Свинья, которая хотела, чтоб ее съели - Баджини Джулиан. Страница 26

«Но этот садовник не произвел ни малейшего шума, не потревожил ни единого листочка. И поэтому я утверждаю, что никакого садовника не существует».

«Мой невидимый садовник, — продолжил Ливингстон, — к тому же неслышен и неосязаем».

Стэнли начал злиться: «Проклятие! Какая, к черту, разница между неслышным, невидимым, неосязаемым садовником и отсутствием садовника?»

«Простая, — ответил невозмутимый Ливингстон. — Один ухаживает за садом, а второй нет».

«Следовательно, — сказал Стэнли со вздохом, — доктор Ливингстон, я полагаю, не будет возражать, если я незамедлительно отправлю его в беззвучное, непахнущее, невидимое и неосязаемое небо». И, судя по убийственному взгляду глаз Стэнли, он вовсе не шутил.

Источник: «Теология и фальсификация» Антонии Флю, переизданная в Новых эссе по философской теологии, под редакцией А. Флю и А. Макинтайра (ЭсСиЭм Пресс, 1955).

Сила этой притчи зависит от предположения, которое вместе со Стэнли делает читатель, заключающегося в том, что Ливингстон является бестолковым глупцом. Он продолжает упорствовать во мнении, для которого нет доказательств. Хуже того, чтобы поддержать свою веру в этого садовника, он сделал само представление об этом таинственном существе таким прозрачным, что оно растворяется в воздухе. Что остается от садовника после того, как вы удалили из него все видимое и осязаемое? Конечно, Стэнли не может доказать, что такой садовник-призрак не существует, но он вправе спросить, для чего нужно продолжать верить в нечто столь призрачное.

Так же, считается, обстоит дело и с Богом. Подобно тому как Ливингстон видит в красоте лужайки руку садовника, и многие верующие люди видят в красоте природы руку Божию. Возможно, на первый взгляд, и разумно предположить существование какого-нибудь всемогущего, доброго творца этого удивительного и сложного мира. Но, как и Стэнли с Ливингстоном, мы должны полагаться не только на первые впечатления. И наше продолжительное наблюдение за природой, похоже, срывает одну за другой те черты, которые дают жизнь этому Богу.

Во-первых, мир управляется физическими законами. От Бога не требуется посылать дождь или производить каждый день восход солнца. Но, говорят верующие ливингстоны, именно Бог зажег запал и запустил движение Вселенной.

Однако мы замечаем, что природа далеко не так мягка и добра. В мире существуют ужасные страдания и откровенное зло. Где же в этом случае добрый Бог? Ах, утверждает верующий человек, Бог сотворил все прекрасным, но человеческий грех все это испортил.

Но ведь даже невинные страдают, и, когда они плачут, ни один бог не отвечает им. Ах, приходит ответ — по мере того, как их Бог уходит все дальше и дальше в тень — добро, которое происходит из этих страданий, придет не в этой жизни, а в следующей.

И с чем же мы в конечном счете остаемся? С Богом, который не оставляет следа, не издает ни звука и ни на йоту не вмешивается в движение (развитие) Вселенной.

Появляются сообщения о чудесах, произошедших то в одном месте, то в другом, но даже большинство религиозных верующих не воспринимают их всерьез. За исключением этого, Бог не проявляет себя. Мы не видим и ногтя его руки в природе, не говоря уже о целой руке.

Тогда в чем же разница между этим Богом и совершенным его отсутствием? Разве утверждать, что он существует, не так же глупо, как и настаивать на том, что за участком, который обнаружили Ливингстон и Стэнли, ухаживает какой-то садовник? Если Бог является чем-то большим, чем просто словом или надеждой, нам, безусловно, нужен какой-то знак, показывающий его активность в этом мире.

Смотрите также

3. Индианка и лед

24. Квадратный круг б 1 Луна из сыра «Моцарелла»

78. Азартная игра с Богом

46. Амебовидный

Пресса дала ему прозвище «человек-червяк», но друзья знали его под именем Дерек. Ученые манипулировали его сознанием, чтобы сымитировать одно из самых потрясающих качеств обычного или садового червя: способность восстанавливать потерянную ткань. И это получилось. Когда, в качестве эксперимента, Дереку отрубили руку, в течение месяца у него выросла новая рука.

А затем все пошло кувырком. Его тело начало медленно разрушаться. Чтобы спасти ему жизнь, ученым пришлось пересадить его мозг в новое тело. Однако в результате серьезной ошибки в ходе операции его мозг разделился надвое.

К счастью, обе части мозга полностью восстановились и были успешно пересажены в новые тела. Проблема состояла лишь в том, что оба человека, которым пересадили эти части, считали себя Дереком. Более того, оба имели память Дерека, его мысленные навыки и привычки. Это создавало проблемы для друга Дерека, который не мог различить этих людей. Это также привело к тому, что оба Дерека ввязались в юридическую битву за имущество Дерека. Но который из них был настоящим Дереком? Ведь оба они не могли им быть, верно?

Источник: Раздел 89 книги Дерека Парфита «Доводы и люди» (Оксфорд Юниверсити Пресс, 1984).

Как хорошему детективу, нам, прежде чем пытаться восстановить то, что случилось, нужно выяснить все факты. Если раньше у нас был один Дерек, то теперь у нас их два. Назовем их правым Дереком и левым Дереком, по названию полушарий мозга, которые они получили от настоящего Дерека. Так кто же из них Дерек, или все-таки они оба являются Дереками?

Они оба не могут быть Дереками, поскольку после разделения мозга Дерек стал не одним человеком, а двумя людьми. Если, например, правый Дерек умер, а левый продолжает жить, то жив ли или умер настоящий Дерек? Поскольку один человек не может быть одновременно мертвым и живым, то ни правый, ни левый Дерек не могут быть одновременно настоящими Дереками.

Возможно, никто из них не является Дереком. Но такой ответ кажется странным. Если, к примеру, во время операции было уничтожено левое полушарие мозга и полностью восстановилось лишь правое полушарие, то мы, разумеется, скажем, что настоящим Дереком является правый Дерек. Если же восстановилось и левое полушарие мозга, тогда правый Дерек уже не будет Дереком, даже несмотря на то что он остался таким же в обоих случаях. Как может разница в каких-то внешних по отношению к правому Дереку обстоятельствах помешать ему быть Дереком?

Единственным оставшимся вариантом является тот, при котором настоящим Дереком является всего один из этих Дереков. Но поскольку они имеют одинаковые притязания на его личность, то почему же мы должны предпочесть одного другому? Приписывание личности не может быть случайным. Поэтому все три варианта — оба, один или ни один — кажутся неправильными. Но один вариант должен быть правильным: у нас нет другого выбора.

Если ни один из возможных ответов на вопрос не является адекватным, то, возможно, мы просто задаем неправильный вопрос. Это то же самое, что требовать ответа на вопрос «Когда вы прекратили бить свою жену?» в ситуации, когда вы ее никогда и не били.

В случае «человека-червяка» проблема состоит в том, что мы задаем вопрос о личности во времени, исходя из отношения один к одному, хотя обсуждаемый вопрос имеет отношение один к многим. В данном случае упоминание понятия «личность» просто неуместно. Вместо этого мы должны говорить о последовательном или продолжительном существовании индивида. Поэтому оба — и правый, и левый Дерек — являются продолжением Дерека, но мы не должны спрашивать о том, кто из них, если кто-то вообще, является настоящим Дереком.

Итак, возможно, нам нужно спросить о том, а пережил ли это испытание Дерек? Похоже, что пережил. Если это верно, то кажется, что Дерек добился личного выживания без сохранения личных качеств. Конечно, обычные личности не разделяются так, как разделился Дерек Тем не менее его история все равно может быть поучительной. Ибо она говорит о том, что для нашего выживания важно не сохранение нашей личности с течением времени, а наличие нужного типа продолжающейся (непрерывной) связи между нами и нашим будущим «я». И тогда возникает вопрос: продолжение чего мы хотим увидеть? Своих ли тел? Своего ли разума? Своей внутренней жизни? Своей души?