Энциклопедия философских наук. Часть первая. Логика - Гегель Георг Вильгельм Фридрих. Страница 65

человека в отношении его частных склонностей, желаний,

потребностей и т. д., то этим она делала принципом воли и ее деятельности

ВТОРОЕ ОТНОШЕНИЕ МЫСЛИ К ОБЪЕКТИВНОСТИ 107

случайное и партикулярное. Этому эвдемонизму, лишенному в себе

всякой твердой опоры и настежь открывающему двери всякому

произволу и капризу, Кант противопоставил практический разум и,

таким образом, высказал требование всеобщего и для всех одинаково

обязательного определения воли. В то время как — об этом было

сказано в предшествующих параграфах — теоретический разум, согласно

учению Канта, есть лишь отрицательная способность бесконечного

и, лишенный собственного положительного содержания,

ограничивается лишь рассмотрением конечного опытного познания, Кант,

напротив, ясно и определенно признал положительную бесконечность

практического разума, и признал ее в том смысле, что он приписывает

воле способность определять самое себя всеобщим образом, т. е.

мыслью. Этой способностью воля, несомненно, обладает, и в высшей

степени важно знать, что человек свободен лишь постольку, поскольку

он обладает этой способностью и пользуется ею в своих действиях.

Но этим признанием мы еще не даем ответа на вопрос о содержании

воли, или практического разума. Если же говорят, что человек

должен сделать содержанием своей воли добро, то тотчас же снова

возникает вопрос о содержании этого содержания, т. е. о его

определенности; одним лишь принципом согласия воли с самой собою, равно

как и одним лишь требованием исполнять долг ради самого долга,

мы не сдвинемся с места.

§ 55.

с) Рефлектирующей силе суждения приписывается принцип

созерцающего рассудка, т. е. рассудка, в котором особенное,

являющееся случайным для всеобщего (для абстрактного тожества), но

могущее быть выведенным из него, определяется самим этим всеобщим.

Опыт дает нам его в произведениях искусства и органической

природе.

Примечание. Критика силы суждения замечательна тем, что Кант

в ней выразил представление и даже мысль об идее. Представление

об интуитивном рассудке, внутренней целесообразности и т. д. есть

всеобщее, мыслимое вместе с тем как конкретное в самом себе. Только

в этих представлениях кантовская философия обнаруживает себя

спекулятивной. В идее прекрасного в искусстве, конкретного единства

мысли и чувственного представления многие, в особенности Шиллер,

нашли выход из абстракций разделяющего рассудка; другие нашли этот

выход в созерцании и сознании жизнености вообще, будь это при-

108

родная или интеллектуальная жизненность. — Правда, произведения

искусства, равно как и живая индивидуальность, ограничены в своем

содержании. Однако в постулируемой им гармонии природы или

необходимости с целью свободы, в мыслимой им как осуществленной

конечной цели мира Кант выдвигает идею, широкую также и по своему

содержанию. Однако леность мысли, как это можно назвать, доходя до

этой высшей идеи, очень легко находит лазейку в долженствовании

и вместо действительной реализации конечной цели цепко держится

за раздельность понятия и реальности. Напротив, наличие живых

организмов в природе и прекрасного в искусстве уже показывает

действительность идеала даже чувству и созерцанию. Кантовские

размышления об этих предметах могли бы послужить прекрасным

введением, приучающим сознание мыслить и постигать конкретную

идею.

§ 56.

Здесь выдвинута мысль об ином отношении между всеобщим

рассудка и особенным созерцания, чем то отношение, которое лежит в

основании учения о теоретическом и практическом разуме. Но с этой

мыслью все же не соединяется уразумение того, что это

отношение истинно и даже есть сама истина. Единство здесь, наоборот,

берется таким, каким оно осуществляется в конечных явлениях и

обнаруживается в опыте. Этот опыт прежде всего дан в субъекте,

отчасти в гении, в способности производить эстетические идеи, т. е.

представления свободной силы воображения, служащие идее и

заставляющие нас мыслить, хотя их содержание не выражено и не может быть

выражено в каком–нибудь понятии; отчасти же — в суждении вкуса,

чувстве согласия созерцании или представлений в их свободе —

с рассудком в его закономерности.

§ 57.

Принцип рефлектирующей силы суждений определяется по

отношению к живым созданиям природы как цель, деятельное понятие,

как определенное внутри себя и определяющее всеобщее. Вместе с

тем устраняется представление о внешней или конечной

целесообразности, в которой цель есть лишь внешняя форма по отношению к

средству и материалу, в каком она реализуется. Напротив, в живом

существе цель есть в материи имманентное определение и

деятельность и все члены являются друг для друга одновременно и средством

и целью.

ВТОРОЕ ОТНОШЕНИЕ МЫСЛИ К ОБЪЕКТИВНОСТИ 109

§ 58.

Хотя в такой идее устраняется устанавливаемое рассудком

отношение между целью и средством, между субъективностью и

объективностью, все же Кант в противоречии с этим объявляет цель причиной,

которая существует и деятельна лишь как представление, т. е. как

нечто субъективное; таким образом, определение цели объявляется

им принципом оценки, принадлежащим лишь нашему рассудку.

Примечание. Раз критическая философия пришла к выводу, что

разум способен познавать лишь явления, то мы могли бы, по крайней

мере, ожидать, что в отношении живой природы предоставляется выбор

между двумя одинаково субъективными способами мысли; согласно же

изложению самого Канта, казалось бы, что мы даже обязаны

познавать создания природы не только по категориям качества, причины

и действия, сложности, составных частей и т. д. Если бы принцип

внутренней целесообразности был сохранен и развит в научном

исследовании, то получился бы совершенно другой, высший способ

рассмотрения.

§ 59.

Идея, развитая согласно этому принципу во всей своей

неограниченной полноте, состояла бы в том, что определяемая разумом

всеобщность, — абсолютная конечная цель, добро, — осуществляется

в мире и осуществляется именно неким третьим, силой, которая

сама устанавливает эту конечную цель и реализует ее, богом. Поэтому

в боге, который есть абсолютная истина, находят свое разрешение и

объявляются несамостоятельными и неистинными противоположности

между всеобщностью и единичностью, между субъективностью и

объективностью.

§ 60.

Но добро, которое признается конечной целью мира, наперед

объявляется в кантовском учении лишь нашим добром, моральным

законом нашего практического разума, так что единство не идет

дальше согласия состояния мира и совершающихся, в нем событий с нашей

моральностью *).

*) Приводим собственные слова Канта в «Критике силы суждений», стр. 427:

«Конечная цель есть лишь понятие нашего практического разума и не может быть

выведена из каких бы то ни было данных опыта для целей теоретической оценки

природы или познания последней. Это понятие можно употреблять только для

пользования практическим разумом согласно моральным законам, и конечную

110

Мы уже не говорим о том, что даже с этим ограничением

конечная цель — добро — есть неопределенная абстракция, и точно так же

остается неопределенной абстракцией то, что согласно Канту есть долг.

Далее Кант снова выдвигает против этой гармонии

противоположность между субъективностью и объективностью, которая в

содержании гармонии была уже объявлена неистинной, так что гармония

между долженствованием и действительностью определяется Кантом

как лишь субъективная гармония, как такая гармония, которая лишь