Россия под ударом. Угрозы русской цивилизации - Кара-Мурза Сергей Георгиевич. Страница 38

Следует учесть, что все эти эпизоды возникают на фоне постоянного давления извне (со стороны США и Евросоюза) с требованием к России расширить права регионов и национальных меньшинств, снизить уровень централизации и «имперских» тенденций. Эти «геополитические партнеры» желают от России децентрализации и разрыхления, ослабления связности страны. Это — ползучая реализация доктрины Бжезинского, который заявлял о необходимости превращения России в «свободную конфедерацию, состоящую из европейской части, сибирской и дальневосточной республик».

Как мы видели со времен перестройки, все западные инициативы в отношении России быстро получают организационную базу и информационную поддержку внутри самой России (обзор таких программ самого последнего времени дан в [25]). Участвующие в этих программах организации поддерживают нужный тонус сепаратизма и в этнических, и в региональных общностях. Упомянутый выше М. Кулехов «от имени сибиряков» заявляет: «Мы этого [распада России] не боимся… Нас пугают тем, что, отделившись, Сибирь станет частью Китая. Но мы и так колония, нам ли бояться Поднебесной? Это всё равно, что тонущего пугать водой».

Установки «Областнической Альтернативы Сибири» он излагает так: «Мы не призываем к вооруженной борьбе, партизанщине и тому подобному. Боремся пока в рамках действующего законодательства. Статья 3-я Конституции РФ говорит: «Народ является единственным источником власти». Другая статья — что международные договоры и соглашения имеют приоритет перед национальным законодательством. А ведь существует резолюция Генеральной ассамблеи ООН №1514 о самоопределении колониально зависимых стран и народов. Сибирь как колония России имеет право на самоопределение вплоть до отделения» [26].

Заметим, что в работе по разделению России активно участвуют те же политические силы, которые в конце 80-х годов трудились над расчленением СССР — «империи зла». В программном заявлении предвыборного блока «За родное Приангарье», созданного в 2004 г. региональными отделениями СПС и Народной партии, говорилось: «У нас, сибиряков — пенсионеров и предпринимателей, учителей и офицеров — есть общие враги. Это те, кто вывозит заработанный в Сибири капитал за её пределы. Наша сибирская земля велика и обильна. Пора вернуть эту землю себе!» [25]. Очевидно, что интеллектуалы из Союза правых сил прекрасно понимали, что выдвигают банальный демагогический лозунг всех сепаратистов. Наверное, им и самим было противно говорить столь низкопробные вещи, но служба есть служба.

Сепаратистские настроения региональных элит подогревают деятели Евросоюза. В. Жискар д’Эстен писал в своей книге (2000 г.): «Судьба России на геополитической карте еще не зафиксирована. Ее западная часть явно европейская. Но новый русский национализм, обостренный чувством потери статуса военной супердержавы, не готов отказаться от контроля над своими огромными азиатскими владениями, от Урала и до Тихого океана» (цит. в [25]). Эта «неготовность» России отказаться от Сибири представляется как временная, обусловленная уязвленным национализмом.

Для провокационных демаршей используются культурные мероприятия типа фестивалей и «съездов». В июне 2008 г. в Ханты-Мансийске прошел V Всемирный конгресс финно-угорских народов. Президент Эстонии в присутствии президента Д.А. Медведева обратился к представителям российских народов: «Наши поэты мечтали об эстонском государстве. И мы сделали выбор в пользу свободы и демократии. Многим финно-угорским народам еще предстоит сделать такой выбор» [25]. Это — лишь открытые публичные акции для постоянного поддержания напряженности. Но главная работа с «местными кадрами» ведется негласно и в деловом режиме. Она получает интеллектуальную и организационную поддержку и внутри России.

Активной интеллектуальной группой, которая разрабатывает проекты «региональной перекройки» России, стал Центр стратегических исследований Приволжского федерального округа (ЦСИ ПФС). В 2000 г. он представил доклад «На пороге новой регионализации России». В нем выдвигается идея «надстроить» над старыми административными регионами новые — «культурно-экономические». Эта новая система должна иметь «лоскутный» характер и разрывать территорию старой России на манер «архипелагов» — так, якобы, строится ныне «Европа регионов» (или даже «Европа самоопределившихся муниципий»). 32

Эту идею поддерживает и Всемирный банк, который в докладе 1999 г. называет главной тенденцией начала ХХI века «возрастание значения региональных и наднациональных институтов при значительной элиминации роли государства» (см. [25]). Советы России перейти к этой «новой региональной политике» даны Всемирным банком в его «Докладе об экономике России» (2005).

В 2004 г. был представлен доклад ЦСИ ПФС «Россия: принципы пространственного развития» (ред. В. Глазычев и П. Щедровицкий). В нем изложена стратегическая доктрина кардинального изменения всей системы расселения людей и размещения «производительных сил» на территории России. Здесь мы коснемся только предложений, непосредственно касающихся темы этой главы.

Начинается доклад с туманного предупреждения: «Множество западных источников указывают на относительное сокращение роли национальной государственной машины». Эти указания «западных источников», представленные как некий глас свыше, принимаются как исходный постулат Доклада. 33

Предлагая принципы тотальной переделки пространства России, авторы постоянно ссылаются на опыт Запада и его малонаселенных частей (Австралии и Канады). Но при этом они признают, что критерии подобия между Россией и этими образцами не соблюдаются. В Докладе сказано: «Исторический процесс формирования ландшафта России имеет лишь сугубо поверхностные признаки подобия с другими территориальными системами, будучи доказуемо уникальным. Мера одновременного разнообразия как ландшафтов, так и этноконфессиональной конструкции российского государства значительно превышает аналогичные характеристики иных государственных образований».

Вот как видят переформатирование России проектировщики ЦСИ ПФО: «Есть основания прогнозировать следующие изменения. Окончательное исчезновение останцев традиционной русской деревни в ее искаженном советской эпохой формате — повсеместно, за исключением Краснодарского и Ставропольского краев, где можно ожидать формирования агроиндустриальной схемы, управляемой крупными холдингами, базирующимися на сращении банков и региональной власти… В русских областях, в отсутствие (маловероятного) притока иммигрантов из дальнего зарубежья, необходимо предвидеть исчезновение одного малого города из трех, так как на них всех не хватит населения… Исчезновение русского сельского населения должно способствовать усилению традиционалистских рисунков в региональной культуре за счет дальнейшей этнизации региональных элит» [28].

Выделим в прогнозе, из которого исходят авторы Доклада, только то, что относится к этнической стороне жизнеустройства России. Главное утверждение касается русского населения: «Окончательное исчезновение останцев традиционной русской деревни… — повсеместно, за исключением Краснодарского и Ставропольского краев… Исчезновение русского сельского населения должно способствовать усилению традиционалистских рисунков в региональной культуре за счет дальнейшей этнизации региональных элит».

Это — беспрецедентная в истории идея радикальной переделки межнационального общежития путем своеобразной «этнической чистки» всей сельской местности страны. «Исчезновение русского сельского населения» — вот какие «принципы пространственного развития» вынашиваются в российских центрах стратегических исследований! Какого же результата ждут стратегические исследователи? Это «исчезновение» приведет к «дальнейшей этнизации региональных элит». Такой принцип конструирования межэтнического общежития называется апартеид. Мы не имеем в виду его одиозные формы, какие были приняты в ЮАР. В данном случае речь идет о сельских поселениях. Русские оттуда перемещаются в города, а в сельской местности остаются нерусские народы. Как в Латинской Америке — в городах европейский модерн, а в сельской местности — традиционалистские индейские общины.