Будущее денег - Лиетар Бернар А.. Страница 45

С незапамятной древности люди идентифицировали себя со своими занятиями. Мы до сих пор характеризуем себя как резчиков камня, профессоров, банкиров, специалистов по компьютерам. Фактически многие из наших наиболее обычных фамилий получились от названий различных рабочих мест и профессий: Смит (кузнец), Флетчер (изготовитель стрел), Поттер (гончар) и прочие подобные, в живых или мертвых языках. Это возвращает нас к каменному веку. В ранних шумерских табличках автор идентифицирует себя как Писец.

Если Кейнс прав, мы будем впервые в истории вынуждены повторно изобрести себя, найти другие способы определить, кто мы есть. Мы больше не сможем идентифицировать себя с этими «ярлыками производства». Другими словами, мы будем вынуждены искать другие тождества, другие цели нашей жизни. Кейнс заключил, что «никакая страна или народ… не может ожидать… без страха» этого беспрецедентного исторического изменения.

И он не единственный, кто предвидел подобные проблемы. Норберт Винер, создатель кибернетики, был также одним из первых, кто предупредил нас о социальном значении компьютеризации: «Давайте помнить, что автоматическая машина [т. е. управляемое компьютером производственное оборудование]… — точный экономический эквивалент рабского труда. Любая рабочая сила, которая конкурирует с рабочей силой раба, должна принять экономические условия рабского труда. Совершенно ясно, что это произведет ситуацию безработицы, по сравнению с которой существующий спад и даже депрессия тридцатых покажутся приятной шуткой» [201].

Не видите ли вы некоторых признаков, сигнализирующих нам о наступлении этого времени?

В пределах существующей структуры экономики мы можем получить довольно хорошее представление о том, что может случиться. А если посмотрим вокруг, сразу обнаружим, что многое уже началось. Я называю это замкнутым кругом безработицы (рис. 16).

Он включает следующие шесть шагов: 1. Безработица создает у людей чувство исключения из экономики. 2. Часть затронутых ею отвечает насилием. 3. Обычные люди реагируют на насилие страхом. 4. Общество разрушается, становится нестабильным, увеличивается политическая поляризация. 5. Меньше инвестиций, меньше товаров покупается. 6. Инвестиционный климат ухудшается, безработица растет.

И весь процесс повторяется снова и снова с самого начала.

Рис. 16. Замкнутый круг безработицы в пределах существующей структуры

Явление в целом, однако, будет выглядеть намного менее пугающим, если рассмотреть его шаг за шагом.

Исключение из экономики. «С точки зрения рынка рост рядов безработных означает судьбу худшую, чем колониализм: экономическую неуместность… Мы не нуждаемся в том, что они имеют, а они не могут покупать то, что мы продаем». Вот как Натан Гарделе, редактор New Perspectives Quarterly, определяет связь между безработицей и исключением из экономики. Такое положение дел усиливает желание реализации у тех, кто обнаружил, что для них нет места в этом обществе, что они не принадлежат ему.

Когда это случается с индивидуумом, он или она обычно впадает в депрессию (совпадение ли, что Национальный институт душевного здоровья США объявил депрессию национальной эпидемией?).

Когда это случается с группой (как типичный пример: молодое поколение, где безработица всегда выше, чем в обществе в целом), она обычно впадает в гнев. Такой гнев накапливается, пока не перерастает в мощную вспышку насилия, обрушивающуюся или на общество в целом, или на некоторых козлов отпущения.

Насилие. Никколо Макиавелли (1469–1527) утверждал: «Необходимо и полезно, чтобы законы республики давали массам законный способ выражать их гнев. Когда у них нет возможности, выражение гнева находит экстраординарный выход. Несомненно, такие случаи приносят огромный вред» [202]. Действительно, насилие обычно является выражением расстройства и бессилия.

В пригороде Лиона, во Франции, полицейский автомобиль сбил насмерть подростка. Такие прискорбные несчастные случаи обычно заканчиваются заметками в местной прессе. Но это случилось в Vaux-en-Velain, нищем рабочем районе, где безработица среди молодежи особенно высока. Сотни молодых людей оцепили улицы, начались стычки сначала с полицией, потом со спецназом. Борьба продолжалась три дня и нанесла ущерб более чем на 120 миллионов долларов.

Единственным пунктом, по которому жители и правительственные чиновники пришли к полному согласию, было то, что причиной погромов был высокий уровень безработицы среди молодежи.

Французский социолог Луи Вакан провел систематическое изучение городских беспорядков в развитом мире. Оказалось, что городские мятежники — независимо от страны — имеют общие черты: это рабочая молодежь, отчаявшаяся найти работу в новом мире века информатизации.

Страх большинства. Следующий за насилием шаг понятен. Как большинство людей реагирует на стихийные проявления насилия против собственности и людей? Ответ — страхом.

Страхом чего — зависит от конкретных событий, а также места проживания, возраста, происхождения, социальной подготовки, национальности страдальцев. Этот страх складывается из страхов всех молодых людей — панков, иммигрантов, чернокожих в Америке, арабов во Франции, турок в Германии и т. д.

Политическая поляризация. Страх связан с политикой, как океан с островом. Он определяет границы сообщества, внутри которого принимается решение, кого из него исключить, а кого привлечь.

Вот почему политические деятели всюду склонны обвинять другую страну всякий раз, когда им приходится иметь дело с особенно жесткими ситуациями. Никто не может голосовать за них там. Но безработица и насилие обычно приводят политиков к необходимости искать виновных за эту ситуацию вне своей страны.

Например, невозможно отличить, к чьей избирательной кампании: Пата Буханана в США, Владимира Жириновского в России, Джанфранко Фини в Италии или Жан Мари Ле Пена относится лозунг: «Эти иммигранты — причина ваших проблем с работой». Все они начали политическую карьеру недавно, а уже привлекают от 10 до 20 % избирателей. Наконец, по мере роста безработицы и насилия ожидается увеличение числа экстремистских партий.

В ночь выборов 1994 года в Италии неофашистского лидера Джанфранко Фини приветствовали молодые люди (главным образом безработные), скандируя: «Дуче! Дуче!» — и его партия неожиданно получила 13,5 % голосов. Комментаторы были поражены тем, почему молодые люди — слишком молодые, чтобы знать Муссолини или ощущать ностальгию по его временам, — вновь опираются на те же ценности и лозунги, которые использовали их деды. А ведь это фактически. было предсказуемо…

Поскольку все большее количество экстремистских партий начинает играть важную роль в наших политических системах, становится труднее «держать центр». Позиции быстро поляризуются по политическому спектру, и достижение согласия становится почти невозможным. Через некоторое время ситуация достигнет критической стадии, и мы заговорим о непредсказуемости и политической нестабильности.

Представьте, что это делает с инвестиционным климатом!

Обратная связь с увеличением безработицы. Каждый более или менее серьезный капиталист занимает в подобной ситуации оборонительную позицию, уменьшает инвестиции, и поэтому возможности занятости снижаются еще больше. Увеличение безработицы заставит нас пройти полный цикл еще раз, ибо это порочный круг, и если мы вступим на него однажды, его очень трудно разорвать.

Есть множество исторических и современных примеров, иллюстрирующих этот процесс. Целые страны прошли через него с разрушительными результатами. Мы могли бы вспомнить ситуацию в Латинской Америке, где политическая неустойчивость вызвана не только иностранцами, вывозящими свои деньги из страны, но и гражданами, не желающими вкладывать капитал в свою собственную страну (примеры — Перу, Боливия или Аргентина 70-х годов XX века). Уровень безработицы взмывал вверх, происходила массовая миграция в крупные города в надежде найти работу, но там ее тоже не было. Потомки этих переселенцев все еще живут там, как и в других странах, в бидонвиллях («жестяных поселках»), фавелах (бараках Рио-де-Жанейро) и других трущобах. А сколько сообщений об афроамериканцах, скопившихся в трущобах крупнейших городов Севера Соединенных Штатов менее чем за два поколения! [203] Это особенно шокирует потому, что произошло в наиболее экономически развитой стране мира во время интенсивного экономического роста! Вот хороший пример, что случается с рабочими развитой страны, когда технология делает значительную часть населения ненужной. Главное различие в том, что в век информатизации этот процесс становится географически универсальным. На сей раз мы все потенциальные жертвы.