Борьба вокруг идейного наследия молодого Маркса - Лапин Николай Иванович. Страница 10

Только благодаря огромным усилиям, которые были приложены нашей партией, Советским государством и лично В.И. Лениным, работники Института К. Маркса и Ф. Энгельса получили доступ к архиву основоположников марксизма. XIII съезд партии поручил «Центральному Комитету по соглашению с Исполкомом Коминтерна принять все меры к скорейшему изданию полного собрания сочинений Маркса и Энгельса на русском и других языках» [69]. В короткий срок Институтом К. Маркса, Ф. Энгельса и В.И. Ленина была проведена большая работа по собиранию, расшифровке, переводу и научному комментированию огромного литературного наследства основоположников марксизма. Первые результаты этой работы публиковались в издаваемом Институтом журнале «Архив К. Маркса и Ф. Энгельса». В 1927 г. вышел в свет первый том Международного издания собрания сочинений Маркса и Энгельса. а в следующем году – первый том русского издания.

В течение 1927 – 1932 гг. Институтом впервые были опубликованы следующие ранние произведения Маркса: «Школьные сочинения»; «Дикие песни»; впервые увидели свет все сохранившиеся материалы докторской диссертации; Берлинские эксцерптные тетради (частично); «Лютер как третейский судья между Штраусом и Фейербахом»; «К вопросу о централизации», «К критике гегелевской философии права» (рукопись 1843 г.); Крейцнахские эксцерптные тетради; «Экономическо-философские рукописи 1844 года»; «Немецкая идеология» (впервые полностью).

Издававшиеся тома были снабжены научно-справочным аппаратом, правда, довольно скудным и содержащим ряд существенных ошибок и неточностей. Поэтому большое значение для расширения и уточнения фактической канвы жизни Маркса имела книга «Карл Маркс. Даты жизни и деятельности», изданная Институтом в 1934 г. на немецком и русском языках и содержавшая более 3.000 дат с указанием на источники, в которых можно найти подробности относительно приводимых фактов. С выходом в свет первых томов полного собрания сочинений Маркса и Энгельса была создана та источниковедческая основа, без которой невозможно научное воспроизведение всего сложного процесса генезиса марксизма.

С другой стороны, решение этой задачи стало возможным лишь в результате усвоения советскими историками всего богатства ленинских принципов исследования процесса формирования марксизма. Усвоение этих принципов осуществлялось в условиях ожесточенной идеологической борьбы, особенно обострившейся в период социалистической реконструкции народного хозяйства СССР. После смерти Ленина его учение подверглось нападению со стороны социал-оппортунистов и других врагов марксизма на Западе, а внутри страны – со стороны троцкистов, правых и иных оппозиционных групп. Важным аспектом этой идеологической борьбы была борьба против философского нигилизма, остатков идеализма, механицизма и других отступлений от марксизма в философии, распространенных в 20-х – начале 30-х годов.

Коренным пороком указанных течений являлась недооценка философского наследия Ленина, ленинского этапа в марксистской философии. Одним из проявлений этой позиции было игнорирование ленинских принципов исследования. Считалось бесспорным, что в докторской диссертации и даже в статьях в «Рейнской газете» Маркс выступает как стопроцентный гегельянец. Очевидным считалось также, что в 1843 г. Маркс становится последовательным фейербахианцем. Отсюда уже вполне логично выводился третий этап – этап синтеза гегелевской диалектики и фейербаховского материализма, распространения последнего на понимание истории.

Окончательному оформлению этой схемы в цельную концепцию немало способствовало то обстоятельство, что в 1924 г. была опубликована статья «Философская эволюция Маркса», которая была объявлена ее издателем Л. Дейчем принадлежащей Плеханову [70]. Как показано в последнее время, нет достаточных оснований считать, что Плеханов мог бы подписаться под этой статьей [71]. Тем не менее, на протяжении последних тридцати лет сторонники и противники схематической трактовки философской эволюции Маркса цитировали из указанной статьи положение, утверждающее, что теоретическое развитие Маркса и Энгельса прошло через три этапа: «первый этап – абстрактное гегелевское самосознание, второй этап – конкретно-абстрактный человек Фейербаха, третий и последний этап – реальный человек, живущий в реальном классовом обществе в определенной общественно-экономической обстановке» [72]. В приведенных словах в наиболее резкой форме сформулирована так называемая теория фазисов, согласно которой Маркс первоначально был последовательным гегельянцем, затем – последовательным фейербахианцем, и наконец, синтезировав диалектику Гегеля и материализм Фейербаха, стал диалектическим материалистом.

В основе этой концепции лежало упрощенное, схематически-идеалистическое представление об этапах духовного развития Маркса и о действительной роли учения Гегеля и Фейербаха на каждом из этих этапов. Не учитывалось, что уже в первоначальный период своего развития Маркс, будучи идеалистом-гегельянцем, в ряде пунктов существенно отличается от Гегеля. С другой стороны, игнорировался тот факт, что хотя Фейербах действительно сыграл большую роль в переходе Маркса к материализму, Маркс никогда не разделял полностью положений Фейербаха.

Как реакция на схематическую «теорию фазисов» в начале 30-х гг. возникла другая точка зрения, которая, однако оказалась не менее схематичной, хотя упрощение здесь проводилось с противоположных – вульгарно-материалистических позиций. Некоторые товарищи, концентрируя все внимание на выяснении той роли, которую сыграли в формировании взглядов Маркса социально-политические условия, стали утверждать, будто Фейербах вообще не оказал никакого влияния на развитие Маркса, более того, будто теоретическое развитие Маркса с самого начала находилось под определяющим воздействием со стороны подымающегося пролетариата.

Инициатива в этом отношении принадлежала О. Загорулько, брошюра которого «О философской эволюции Карла Маркса» вышла в 1930 году. Его позиция была поддержана П. Липендиным, по словам которого, «Маркс в самый ранний период своей деятельности органически включился в революционную практику оформляющегося тогда пролетариата». В статье П. Липендина и С. Николаева «О философском развитии Маркса (Маркс до 1844 года)» говорилось: «Индивидуальное развитие Маркса находилось под влиянием этого оформляющегося класса» (пролетариата). И далее: «Именно тот факт, что молодой Маркс, являясь тогда (в 1841 г. – Н.Л.) революционным демократом, выражал интересы народных масс и формировавшегося тогда пролетариата, класса, который, революционно преобразуя действительность, вел вперед ход исторического развития, именно этот факт является решающей причиной того, почему Маркс с самого начала критически подошел к Гегелю» [73].

Таким образом получается, будто Маркс с самого начала выражал интересы пролетариата. Коль скоро, однако, Гегель не являлся пролетарским философом, логично поэтому предположить, что Маркс с самого начала был свободен от его влияния.

Еще более резко выступал Липендин против признания какого-либо влияния Фейербаха на развитие взглядов Маркса: «Материализм Фейербаха с его культом отвлеченного человека не выходил за пределы буржуазного мировоззрения и, следовательно, не мог быть теоретическим знаменем борьбы оформляющегося пролетариата, интересы которого выражал молодой Маркс» [74].

Таким образом, в противовес идеалистически-механической «теории фазисов», разрывавшей духовное развитие молодого Маркса на изолированные этапы и игнорировавшей детерминированность этого развития социально-политической обстановкой, возникла вульгарно-материалистическая концепция, отрицавшая какие бы то ни было этапы в развитии Маркса, игнорировавшая влияние Гегеля и Фейербаха на это развитие и изображавшая дело таким образом, будто Маркс уже с самого начала своей деятельности выражал интересы пролетариата.