Сочинения в двух томах. Том 2 - Юм Дэвид. Страница 52

В федеративном государстве, таком, как древняя Ахейская республика или Швейцарские кантоны и Соединенные провинции ²⁴ в наше время, вследствие того что союз приобретает здесь особую полезность, условия объединения обладают особой святостью и авторитетом, а нарушение их считается не менее и даже более преступным, нежели какое-либо личное оскорбление или несправедливость.

Долгое и беспомощное младенчество человека требует союза родителей ради поддержания существования их потомства; а этот союз в свою очередь требует добродетели целомудрия, или верности супружескому ложу. Легко признать, что, не будь такой полезности, о подобной добродетели никогда бы и не подумали ⁵².

Неверность указанного рода гораздо более пагубна у женщин, чем у мужчин. Поэтому законы целомудрия гораздо строже по отношению к первому полу, чем ко второму.

Все эти правила имеют отношение к продолжению рода; и, однако, считается, что женщины в том возрасте, когда они уже не могут забеременеть, свободны от них не более, чем во времена расцвета своей молодости и красоты. Общие правила часто простираются за пределы принципа, из которого они первоначально возникают, и это относится ко всем вопросам, касающимся вкуса и чувства. Существует широко распространенная в Париже история, которая гласит, что во время ажиотажа вокруг Миссисипи некий горбун каждый день ходил на Рю де Квинсенпуа, где собирались большими толпами биржевые спекулянты, и получал хорошую плату за то, что позволял им пользоваться своим горбом как конторкой для того, чтобы подписывать на нем заключаемые ими контракты. Сделало ли его красавцем состояние, которое он составил при помощи этой уловки, хотя, как следует согласиться, личная красота в значительной мере проистекает из идеи полезности? На воображение влияют ассоциации идей, которые хотя и возникают вначале из суждений, но не так-то легко изменяются под воздействием всякого частного исключения, встречающегося нам. К этому мы можем добавить в связи с обсуждающимся нами в данном случае целомудрием, что пример, подаваемый старшим поколением, был бы гибельным для молодежи и что женщины, постоянно предвкушая, что известное время принесет им свободу удовлетворения желаний, как правило, приближали бы наступление этого периода и относились бы в целом более легкомысленно к этой обязанности, столь необходимой для общества.

Тем, кто живет в одной семье, столь часто предоставляется возможность для распущенности такого рода, что никто не мог бы сохранить чистоту нравов, если бы были разрешены браки среди ближайших родственников или если бы законом или обычаем оправдывалось какое-либо любовное общение между ними. Кровосмешение, следовательно, будучи в высшей степени пагубным, представляет собой также величайшую низость, к которой прибавляется нравственное уродство.

В чем причина того, что по афинским законам можно было жениться на сводной сестре с отцовской, но не с материнской стороны? Ясно почему: нравы афинян были так строги, что мужчине никогда не позволялось посещать комнаты женщин даже в одной и той же семье, за исключением того случая, когда он навещал свою мать. Его мачеха и ее дети так же были тщательно скрыты от него, как и женщины любой другой семьи, и опасность каких-либо преступных сношений между ними была крайне мала. Дяди и племянницы по тем же причинам могли в Афинах вступать в брак, но ни они, ни сводные братья и сестры не могли заключать этот союз в Риме, где общение между полами было более свободным. Общественная польза—вот причина всех этих различий.

Принято считать, что повторить что-либо проскользнувшее у человека в частной беседе или использовать его личные письма во вред ему—вещь в высшей степени предосудительная. Свободное и компанейское общение умов должно быть чрезвычайно затруднено там, где не установлены такие правила лояльности.

Даже в тех случаях, когда, пересказывая ранее рассказанное нам, мы не можем предвидеть, что результатом этого явятся какие-либо дурные последствия, сообщение имени первоначального рассказчика рассматривается все же как нечто неучтивое, если не безнравственное. Эти рассказы, переходя из уст в уста и претерпевая обычные при этом изменения, часто попадают к заинтересованным лицам и вызывают раздражение и ссоры среди людей, чьи намерения были в высшей степени невинными и безобидными.

Допытываться чужих секретов, вскрывать или даже читать письма других, следить за их словами, взглядами и действиями — какие еще привычки были бы более неудобными в обществе? Какие еще привычки из-за своих последствий заслуживали бы большего порицания?

Этот принцип является также основанием большинства правил хорошего тона, своего рода малой этики, рассчитанной на достижение непринужденности в компаниях и при беседах. Осуждаются и слишком большая и слишком малая церемонность, а все то, что способствует непринужденности, но не ведет к неподобающей фамильярности, полезно и похвально.

Постоянство в дружбе, привязанностях и знакомствах похвально и необходимо для того, чтобы поддерживать исполненные доверия и добрые отношения в обществе. Но в местах больших, хотя и случайных, стечений народа, где разношерстная публика собирается под влиянием заботы о здоровье и ради удовольствий, ради общественного удобства эта максима отвергается и устанавливается обычай, который позволяет вести не ограничиваемую чем-либо беседу в течение определенного времени, давая право прервать затем маловажное знакомство без какого-либо отступления от правил вежливости или хорошего тона.

Даже в сообществах, которые основываются на наиболее безнравственных и пагубных для интересов общества в целом принципах, требуются определенные правила, соблюдать которые членов этого сообщества вынуждает своего рода ложная честь, а также частный интерес. Разбойники и пираты, как это часто отмечалось, не могли бы сохранять свои пагубные шайки, если бы не установили новой дистрибутивной справедливости в своей среде и не обратились к тем законам справедливости, которые они нарушили по отношению к остальному человечеству.

Я ненавижу такого собутыльника, говорит греческая пословица, который никогда ничего не забывает. Безрассудство последнего дебоша должно быть предано вечному забвению для того, чтобы дать полный простор безрассудству тех, что последуют за ним.

Среди наций, где безнравственная ветреность, если ее прикрывает тонкая вуаль скрытности, до некоторой степени санкционируется обычаем, немедленно возникает ряд правил, имеющих целью удобство такого рода отношений. Знаменитое судилище по делам любви в Провансе²⁹ разрешало некогда все трудные случаи такого рода.

В игорных сообществах существуют законы, необходимые для ведения игры; и эти законы различны для каждой из игр. Основание таких сообществ я считаю делом пустым; их законы в значительной мере, хотя и не всецело, капризны и произвольны. В этом существенное различие между ними и правилами справедливости, верности и преданности. Обычные сообщества людей абсолютно необходимы для поддержания [человеческого] рода, и общественная выгода, которая регулирует мораль, непоколебимо заложена в природе человека и мира, в котором он живет. Сравнение, следовательно, в этом отношении очень несовершенно. Мы можем узнать из него лишь необходимость правил, нужных всякий раз, когда люди вступают друг с другом в общение.

Люди не могут даже пересекать пути друг друга на улице без правил. Возчики, кучера и форейторы имеют свои принципы, следуя которым они уступают друг другу дорогу. И эти принципы основываются главным образом на взаимной непринужденности и удобстве. Иногда же они условны или по меньшей мере зависят от капризной аналогии, как и многие из рассуждений законоведов⁵³.

Исследуя вопрос далее, мы можем заметить, что люди не могут даже убивать друг друга без законов, правил и идей справедливости и чести. Война имеет свои законы, так же как и мир, и даже спортивная «война», которую ведут борцы, боксеры, бойцы на дубинках, гладиаторы, регулируется определенными правилами. Общий интерес и польза безошибочно порождают норму подобающего или неподобающего среди заинтересованных партий.