Прах к праху - Джордж Элизабет. Страница 37

– И на Хенлейскую регату. Ее мы тоже видели, или я ошибаюсь? В лучших шмотках. Корзина набита нашей любимой едой. Чипсы для Стэна. Кукурузные шарики в шоколаде для Шэр. «Макдоналдс» для меня. А когда съездили туда, мы отправились в большое путешествие на мой день рождения – Греческие острова, яхта, и только мы с папой.

– Джим, ему нужно было разобраться в себе. Мы с твоим отцом были вместе с детства. Ему требовалось время, чтобы понять, хочет ли он продолжать наши отношения. Но со мной, со мной, а не с тобой. В его отношении к вам, детям, ничего не изменилось.

– Да, конечно, мам. Ничего. – Джимми тихо фыркнул.

От этого звука по спине Джинни пробежал холодок.

– Джимми, – проговорила она. – Мне нужно кое о чем тебя спросить.

– Валяй, мам. Спрашивай, что хочешь. Но я ее не трахал, если ты об этом. Папочка был не из тех, кто делится добром.

– Ты знал, кто она такая.

– Может, и знал.

Она стиснула салфетку в кармане, принялась отщипывать от нее клочки. Ей не хотелось знать ответ, потому что она уже знала его. Тем не менее вопрос она задала.

– Когда отец позвонил тебе и отменил путешествие на яхте, что он тебе сказал? Джим, ответь мне. Что он сказал?

Из темноты выскользнула рука Джимми. Он взял что-то лежавшее рядом с игрушечным веслом. Зажег спичку и держал ее перед своим мертвенно-бледным лицом. Он смотрел прямо в глаза матери, пока спичка не догорела. Когда пламя лизнуло его пальцы, он не дрогнул. И промолчал.

Линли наконец нашел место на Самнер-плейс. Сержант Хейверс назвала бы это парковочной кармой.

Ночь была чудесной, росисто-прохладная тишина изредка нарушалась автомобилем, проезжавшим по Олд-Бромптон-роуд. Линли спустился по Самнер-плейс, внизу, рядом с маленькой часовней, перешел улицу и направился к Онслоу-сквер.

Свет в квартире Хелен горел только в одном окне. Она оставила лампу в гостиной, в маленьком эркере, выходившем на площадь. Увидев это, Линли улыбнулся. Хелен знала его лучше, чем он сам.

Он поднялся в квартиру. Хелен читала, пока не уснула, потому что на покрывале, обложкой вверх, лежала раскрытая книга. Линли взял ее, но в почти полной темноте не смог разобрать названия и убрал книгу на прикроватный столик, воспользовавшись вместо закладки золотым браслетом Хелен. И посмотрел на нее.

Она лежала на боку, подложив под щеку правую руку, ресницы темнели на фоне кожи. Губы сжаты, словно ее сны требовали сосредоточенности. Прядь волос спустилась от уха к уголку рта, и когда Линли убрал ее, Хелен пошевелилась, но не проснулась. Он улыбнулся – сон у нее всегда был удивительно крепкий.

– Кто-нибудь проникнет сюда, унесет все твои вещи, и ты даже не узнаешь, – сказал он как-то. – Ради бога, Хелен, в этом есть что-то ужасно нездоровое. Ты не засыпаешь, а просто теряешь сознание. По-моему, тебе нужно обратиться к врачу.

Тогда она засмеялась и потрепала его по щеке.

– Вот преимущество абсолютно чистой совести, Томми.

– Мало тебе будет от нее проку, если ночью в доме начнется пожар. Тебя, наверное, и сиреной не разбудишь, а?

– Должно быть. Какая жуткая мысль. – Она на мгновение посерьезнела, потом, просияв, произнесла: – Ага, но ты-то проснешься, правильно? А значит, мне следует подумать о том, чтобы держать тебя поблизости.

– И ты это делаешь?

– Что?

– Думаешь над этим?

– Больше, чем ты представляешь.

– И?

– И нам надо поужинать. У меня есть восхитительная курица. Молодой картофель. Стручковая фасоль. И ко всему этому «Пино».

– Ты приготовила ужин? – Вот это новость. Сладкое видение домашнего рая, подумал он.

– Я? – Хелен рассмеялась. – Боже, Томми, я ничего этого не готовила. О, я тщательно проштудировала книгу у Саймона. Дебора даже отметила пару рецептов, которые не потребовали бы чрезмерного напряжения моих ограниченных кулинарных талантов. Но все это показалось таким сложным.

– Это же всего лишь курица.

– Ты разочарован. Я тебя разочаровала. Прости меня, милый. Я совершенно ни на что не годна. Не умею готовить. Шить. Не играю на пианино. Не обладаю талантом к рисованию. На ухо мне наступил медведь.

– Ты же не на роль героини Джейн Остин претендуешь.

– Сплю на симфонических концертах. Не могу сказать ничего умного по поводу Шекспира, Пинтера или Шоу. Думала, что Симона де Бовуар 5– это какой-то коктейль. Как ты меня терпишь?

Хороший вопрос. Ответа у него не было.

– Мы – пара, Хелен, – тихо проговорил он сейчас, стараясь не разбудить ее. – Мы – альфа и омега. Мы плюс и минус. Мы брак, который совершился на небесах.

Из кармана смокинга он достал маленькую коробочку из ювелирного магазина и положил на книгу на столике. Потому что, в конце-то концов, сегодня был именно тот самый вечер. Сделай этот момент незабываемым, подумал Линли. Пусть он будет проникнут романтикой. Прибегни к помощи роз, свечей, икры, шампанского на фоне негромкой музыки. Скрепи это поцелуем.

Из всего вышеозначенного в его распоряжении было только последнее. Линли присел на край кровати и губами коснулся щеки Хелен. Нахмурившись, она пошевелилась и повернулась на спину. Линли поцеловал ее в губы.

– Ляжешь? – пробормотала она с закрытыми глазами.

– Откуда ты знаешь, что это я? Или ты предлагаешь это любому, кто появляется в твоей спальне в два часа ночи?

Она улыбнулась.

– Только подающему большие надежды.

– Понятно.

Хелен открыла глаза. Темные, как и ее волосы, по контрасту с кожей они делали ее царицей ночи. Она вся состояла из теней и лунного света.

– Как там у тебя? – мягко спросила она.

– Трудный случай, – ответил Линли. – Игрок в крикет. Из национальной сборной.

– Крикет, – пробормотала она. – Кошмарная игра. В жизни в ней не разобраться.

– По счастью, для данного дела мне этого и не требуется.

Она смежила веки.

– Тогда ложись. Мне не хватает твоего храпа над ухом.

– Я храплю?

– Тебе никто раньше не жаловался?

– Нет. И я думал… – Он заметил ловушку, когда ее губы медленно изогнулись в улыбке. – Ты же как будто спала, Хелен?

– Спала. Спала. Как должен и ты. Ложись в постель, дорогой.

– Несмотря…

– На твое пестрое прошлое. Да. Я тебя люблю. Иди в постель и согрей меня.

– Сейчас не холодно.

– Мы притворимся.

Он взял ее руку, поцеловал, пальцы Хелен ответили слабым пожатием – она снова проваливалась в сон.

– Не могу, – сказал Линли. – Мне нужно рано встать.

– Ну и что, – пробормотала она, – поставишь будильник.

– Я не захочу, – сказал он. – Ты слишком меня отвлекаешь.

– Тогда это не сулит ничего хорошего нашему будущему, да?

– А у нас есть будущее?

– Ты знаешь, что есть.

Он поцеловал пальцы Хелен и убрал ее руку под одеяло. Хелен рефлекторно снова повернулась на бок.

– Приятных сновидений, – проговорил он.

– М-м-м. Да. Спасибо.

Он поцеловал ее в висок, встал и пошел к двери.

– Томми? – невнятно позвала Хелен.

– Да?

– Зачем ты заезжал?

– Оставил тебе кое-что.

– На завтрак? Он улыбнулся.

– Нет, не на завтрак. С этим ты сама разбирайся.

– Тогда что?

– Увидишь.

– Для чего это?

Хороший вопрос. Он дал самый разумный ответ.

– Наверное, для любви. – И для жизни, подумал он, и всех ее хитросплетений.

– Как мило, – сказала Хелен. – Какой ты внимательный, дорогой.

Она завозилась под одеялом, ища самую удобную позу. Линли постоял в дверях, дожидаясь, пока не выровняется дыхание Хелен. Услышал ее вздох.

– Хелен? – прошептал он. В ответ – дыхание.

– Я тебя люблю, – сказал он. В ответ – дыхание.

– Выходи за меня замуж, – сказал он. В ответ – дыхание.

Умудрившись выполнить взятые на себя на эти выходные обязательства, Линли запер квартиру, оставив Хелен досматривать ее сны.

Глава 7

Мириам Уайтлоу молчала, пока они не пересекли реку, проехав через Элефант и Касл и свернув на Новую Кентскую дорогу. Тогда она пошевелилась, только чтобы произнести слабым голосом: