Теории сознания - Прист Стивен. Страница 30

Мы можем трактовать главы "Феноменологии духа" как непрерывно становящийся все более удовлетворительным ответ на вопрос: что такое сознание? Достаточно взглянуть на содержание книги, чтобы получить общее представление о многочисленных разновидностях сознания, которые Гегель считает возможными. Таковыми являются: сознание, самосознание, разум, дух, религия и абсолютное знание. Ясно, что было бы непрактично в этих узких рамках давать комментарий по поводу сделанного разделения видов сознания, но оно оказало значительное влияние на развитие философии.

Та часть книги, которая называется "Сознание", соответственно подразделяется на "Чувственную достоверность", "Восприятие" и "Рассудок". Первые два диалектически противоположны, или антитетичны, а третья представляет собой синтез или примирение первых двух. Чувственная достоверность является простым чувственным опытом отдельных объектов. Дофилософски она представляется нам наиболее богатым и достоверным видом сознания, однако, согласно Гегелю, фактически, это самый бедный и наименее сложный его вид. Пределы чувственной достоверности выявляются, как только мы задаемся вопросами: "Каковы объекты сознания в чувственной достоверности?" или "Кто осознает в чувственной достоверности?" И тогда становится очевидным, что непосредственный чувственный опыт не может быть всем, в чем заключается наше сознание. Он также предполагает использование общих понятий, но, как только мы это допускаем, на смену чувственной очевидности приходит второе состояние сознания – восприятие. В пределах чувственной достоверности каждому из нас предоставлены лишь маловыразительные "это" и "теперь". Хотя чувственная достоверность предполагает различие между тем, кто получает опыт, и тем, что в нем дается, т.е. между субъектом и объектом, даже оно не может сделать это различие понятным, ибо не обладает соответствующими концептуальными ресурсами.

"Восприятие" делает возможным опыт относительно объектов восприятия, включая самих себя, как опыт различных видов вещей. Подобная разновидность сознания включает в себя способность делать различия и обобщения, для чего требуется использование языка. Язык в том, что он выражает, в своей основе универсален и всеобщ, так что "восприятие … принимает как всеобщее то, что для него есть сущее" ("Феноменология духа", с. 60). [16] Это относится в равной степени и к субъекту, поэтому я могу воспринимать себя как определенный вид бытия. Как пишет Гегель: "я" есть всеобщее "я" , и предмет есть всеобщий предмет" (Ук. изд., с. 60). В рамках восприятия мы используем универсальные, или общие, понятия языка для придания смысла объектам восприятия, поэтому мы не ограничены ощущением этих объектов в их конкретной, маловыразительной, данной нам единичности. Восприятие полагает одновременно и ощущение, и мышление.

Но понимание природы воспринимаемых нами объектов заключается не просто в восприятии их в соответствии с различными классификациями. Мы пытаемся их объяснять. Та разновидность сознания, которая называется "рассудок", подводит явления под естественные законы, а также постулирует силы и химические элементы в "сверхчувственной области". Гегель имеет в виду то, что мы применяем естественные науки для объяснения того, что воспринимается, отчасти путем указания на невоспринимаемое. Такое научное понимание представляет собой синтез чувственной достоверности и восприятия, поскольку оно отдает дань как отдельному, так и универсальному. Законы природы абсолютно универсальны, поскольку они не предлагают исключений и поскольку в них используются общие понятия, под которые подводятся единичности. Поэтому Гегель может сказать, что "абсолютно-всеобщее, которое очищено от противоположности всеобщего и единичности …возникло для рассудка" (Ук. изд., с. 78).

Гегелевский взгляд на естественные науки сводится к тому, что они чрезвычайно полезны, выполняя подобающую им роль, т.е. делая понятным эмпирический мир – объясняя природные явления, которые мы воспринимаем, – но они бессильны объяснить, чем же является сознание. Не способны они и создать метафизическую картину реальности как целого, включающего нас самих как воспринимающих субъектов. Поскольку наука эмпирична, "…рассудок поистине узнает на опыте не что иное, как само явление…" (Ук. изд., с. 92). Но поскольку явления всегда явления для того или иного субъекта, то встает вопрос: "для кого?" или "что я такое?" Таким образом, рассудок открывает путь различным видам самосознания. Есть и другой, типично гегелевский аспект перехода от рассудка к самосознанию, характеризующий его как идеалиста и состоящий в том, что законы природы и постулаты естественных наук, в конечном итоге, лучше всего принимать как интеллектуальные построения. Они относятся к нашему пониманию мира, а не к реальности самой по себе. Поэтому у Гегеля есть основания утверждать: "рассудок … узнает на деле только себя самого" (Ук. изд., с. 92). Сознательная реализация этого явно требует акта самосознания, так что следующей стадией "Феноменологии" будет описание того, "что знает сознание, зная себя самое" (Ук. изд., с. 92).

На первый взгляд некоторые из гегелевских характеристик самосознания выглядят достаточно парадоксальными, но, я думаю, в них можно обнаружить смысл. Например, он говорит, что "…сознание именно различает, но оно различает такое инобытие, которое для него в то же время есть нечто такое, что не различено" (Ук. изд., с. 93). Он имеет в виду, что самосознание есть сознание сознанием самого сознания, т.е. сознание сознанием самого себя. Из чего следует, что в одном смысле сознание разделено – между тем, что осознает, и тем, что именно осознается. Но в другом смысле подобное деление должно оказаться искусственным или же неполной истиной, ибо в самосознании то, что осознает, и есть то, что дано сознанию. Как раз это Гегель имеет в виду, когда говорит о самосознании, что "оно отличает от себя только себя самое как себя самое" (Ук. изд., с. 94). Понятое таким образом утверждение уже нисколько не представляется нелогичным или противоречивым.

Первым видом сознания, который Гегель описывает в разделе "Самосознание является "достоверность самого себя", но это еще не полностью развернувшийся вид самосознания. В достоверности самого себя сознание, и в самом деле, осознает сознание, но оно не осведомлено, что то, что осознает, есть то же самое, что дано сознанию. В достоверности самого себя происходит разрыв субъект-объекта, но еще не реализуется их тождество. Таким образом, необходимо сделать следующий шаг, прежде чем мы сможем должным образом говорить о самосознании. Гегелевский взгляд заключается в том, что переход к собственно самосознанию может быть облегчен только благодаря столкновению или встрече двух претендентов на самосознание. Другими словами, "самосознание достигает своего удовлетворения только в некотором другом самосознании" (Ук. изд., с. 98).

Социальные условия, необходимые для самосознания, описаны в заключительной главе "Феноменологии" – "Господин и раб", но, прежде чем мы их рассмотрим, следует упомянуть еще одно понятие – понятие вожделения. Гегель придает определенную значимость вожделению для возникновения самосознания. Получается так, что только существо, способное испытывать вожделение, может быть способно к самосознанию. Думаю, причина этого заключается в том, что, вожделея некий объект в окружающем нас мире, мы проводим различие между самими собой и объектом вожделения. Некая несогласованность, или асимметрия, устанавливается между тем, кто вожделеет, но чьи вожделения не удовлетворены, и объектом, который может удовлетворить это вожделение. До тех пор, пока вожделение корректно описывается подобным об разом, разумно считать его эмоцией, порождающей самосознание. Оно создает различие я – не-я.