Прах к праху - Джордж Элизабет. Страница 6

– Инспектор Ардери, – представила Коффман. – Мейдстоунские специалисты по делам особой важности. Вы двое, посторонитесь, дайте ей место. И постарайтесь что-нибудь записать в ходе расследования.

Изабелла кивнула молодым людям и переключила внимание на то, что, по всей видимости, являлось очагом возгорания. Поставив чемоданчик на стол, она положила в карман пиджака рулетку, пинцет и плоскогубцы, достала блокнот и сделала предварительный набросок плана комнаты, спросив при этом:

– Ничего не трогали?

– Ни волоска, – ответила Коффман. – Поэтому я и позвонила старшему, когда это увидела. Кресло у лестницы – посмотрите на него. Оно, кажется, стоит не на своем месте.

Изабелла не торопилась соглашаться с сержантом. Она понимала, что та ведет к логическому вопросу: «Что кресло делает у лестницы, да еще стоя под таким углом?» Чтобы спуститься на первый этаж, его пришлось бы огибать. Положение кресла указывает на то, что его сюда передвинули.

Но, с другой стороны, комната заставлена всякой мебелью, не тронутой огнем, но изменившей цвет от дыма и покрытой копотью. Кроме обеденного стола и четырех стульев вокруг него в столовой имелось старомодное кресло на колесиках и еще одно, парное к сгоревшему, кресло по другую сторону камина. У одной из стен стоял буфет с тарелками, у другой – столик с графинами, у третьей – горка с выставленным в ней фарфором. И на всех стенах висели картины и гравюры. Сами стены, очевидно, были белыми. Одна из них теперь почернела, а другие окрасились в разные оттенки серого. Как и кружевные занавески, обвисшие на своих карнизах и покрытые копотью.

– Ковер осматривали? – спросила у сержанта Изабелла. – Если кресло передвинули, мы где-нибудь найдем вмятины. Возможно, в другой комнате.

– Вот они, – ответила Коффман. – Посмотрите.

– Сейчас, – проговорила Изабелла и закончила рисунок, изобразив образовавшееся на стене пятно. Рядом она быстро набросала план этажа и пометила на нем мебель, камин, окна, двери и лестницу. И только тогда приблизилась к источнику возгорания. Здесь она сделала третий рисунок – самого кресла, отметив явные следы огня на обивке. Стандартная картина.

Локализуясь, огонь такого рода образует собой как бы букву «V» с источником возгорания в основании «галочки». Здешний огонь не отступил от этого правила. На правой стороне кресла, находившегося к лестнице под углом в сорок пять градусов, обугливание было наиболее сильным. Сначала тлела обивка, возможно несколько часов, затем загорелась внутренность кресла, и огонь лизал раму кресла с правой стороны, пока не затух. На этой-то правой стороне он оставил два следа по бокам от источника возгорания – один четкий, другой – не очень, – образовавших грубую букву «V». По первому впечатлению, ничто не указывало на поджог.

– Если меня спросить, то дело тут, похоже, в непотушенной сигарете, – сказал один из молодых детективов. В голосе его сквозило нетерпение. Перевалило за полдень, и он проголодался.

Изабелла перехватила прищуренный взгляд, брошенный сержантом Коффман на парня. «Только тебя, парень, кажется, никто не спрашивает», – ясно говорил этот взгляд. Практикант быстро поправился, сказав:

– Я только не понимаю, почему дом не сгорел дотла.

– Все окна были закрыты? – спросила сержанта Изабелла.

–Да.

– Огонь в кресле поглотил весь кислород, который был в коттедже, а потом потух, – через плечо бросила констеблю Изабелла.

Сержант Коффман присела на корточки около обуглившегося кресла. Изабелла к ней присоединилась. Ковер, целиком выстилавший комнату, был однотонным – бежевым. Под креслом его покрывал толстый слой черной сажи. Коффман указала на три небольших углубления дюйма в два с половиной, соответствовавших трем кресельным ножкам.

– Вот о чем я говорила, – произнесла она. Изабелла достала из чемоданчика кисточку и со словами: «Все может быть», принялась аккуратно выметать сажу из ближайшего углубления, потом из другого. Когда она очистила все три, то увидела, чтс они идеально соотносятся друг с другом – изначально кресло стояло именно так.

– Видите, его передвинули. Повернули на одной ножке.

Не поднимаясь с корточек, Изабелла прикинула положение кресла по отношению к другим предметам меблировки.

– Кто-нибудь мог на него натолкнуться.

– Но вы же не думаете…

– Этого мало.

Она передвинулась поближе к креслу, осмотрела непосредственно очаг возгорания – неровную обуглившуюся дыру, из которой торчали оплавившиеся, похожие на проволоку волокна набивки.

Теперь Изабелла могла исследовать это место: осторожно раздвинуть обуглившуюся ткань и проследить путь падения угольков вдоль правой стороны кресла. Кропотливая работа, безмолвное изучение каждого сантиметра с помощью фонарика который недрогнувшей рукой держала над ее плечом Коффман. Прошло более четверти часа, прежде чем Изабелла нашла то, что искала.

Пинцетом она извлекла добычу и удовлетворение осмотрела ее, прежде чем показать присутствующим

– Значит, все же сигарета. – В голосе Коффман прозвучало разочарование.

– Нет. – Не в пример сержанту, Изабелла была явно довольна. – Это устройство для поджога. – Она посмотрела на детективов-практикантов, на лицах которых при ее словах обозначился интерес. – Нужно начинать поиск снаружи, – приказала она молодым людям. – Двигайтесь кругами. Ищите следы обуви, отпечатки шин, спички, инструменты, любые емкости, все необычное. Сначала наносите их на план, потом фотографируйте и укладывайте в пакеты. Понятно?

– Мэм, – согласно кивнул один из них. Второй одновременно произнес:

– Ясно. – И через кухню они вышли на улицу. Коффман недоуменно взирала на окурок сигареты, который держала Мзабелла.

– Я не понимаю, – сказала она.

Изабелла указала на зубчатый кончик сигареты.

– И что? На мой взгляд, это обычная сигарета.

– Она такой и должна выглядеть. Посветите поближе. И встаньте подальше от кресла. Хорошо. Вот так.

– То есть, это не сигарета? – спросила Коффман, пока Изабелла продолжала исследовать прогоревшее место. – Не настоящая сигарета?

– И да и нет.

– Не понимаю.

– На что и надеялся поджигатель.

– Но…

– Если я не ошибаюсь, – а через несколько минут мы это узнаем, потому что кресло нам скажет, – мы нашли примитивный часовой механизм. Он дает поджигателю от четырех до семи минут на то, чтобы уйти, прежде чем начнется настоящий пожар.

Фонарик дрогнул в руке собиравшейся что-то сказать Коффман, она извинилась и, направив луч на прежнее место, сказала:

– Но если это так, то почему, когда пламя вспыхнуло, кресло не сгорело? Может, поджигатель именно этого и хотел? Я знаю, что окна были закрыты, но огню наверняка хватило бы времени, чтобы перекинуться с кресла на шторы и стену, прежде чем иссяк кислород. Почему же не сработало? Почему от жара не лопнули стекла и не впустили воздух? Почему же весь этот очаровательный коттедж не сгорел дотла? Изабелла продолжала свое скрупулезное исследование – словно разбирала все кресло на отдельные волокна.

–Вы говорите о скорости распространения огня, – сказала она. – Скорость зависит от обивки и внутренности кресла, а также от того, есть или нет в комнате сквозняк. Зависит от фактуры ткани, возраста внутренней набивки и была ли она обработана химикатами. – Она потрогала край подпаленного материала. – Для ответов на эти вопросы нужно будет сделать анализы. Но насчет одного я готова побиться об заклад,

– Поджог? – предположила Коффман. – Который должен был выглядеть, как что-то другое?

– Да, я бы так выразилась.

Коффман посмотрела на лестницу за креслом.

– Тогда все значительно осложняется, – как-то неуверенно проговорила она.

– Согласна. С поджогами обычно так и бывает. – Изабелла извлекла из глубин кресла щепочку, которую искала. – Великолепно, – пробормотала она. – На лучшее и надеяться было нельзя. – Она была уверена, что в обгоревшем остове кресла обнаружится еще не менее пяти таких щепочек. Изабелла вернулась к поискам, разбирая и просеивая. – Кстати, кто она была?