками, — от одной мысли об этом у Лаури мурашки побежали по спине. А потом рано или поздно Адаму это надоест, и он отправится искать новых пастбищ, как, собственно, он всегда и делал.

Какое-то время от Адама не было никаких вестей, и Лаури старательно убеждала себя, что наконец она счастлива. На самом деле это было не так, но никто ничего не заметил, главным образом потому, что работала она еще больше, чем раньше, над черновиками Рупертова романа. Как и предупреждала Сара, по части наваливания работы Руперт оказался мастак, но на его капризы Лаури не реагировала. Она была рада делу, не меньше автора горя желанием довести окончательную версию книги до совершенства, чистоты и блеска, которого ждали читатели от Руперта Клэра.

Когда Руперт наконец заявил, что достаточно удовлетворен, чтобы представить рукопись на суд редактора, Лаури вздохнула с облегчением и отправилась на уик-энд в Кумдеруэн, как и обещала, завершив свой вклад в создание книги.

— Имей в виду: рукопись может быть возвращена на доработку, — предупредил ее Руперт, когда подвозил ее на машине в Паддингтон. — Надо признать, что чертова штука получилась длинновата, и Том Харвей вполне может потребовать сокращений.

Лаури с негодованием воззрилась на него.

— Что ты! Ни в коем случае! Она совершенна в том виде, в каком есть!

— Я никогда не говорил тебе, что люблю тебя, Лаури Морган? — хихикнул Руперт. — Только ни в коем случае не говори моей жене.

— Сару этим не испугаешь, — улыбнулась Лаури. — Уж она-то знает, что ты ни на кого в мире не смотришь.

— Что верно, то верно. Но было время, когда убедить ее в этом было не так легко.

Лаури оценивающим взглядом осмотрела красивого мужа своей двоюродной сестры, пока тот ставил машину.

— Могу в это поверить. Руперт искоса глянул на нее.

— Даже самый отчаянный повеса рано или поздно берется за ум, Лаури, когда приходит его время.

— Если у него есть хоть малейшее предрасположение к этому, — парировала Лаури, прекрасно понимая, что он намекает на Адама. — Спасибо, что подбросил меня. До вторника.

Лаури от души наслаждалась тишиной и нерушимым покоем дома; смотрела, как отец играет в крикет, помогала Холли готовить еду. К немалой своей радости, она заметила, что может весело подначивать Холли на предмет грядущего материнства, не испытывая горечи при мысли о готовом вот-вот появиться на свет Божий маленьком Моргане. Словом, это был по-настоящему счастливый уик-энд, и особенно потому, что Джерент Морган видел настроение дочери и был ей несказанно благодарен.

— Ты выглядишь гораздо лучше, — встретила ее Сара, как только Лаури появилась в Сент-Джонз-Вуде. — Впрочем, чему тут удивляться? Убегать время от времени от Руперта — полезно для здоровья.

— Но не тебе!

— Я другое дело. Если мы и поцапаемся с Рупертом, мы потом все наверстаем с лихвой — и еще порадуемся этому. Но тем, кто с ним работает, нужно время от времени брать отпуск, отдыхать от его пресловутого темперамента. Пошли, перекусишь чего-нибудь с дороги, потом разберешь свои вещи.

За завтраком Лаури поделилась новостями из Кумдеруэна, призналась, что совсем переменила свое отношение к будущему ребенку.

— Но в церковь я так и не зашла, — смущенно заметила она. — Без дядюшки Глина там все не то. По лицу Сары пробежала тень.

— Боюсь, что так. Внезапная смерть матери так потрясла отца, что он недолго протянул, а без него я, наверное, никогда уже не переступлю порог церкви. — Но она тут же отбросила печальные мысли и с веселой улыбкой обратилась к Лаури:

— Ладно, оставим это, вернемся к более приятным темам. Я включила тебя в список помощников на субботу. Ты не очень расстроена?

— Большой прием?

— Нет, обед в узком кругу. Будет десять человек, считая нас. И одной из десяти, — тоном, не терпящим возражений, добавила Сара, — будешь ты. А чтобы обойтись без твоих обычных отговорок, должна сказать, что ты не будешь без пары. Обещал приехать Том Харвей.

— Он, кажется, только что развелся, правда?

— Совершенная правда. И твоя обязанность — развлечь беднягу.

Лаури скорчила гримасу.

— Премного благодарна!

Проведя несколько дней за кропотливым изучением Крестьянского восстания четырнадцатого века, она от души наслаждалась в субботу утренней суетой, связанной с приготовлениями к званому обеду. Бренда прошлась по дому, как генерал Шерман по Джорджии, а Руперт вызвался сводить детей в бассейн, а потом покормить в любом ресторане по их выбору.

— Что означает чизбургеры и молочные коктейли и упования на то, чтоб Эмили не заболела после похода, — проворчала Сара, сбивая соус для семги. — Что ты собираешься надеть сегодня?

Лаури поморщилась, подняв глаза от мелкой молодой картошки, высыпанной в раковину.

— Боюсь, что это будет все то же черное платье, в котором я была на последнем приеме у Клэров…

— Не бойся, — усмехнулась Сара. — А потом, Тома в тот вечер не было, стало быть, он его все равно не видел.

— Сдается мне, что он не заметил бы, если бы и был, — скривилась Лаури. — И что же это я должна плести, чтоб поднять его дух, скажите на милость? По словам Руперта, это высоколобый эрудит. Я уже заранее вся трясусь от страха. — Тебе достаточно упомянуть книгу Руперта — и ты на своем коньке.

— Надеюсь, ты не ошибаешься.

Вечер для Лаури начался с приятных сюрпризов. Первый — что она, к ее искреннему удовольствию, потеряла фунт или два: в черное платье влезть оказалось легче, чем в прошлый раз. Далее, пока она возилась с косметикой, готовясь к выходу, постучал Руперт и презентовал ей пакетик.

— Скромный знак признания за проделанную работу, дорогая Лаури.

Глубоко тронутая, Лаури открыла коробочку: там была серебряная филигранная брошь в виде бабочки с коралловыми инкрустациями в крылышках.

— Ах, Руперт, как это мило! Но не надо было…

— Взятка на будущее… — объяснил он, целуя ее в щеку. — Поторапливайся! Приходи, выпьем до прибытия гостей.

После его ухода Лаури добавила несколько новых штрихов к макияжу сверх обычных, затем приколола новую брошь прямо под ключицей, с восторгом увидев, как это сразу преобразило ее простенькое платьице.

И, наконец, третий — самый большой — сюрприз ждал ее в Сариной большой гостиной. Когда Лаури увидела Адама Хокриджа, болтающего с Рупертом у раскрытых дверей на террасу, она остановилась как вкопанная. Сердце ее учащенно билось, она всячески старалась взять себя в руки, хотя готова была убежать.