Кровные узы - Джордж Кэтрин. Страница 33

— Смотри, — показала она. — Последние записи в книге — одна за другой две смерти, Бриджет и Джорджа Уордов, это мои бабушка и дедушка. Перед этим — рождение Кэтрин Сары Уорд, то есть мое, а еще раньше — рождение Барбары Уорд, моей мамы. А вот и самое интересное. — Она победоносно улыбнулась Эдуардо, открыв страницу, где были отмечены даты брака и смерти владельцев библии — ее прапрадедушки Патрика Мейхени и его жены Сары, чья девичья фамилия, хоть чернила и выцвели от времени, читалась совершенно отчетливо. И эта фамилия была — Холройд.

— Холройд! — воскликнул Эдуардо и, просияв, повернулся к Кэтрин. — Значит, в тебе течет моя кровь, mei amor.

Она лучезарно улыбнулась в ответ.

— Но ведь ты еще не знаешь, откуда она течет!

— Какая разница? — ответил он и потянулся к ней, но Кэтрин поспешно отодвинулась, полная решимости довести рассказ до конца.

После своего открытия Кэтрин немедленно связалась с мисс Холройд и отправилась к ней в гости, прихватив с собой библию.

— Тетя была в восторге, — хихикала она. — Ведь в конце концов правда оказалась на ее стороне. И она все знала о Саре Холройд, можешь в это поверить! Моя прапрабабушка, оказывается, была в семействе Уордов притчей во языцех.

— Colno? — смеясь, спросил Эдуардо.

— Она была семейным позором, иностранец ты эдакий!

— Здесь ты иностранка, — с достоинством напомнил он ей и оставил поцелуй на ее губах в качестве извинения. — Продолжай.

Мисс Холройд с величайшим наслаждением пересказывала Кэтрин историю о взбалмошной кузине своего отца, которая сбежала с жокеем по имени Пэдди Мейхени — и как в воду канула.

— Разумеется, твоя тетя была в то время слишком мала, чтобы знать подробности, она всего лишь улавливала пересуды за закрытыми дверями, — сказала Кэтрин, прижимаясь к плечу Эдуардо и посмеиваясь. — В самом деле, если ты обратишь внимание на даты, то заметишь, что моя прабабушка появилась слишком быстро после венчания непослушной Сары — в общем, как ни поверни, а история моей семьи выглядит определенно сомнительной. Ты не возражаешь против того, чтобы считать меня своей кузиной? Скажем, кузиной под бо-ольшим вопросом?

— Учитывая, что ты будешь мне женой, а не кузиной, это не играет никакой роли, — небрежным тоном бросил он.

У Кэтрин даже рот раскрылся. В следующее мгновение она сжала губы, стараясь не выказать своей восторженной реакции на его прозаическое замечание.

— Эй! Ты что-то слишком самоуверен, Эдуардо Барросо! Я вернулась узнать, возьмешь ли ты меня на работу, — только и всего.

— Ты говоришь не правду, Кэтрин, — мягко укорил он, дотрагиваясь до ее руки. Ее встревожил блеск его глаз, когда он начал медленно поглаживать пальцами ее ладонь. — Нашим начальным планом, nao е, было поработать вместе, чтобы получше узнать друг друга.

Она нахмурилась.

— Ну да. Но мне казалось, что работа — это некий старт, чтобы стать любовниками, а не супругами.

— Можно совмещать.

— Но ты ведь на самом деле не знаешь меня настолько… — начала было она, но он прикоснулся пальцем к ее губам, заставив замолчать.

— Две недели мы были вместе, еще пять — в разлуке. Этого оказалось достаточно — более чем достаточно, — чтобы я понял, что не желаю больше расставаться с тобой. Никогда. — Он приник теплыми губами к ее ладони. — Мне кажется, что я тебе немножко нравлюсь, Кэтрин, в противном случае тебя бы сейчас здесь не было.

— Ты прекрасно знаешь, что очень нравишься мне, — сердито ответила она. — Настолько, что в тот день, когда я уезжала, считая, что больше никогда тебя не увижу, я наконец поняла, почему бедная Исабель совершила самоубийство.

Эдуардо со сдавленным стоном прижал ее к груди, нежно поглаживая темные волосы.

— Но я не хочу, чтобы ты ради меня умирала, mei amor. Я хочу, чтобы ты жила ради меня, со мной, до конца наших дней. — Он повернул к себе ее лицо. — Ты сможешь оставить свою любимую Inglaterra [59] , чтобы твоим домом стала Португалия?

— Я могла бы сделать это только для тебя, — просто ответила Кэтрин. — Если у меня и были какие-то сомнения, то последние несколько недель доказали мне, что, где бы ты ни был, Эдуардо, там хочу быть и я.

— Почему?

— Почему?

Эдуардо кивнул, сузив глаза так, что они превратились в горящие темным огнем щелочки.

— Я в восторге оттого, что ты жаждешь быть со мной, sem duvida. Только хотелось бы услышать причину такого желания. Она нахмурилась.

— Мне казалось, что я объяснила.

— А-а, но ты как-то забыла произнести три самых главных в любом языке слова, пусть то будет английский или португальский, — мягко ответил он и дотронулся кончиком пальца до ее нижней губы. — Ты знаешь, что я люблю тебя, Кэтрин, потому что это я тебе говорил раньше — и не перестану, пока дышу, повторять.

Кэтрин затопила волна счастья.

— А почему я, как ты думаешь, прилетела к тебе? — порывисто спросила она, а он прижал ее к себе еще крепче. — Узнав правду, я примчалась обратно, не зная, хочешь ли ты меня видеть или нет, рискуя тем, что мне укажут на дверь, или, что еще хуже, рискуя обнаружить, что ты женился на Антонии…

— Ты ничем не рисковала, — прервал он ее, почти касаясь губами ее губ. — Как ты могла подумать, что я укажу тебе, querida, на дверь?

Разве объяснишь ему, что она вообще ни о чем не могла думать, кроме как о своей любви?

— Ты… ты был в Лиссабоне, — запинаясь, выговорила она. — Разве ты был не с Антонией?

— С ней. Мы вместе ужинали. — Эдуардо нежно скользнул губами по ее щеке, поцеловал подбородок. — Она отдала мне свадебный подарок для Аны.

— О! — Кэтрин прикрыла глаза и вздрогнула, когда его губы снова прикоснулись к ее рту. — И это было единственной причиной?

— Нет. Я постоянно ужинаю с Антонией, бывая в Лиссабоне. Мы с ней были когда-то коллегами, помнишь, я тебе говорил?

— Я этого не в силах забыть, — сквозь зубы процедила Кэтрин.

Эдуардо легонько встряхнул ее.

— Открой глаза, — приказал он. Она повиновалась и с трепещущим сердцем встретила его взгляд.

— Ты единственная женщина, которую я хочу, — проговорил Эдуардо таким тоном, какого она до сих пор не слышала, — сейчас и всегда. Ты мне веришь, Кэтрин?

Она протяжно вздохнула и уткнулась лицом ему в плечо.

— Да, Эдуардо.

— Тогда скажи мне, что любишь меня.

— Я знаю, что это глупо, но такие слова трудно произнести хладнокровно. Он глухо застонал.

— Твое счастье, что ты хладнокровна! Я весь в огне! — И, внезапно опрокинув ее на постель, он принялся целовать ее с безумством изголодавшейся страсти.

Неужели это Кэтрин что-то говорила о хладнокровии? С первым же прикосновением его губ обжигающие волны, зародившись в самой глубине ее тела, хлынули по венам, заставив сердце глухо колотиться. Дыхание их смешалось в одном порывистом выдохе, когда его руки нашли ее грудь, а губы приникли к нежной ямочке на шее. В следующее мгновение Эдуардо приподнялся над ее покорным, жаждущим телом, и в глазах его засветился молчаливый вопрос.

— Я люблю тебя, — срывающимся голосом сказала она. — Ты знаешь, что я люблю тебя. — Она закрыла глаза и протянула к нему руки в немом призыве, на который Эдуардо ответил с такой готовностью, что дальнейшие слова стали уже не нужны. Наконец он оторвался от ее губ и попытался разжать ее объятия.

— Мei amor, я должен уйти, — выдохнул Эдуардо. — И поскорей. Ты не понимаешь…

— Ты прав. Не понимаю. — Ее взгляд умолял. — Почему ты должен уйти? Я хочу, чтобы ты остался, любимый.

Эдуардо застонал, как будто его внезапно поразила боль.

— Но если я останусь, ты знаешь, что произойдет.

Руки Кэтрин упали. Она перевернулась, зарывшись лицом в покрывало.

Наступило молчание.

— Я так хочу любить тебя сейчас! Это настоящая пытка! — дрожащим голосом прервал он тишину. — Но я должен доказать тебе, что жажду не только твоего тела, должен подождать, пока ты станешь моей женой, и только потом…