Капли великой реки - Хироюки Ицуки. Страница 18

Если задуматься, начиная с девятнадцатого века мы чрезмерно возгордились. И в нашей гордыне мы всё это время продолжали совершать огромные ошибки. Нам показалось, что мы понимаем всё, что происходит на земле. Но на самом деле понимаем мы очень мало. Быть может, мы всего лишь окинули беглым взглядом некоторые стороны великой тайны мироздания. Не в том ли наша ошибка, что мы вообразили, будто знаем почти всё — девяносто девять процентов?

В этом огромном мире, включая и мир нашего «я», мы смогли постичь лишь малую часть. Историю мы тоже знаем лишь эпизодически. Иные люди не допускали существования даже самого понятия «история». Меня не оставляет чувство, что сейчас во многом происходит пересмотр такого безразличного отношения к истории.

Сейчас настали необыкновенные времена. Мне кажется, что мы наблюдаем такой переломный период, который впервые после эпохи Ренессанса произошёл в людском сознании. Даже если взять только медицину, то, как я уже говорил, помимо проблем сердца и мозга есть ещё проблемы иммунитета, проблемы общественной гигиены и многое-многое другое, и вся эта многоликая сфера вышла сейчас на авансцену. Кроме того, даже в газетах сейчас много пишут о бактериях О-157 и о неизвестных прежде болезнетворных вирусах. Я думаю, что сейчас настала необходимость снова вернуться к тем проблемам, которым до сих пор не придавали достаточного значения и которые целенаправленно замалчивали.

Я понимаю, что постоянно повторяю одно и то же, но всё-таки…

Ещё одно, о чём следует вновь задуматься, — как радость важна для человека, так и горе для него очень важно. И как важно для человека, чтобы его воодушевили и ободрили, так же важны те минуты, когда человека можно только утешить.

Конечно, людям очень полезно оптимистическое мировоззрение со знаком «плюс», но мне стало казаться, что, может быть, и мировоззрение со знаком «минус», так сказать негативистское, тоже чрезвычайно важно.

Нам случается жить и в лучах света, и в тени. В нашей жизни есть и день, и ночь. Бывает холодно, а бывает жарко. И когда обо всём этом думаешь, не можешь заново не почувствовать опасность уклона только в одну сторону — это всё равно что ехать на велосипеде, балансируя на одном колесе.

Если есть свет, значит, есть и тень, а если есть плюс, то есть и минус. Если есть жизнь, то есть и смерть.

Я вспомнил сейчас свою беседу с учёным-иммунологом Тада Томио, который сказал: «Человеческий индивидуум живёт, заключая в себе одновременно и жизнь, и смерть».

В своей книге «Теория о смысле иммунитета» господин Тада объясняет человеческий организм с точки зрения иммунной системы и позволяет нам немного приобщиться к новому пониманию человека и его возможностей. Что меня больше всего в этой книге удивило — можно даже сказать, произвело переворот, подобный коперниковской теории вращения Земли, — так это то, что система, называемая иммунной, не просто стоит на страже, отторгая и уничтожая проникших в организм «чужаков». Она очень оперативно и точно различает «своих» и «чужих», и очень важной функцией в её деятельности является определение, что есть «я». Помимо этого, иммунная система не только уничтожает «чужих», но сочетает эту работу с обеспечением сосуществования с «чужими».

Например, зародившаяся в материнском чреве новая жизнь, жизнь ребёнка, является чужеродной по отношению к организму матери. Если мы зададимся вопросом, почему она не отторгается, то окажется, что в действительности у иммунной системы есть потенциал «толерантности», она не уничтожает всё подряд, а может способствовать сосуществованию «я» и «не я».

Если с точки зрения толерантности, свойственной нашему иммунитету, посмотреть на мировые проблемы, то могут открыться неожиданные перспективы.

Например, часто говорят, что после разрушения системы, сложившейся в мире в эпоху холодной войны, семенами конфликтов в горячих точках мира являются этнические и религиозные различия. Но совершенно очевидно, что, чем выискивать различия, ставить их друг другу в упрёк и противоборствовать, полезнее обеим сторонам было бы нащупать точки соприкосновения и пути к сосуществованию. Два разных мира должны не сражаться до взаимного исчезновения, а прежде всего выявить, что есть между ними общего, и наметить, каким образом они могли бы сосуществовать и сотрудничать, — разве не в этом состоит дух толерантности, урок, которой преподаёт нам наука иммунология?

Каждую секунду в нашем организме миллионы клеток погибают и одновременно миллионы новых клеток рождаются. Я думаю, что в этом хаосе, который заключает в себе и жизнь, и смерть, — суть человеческого существования.

Признать смешение того — и другого, жизни — и смерти, радости — и горя, стать ещё чуть-чуть более «спонтанным», насколько это возможно, создать расплывчатую зону, где нет чётких «да» и «нет», и тогда, может быть, удастся оживить увядшие жизненные силы, прибавить энергии в неустойчивую и апатичную атмосферу нашего века.

Разве не становится жизнь человека тем более радостной, чем более всякого-разного он приемлет и любит?

Добро и зло, горе и радость, жизнь и смерть — зажатый между множеством противоположностей, я качаюсь, точно маятник, мечтая каждое мгновение своей жизни прожить ярко. В последнее время это желание во мне становится всё настойчивее.

НЕИССЯКАЕМОЕ ЧУВСТВО ЮМОРА ВАЖНЕЕ ДАЖЕ, ЧЕМ ЗДОРОВЬЕ ТЕЛЕСНОЕ

«Ужасный век!» — в бесконечном повторении эта фраза уже, как говорится, намозолила уши.

Но что может стать нам жизненной опорой в такие времена?

Некоторые считают, что это деньги. Но действительно ли деньги — это то, на что можно положиться? Для моего поколения это представляется весьма сомнительным.

От войны к поражению, от поражения к послевоенному экономическому возрождению — в такие времена нам не раз доводилось остро ощутить, что на деньги полагаться нельзя. Все накопления оказались бесполезными, ведь это была эпоха чёрного рынка, когда повседневное существование поддерживалось за счёт прямого товарного обмена.

Люди, родившиеся и выросшие в мирное время, я думаю, совершенно иначе, чем старшее военное и послевоенное поколение, воспримут тезис о том, как ненадёжна ценность денег.

Я встретил поражение Японии в войне на территории бывших колоний. Поэтому я имею опыт того, как вместе с концом войны все бывшие в ходу деньги, все купюры обратились в пустые бумажки.

Мне помнится, что мы жили тогда по армейским талонам, выпускаемым советскими войсками. Это были тоненькие шершавые листочки синего и красного цвета. Если вы раз пережили, как вчера ещё ценившиеся купюры не стали стоить и гроша, обратившись в мусор, то вы никак не можете считать, что находящиеся сейчас в обращении деньги — это всё. До сих пор ведь рассказывают об инфляции в Германии после Первой мировой войны, и до нас дошли карикатуры, на которых покупать картошку идут с детской коляской, набитой немецкими марками.

А вот и не такой давний пример: когда распалось социалистическое государство Советский Союз, в России была сильнейшая инфляция, и об этом часто писали и передавали. Не только в России, в Бразилии и в других странах случалась поразительная инфляция, и в жизни людей складывались такие обстоятельства, когда надеяться на деньги было нельзя. Когда думаешь об этом, то понимаешь: да, пожалуй, на деньги полагаться не следует.

Ну а вещи? После войны случались хищения армейского имущества и склады всевозможных вещей действительно обнаруживались то там, то здесь, но в нашей-то жизни к чему делать запасы?

Кажется, обдумав всё это, люди вдруг опомнились, и им пришла в голову мысль: а не здоровье ли в основе всего?

Бум здоровья длится уже довольно продолжительное время, ведь, какие бы потрясения ни совершались в мире, какие бы ужасные времена ни наставали, — иметь сильное, мускулистое тело и крепкое здоровье надёжнее всего. У этого довода есть основания.

Когда мы были молоды, как раз в студенческую пору, а это была вторая половина пятидесятых, очень популярны были так называемые утагоэ кисса — «кафе с пением». Собравшиеся все вместе хором пели русские и другие иностранные песни. Сейчас это кажется немножко детским развлечением, но, по крайней мере в то время, многие молодые люди действительно обретали какое-то душевное успокоение, приходя туда и хором распевая песни, взявшись за руки.