Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика - Гегель Георг Вильгельм Фридрих. Страница 27

равнодушным к ней; напротив, содержание, как таковое, есть то, что оно

есть, лишь благодаря тому, что содержит в себе развитую форму»**).

Явление определяется законом сущности как по своему

содержанию, так и по своей форме. Форма есть граница, принцип различия,

*) Гегель, Энциклопедия, § 132, стр. 223.

**) Гегель, Энциклопедия, § 133, дтр. %%'t.

LXXXVI

дифференциации. Одно явление отличается от другого благодаря

своей форме. Содержание само формируется, т. е. дает себе

определенную форму, потому что оно составляет самое сущность. Закон

сущности непосредственно определяет форму вещи. Форма, с своей

стороны, составляет закон деятельности, сущности, или содержания.

Содержание есть сама сущность, но форма также существенна, потому

что сущность проявляется только в определенной форме. Поэтому

форма есть также содержание, содержание образует и форму.

Определенное вещество не может восприять любую форму. Правда,

вещество может принять различные формы, но все же лишь в

определенных границах. Вещества, из которых состоят органические формы,

одни и те же, но органические формы многообразны. В ботанике лист

принимает многообразные формы, но все же определенные.

Органические формы не могут образоваться из любых веществ, а только из

определенных веществ.

Гегелю делали упрек в том будто единство содержания и формы

он понимал в том смысле, что только одна форма существенна, а

содержание не существенно. О этим возражением вряд ли можно

согласиться. Гегелевская точка зрения вполне определяется следующими

его словами: «Рассудок, наклонный к отвлечениям, часто прилагаем

определения содержания и формы и рассматривает содержание как

элемент существенный и самобытный, а форму как элемент

несущественный и произвольный. Но оба эти элемента равно существенны;

бесформенное содержание не существует, точно так же не

существует бесформенная материя». С другой стороны, нам

представляется весьма правильным и глубоким следующее замечание Гегеля

относительно взаимной связи содержания и формы; «Содержание, —

говорит он, — есть не что другое, как форма, изменяющаяся в

содержание, и форма—не что другое, как содержание, изменяющееся

в форму».

В подтверждение правильности этой точки зрения Гегеля можно

было бы привести убедительные примеры из «Капитала» Маркса

и вообще множество иллюстраций как из общественной жизни, так

и из области биологии.

Категории существенного отношения, к которым Гегель далее

переходит, играют в науке также огромную роль, и надо сказать,

что их значение далеко еще не оценено. Нас не занимает здесь вопрос

о правомерности переходов вообще и перехода от содержания и формы

к существенному отношению в частности, В этой связи нас интересует

только содержание определенных категорий. Остановимся в двух

словах на отношении целого и частей. Проблема эта состоит в том, что

целое и тожественно со своими частями, и в то же время

противоположно им. Целое равно частям. Но оно равно совокупности частей.

Совокупность же не равна частям, а составляет их отрицание как

частей, и равна целому. Части равны не целому, а разделенному

целому, т. е. не целому, а частям *). Иначе говоря, целое «больше» частей.

Целое образует единство, части — множество. Гегель поэтому

говорит, что «отношение целого и частей не истинно постольку, поскольку

его понятие и реальность не соответствуют друг другу. Целое по

своему понятию есть то, что содержит в себе части. Но если целое

будет положено как то, что оно есть по своему понятию, если оно будет

разделено, то оно перестанет быть целым. Существуют, правда, вещи,

которые соответствуют этому отношению, но они поэтому и

представляют собою только низкие и неистинные существования»**).

«Отношение целого и частей, — продолжает Гегель, — как

представляющее собою непосредственное отношение, есть нечто очень понятное

рефлектирующему рассудку, и он поэтому часто удовлетворяется им

даже там, где на самом деле имеют место более глубокие отношения.

Так, например, члены и органы живого тела должны рассматриваться

не только как его части, так как они представляют собою то, что они

представляют собою лишь в их единстве и отнюдь не относятся

безразлично к последнему. Простыми частями становятся эти члены и

органы лишь под рукой анатома, но он тогда имеет дело уже не с

живыми телами, а с трупами. Этим мы не желаем сказать, что такое

разложение не должно вообще иметь места, а желаем только сказать,

что внешнего и механического отношения целого и частей недостаточно

для того, чтобы познать органическую жизнь в ее истине» ***).

Поэтому Гегель справедливо говорит в другом месте, что вещь

нельзя узнать вполне, разлагая ее на те элементы, из которых она

состоит. «Это разложение на самостоятельные элементы находит свое

надлежащее место только в неорганической природе». Нам кажется,

впрочем, что и в сфере неорганической природы это разложение

тоже не «абсолютно». Но уже иначе дело обстоит в органической

природе, где нет чисто механического отношения частей и целого.

*) Ср. Erdmann, ор. cit., 1843, S. 87.

**) Гегель, Энциклопедия, § 135, стр. 227.

***) Там же.

LXXXVIII

А. ДЕБ0РИН

«Говорят, правда, — пишет Гегель, — что животное состоит из

костей, мускулов, нервов и т. д., однако непосредственно ясно, что

это не имеет того смысла, который имеет высказывание, что кусок

гранита состоит из вышеназванных веществ. Эти вещества относятся

совершенно равнодушно к своему соединению и могут столь же

прекрасно существовать и без этого соединения; различные же части и

члены органического тела сохраняются только в их соединении, и,

отделенные друг от друга, они перестают существовать как таковые» *).

В этом рассуждении в сущности дан ответ на вопрос о «сведении».

Но останавливаться здесь на этом нет надобности. Интереснее другой

вопрос, связанный с отношением целого и частей. Часто спрашивают:

что чему предшествует? Целое частям или части целому? Общество

индивидууму или индивидуум обществу? Различные ответы на этот

вопрос служили исходным пунктом для различных социологических

и государственных теорий **). Но только правильная диалектическая,

методологическая постановка вопроса о взаимоотношении целого

и частей может дать правильную установку в подходе к

соответствующим явлениям.

Во–первых, отношение целого и частей в высших областях

таково, что целое и части взаимно предполагаются и обусловливаются.

Части и целое — в организме, например — одинаково первичны, т. е.

ни одна из этих сторон не отличается особыми преимуществами перед

другой. Целое и части всегда существуют вместе.

Во–вторых, ни целое, ни части, в особенности в органическом

и социальном мире, не даны, а возникают путем развития, и это

возникновение, этот процесс развития происходит таким образом, что

вместе с целым развиваются и части и вместе с частями развивается

целое. Отделить одно от другого совершенно невозможно.

Более глубокое объяснение отношения и связи целого и частей

дает отношение силы и ее проявления, а затем отношение

внутреннего и внешнего.

Так как целое образует единство, связь, комплекс, то возникает

вопрос: как возможна вообще связь, как возможно единство комплекса?

Ответ Гегеля сводится к тому, что энергия, сила делает возможным

связь целого и частей, которые являются отношением силы и ее

про*) Гегель, Энциклопедия, § 124, стр. 217; ср. Энгельс, Диалектика

природы, стр. 17.

**) Ср. Kuno Fischer, System der Logik und Metaphysik, 3 Aufl. 1909, S. 328.