Киберпространство и проблема спасения - Секацкий Александр Куприянович. Страница 6

Любопытно, что Карл Маркс, один из самых знаменитых атеистов, любил уподоблять высоты эрудиции горным вершинам. «Прежде чем делать выводы, ученый должен собрать целый Монблан фактов», — любил повторять Маркс. Однако Маркс не задавался вопросом, почему «гора фактов» не рассыпается или не растекается в потоках лавы. Подобное положение дел казалось ему само собой разумеющимся — таковым, впрочем, оно и было благодаря теологии прямого действия. Лишь виртуозы внутренней философии (прежде всего, конечно, Декарт) твердо знали о присутствии Сокрытого и Всевидящего. Каждому субъекту в той мере, в какой он сам себе философ, Бог открывается под тайным персональным именем и в некой особенной ипостаси. Этот доверительный ход обеспечивает интенсивность состояний внутреннего мира и надежность иммунной системы, сберегающей индивида во всех «обобщениях». Опорные факты внутреннего мира суть стигматы уникальности. Они компактно уложены в твердое основание субъективности и не подлежат огласке. В них уже есть потенциально все необходимое для автономии по отношению к собственному телесному носителю, но альтернативный «скафандр» пока отсутствует, и психиатрия решительно пресекает автономные устремления.

Диалектика Вознесения: от аскезы к киберпанку (часть 3)

Вот, наконец, и обозначилась проблема третьей ступени, которую не решить без публичной ревизии теологических оснований. Пока переносной компас веры работает, всякий раз позволяя определиться на местности, теодицея может оставаться сокрытой от представителей позитивной науки. Но беда в том, что в последнее время прибор стал «барахлить». Определитель субъекта выдает привычные показания, однако предстоящая и уже начавшаяся замена носителей приводит если не к очевидным сбоям, то, по крайней мере, к зависаниям, над нормализацией которых работает пока только киберпанк.

С фактичностью факта возникли явные проблемы. Обнаруженная в квантовой механике зависимость положения дел от регистрирующих показаний прибора, уже вышла за рамки частных затруднений, дав новую жизнь концепции многих возможных миров в версии Эверетта — Дойча [18]. Релятивизация факта у самого его основания, так сказать, интерференция изначальной фактичности, отсылает как раз к дохристианской магической технике выхода на связь, когда параметры связи определяются конкретным случаем, в ее результаты образуют пары, или даже россыпи «исходов», требующие персонального истолкования. Похоже, вновь появляется работа для могущественной некогда гильдии гадателей-интерпретаторов, расформированной Иисусом.

Обнаружившаяся двоякость факта, его принципиальная зависимость от способа регистрации, первоначально рассматривалось как некое исключение из общей картины, сводящееся к корпускулярно-волновому дуализму. В психиатрии давно известны собственные аналоги подобного дуализма, например, мерцающий режим пребывания в теле, размывающий кромку вменяемости [19]. Сегодня уже ясно, что релятивизация факта проходит по всему фронту «поведения» элементарных частиц. Неподконтрольные процессы стихийных трансформаций, когда между начальной и конечной точкой положения дел отсутствует обозримая последовательность шагов (алгоритм) обнаружились повсюду. Они даже легли в основу квантового компьютинга [20]. Результаты этого самого быстрого в мире вычисления можно повторить, но нельзя воспроизвести, поскольку принципиально отсутствует пошаговый алгоритм счета. В отличие от самого результата, путь, ведущий к нему не воспроизводим, поэтому возникают сомнения даже относительно того, получили ли мы результат «тот же» или всего лишь «такой же» [21]. Если бы мы стали настаивать на контролируемом воспроизведении всей последовательности счета, спонтанно осуществляемого в процессе квантового компьютинга, то мы, во-первых, должны были бы считать несколько дольше (например, 50 лет вместо 0,2 сек.), а во-вторых, возможно, пришли бы совсем к другому результату. Переход к квантовому компьютингу (пока еще весьма проблематичный) что-то очень напоминает. А именно, отмену громоздкой этической тригонометрии, необходимой для античного способа бытия свободным человеком. Возможно, что упразднение «таблиц Тьюринга — Поста» (матриц дискретного счета) просто завершает процесс, начавшийся с упразднения «таблиц Аристотеля».

Психосоматическое единство, прочно склепанное Молотом ведьм, начинает расходиться по всем швам. Что ж, оно было всего лишь репродукцией земного тела Христа. Набор изначальных фактов заведомо содержал и другую возможность. Сегодня набирающая обороты пластическая хирургия в союзе с трансплантологией и генетикой приступила, наконец, к разборке остаточных органических завалов и к синтезу нового, изначально ситуативного тела. Тела, как это сейчас становится очевидным, принципиально компонуемого из сменных модулей. Следует отметить, что речь идет не только о модулях компенсирующего жизнеобеспечения, но и об инсталляции принципа наслаждения во всем его возможном многообразии. Если не прямо сейчас, то, по крайней мере, в перспективе телесность вырисовывается как фактор окончательного дизайна. Окончательного не в смысле его непоправимости, а в смысле последнего штриха, наносимого на бытие индивида. Рано или поздно, нанеся этот завершающий мазок, можно будет окинуть созданное взглядом и удовлетворенно сказать: хорошо весьма. Или, наоборот, с сомнением покачать головой и приступить к переделке [22]. Русская пословица «горбатого могила исправит» неверна уже сейчас — зачем же ждать так долго, исправить можно и в медицинской лаборатории, технологии совершенствуются.

Опять же, известное арабское изречение «сколько ни проповедуй дыне волю Аллаха, она не станет расти в форме полумесяца» тоже перестает быть метафорой непоправимости. Если корректно применить тезисы теологии прямого действия дыня послушается и никуда не денется. Это ведь магическая техника как несравненно более слабая на нее не действует, но техника перепричинения сущего, его упорядочивания по образу и подобию факта, куда как более эффективна… Нет сомнений, что совокупные усилия селекции и генной инженерии (представляющие собой изложение директивы Христа или воли аллаха в доходчивой для конкретного сущего форме) сломят сопротивление даже самой тупой дыни, и она примется расти в соответствием с повелением веры верных, подобно тому как и ракета взлетит в соответствии с тем же повелением. Если оно изложено на доступном для нее языке.

Приметы сгущаются, сигнализируя о том, что наступает переходный период. Он характеризуется возможностью исправить ту или иную ошибку природы (проистекающую из ее, «природы», невнимательности к словам Всевышнего). Более того, вырисовывается возможность откорректировать естественный ход вещей, оттеснить природу там, где она непоправимо ошибается и сама есть «ошибка». Николай Федоров описывал соответствующий принцип как «замену дарового на трудовое». В нашем случае речь идет о том, чтобы перевести телесное субъекта (ветхую версию телесности) с органических носителей на искусственные, специально синтезированные и подобранные. А для начала — научиться заменять отдельные модули.

Итак, проясняется Сверхзадача: отказаться от самого уязвимого и не возобновляемого ресурса субъектности, от физического (органического) носителя. Поскольку этот отказ связан с разрушением суперпозиции статичности факта, остающегося фактом в любых системах отсчета, приходится ставить и следующий вопрос:

Можем ли мы сегодня утверждать, что Новый Завет прекращает свое действие в силу изменения условий или в силу выполнения поставленных в нем задач? Не пора ли получить обновленное Откровение, своего рода Сверхновый Завет, третий по счету, исходя из предположения, что второй был не последним? Вполне возможно, что обретение такого завета связано не с новым писанием, а, например, с новым, более внимательным прочтением.