Великая Триада - Генон Рене. Страница 29

Глава XXV.

ГОРОД ИВ

Хотя, как мы уже сказали вначале, мы не имеем намерения специально изучать символизм Tien-ti-houei , однако есть пункт, к которому мы хотим привлечь внимание, так как он четко относится к «полярному» символизму, имеющему некоторое отношение к тому, что мы представили. Изначальный характер такого символизма, каковы бы ни были частные формы, в которые он облекается, обнаруживается именно в том, что мы сказали по поводу ориентации. Это легко понять, потому что центр есть «место» соответствующее собственно «изначальному состоянию», а что центр и полюс, в сущности, есть одно и то же, так как речь при этом идет всегда о единственной точке, остающейся фиксированной и неизменной при всех вращениях «колеса становления» [383]. Центр человеческого состояния может быть представлен как земной полюс, а центр тотального Универсума как небесный полюс. Таким образом, можно сказать, что первый есть «место» «истинного человека», а второй — «место» «трансцендентного человека». Кроме того, земной полюс есть как бы отражение небесного полюса, потому что раз он отождествляется с центром, то он есть та точка, откуда непосредственно проявляется «Деятельность Неба». Эти два полюса соединены друг с другом «Осью Мира» согласно направлению, откуда осуществляется эта «Деятельность Неба» [384]. Вот почему звездные символы, принадлежащие собственно небесному полюсу, могут соотноситься с земным полюсом, где они отражаются, если гак можно выразиться, через проекцию в соответствующую область. Отсюда, кроме тех случаев, когда эти полюсы обозначены специально различными символами, они не различаются, один и тот же символизм применяется к обеим различным степеням универсальности. То, что выражает виртуальное тождество центра человеческого состояния с центром тотального бытия [385], также соответствует, как мы выше говорили, тому, что «истинный человек» с человеческой точки зрения не отличим от «следа» «трансцендентного человека».

В посвящении в Tien-ti-houei , неофит, после того как он прошел различные предварительные этапы, последний из которых определяется как «Круг Неба и Земли» (Tien-ti-kiuen ), прибывает, в конце концов, в «Город Ив» (Mou-yang-tcheng, Му-ян-чэн ), который называется также «Дом Великого Покоя» (Tai-ping-chouang, Тайпин-шуан ) [386]. Первое из этих двух имен применяется потому, что ива в Китае является символом бессмертия; таким образом, она эквивалентна масонской акации или «золотой ветви» античных мистерий [387]. По причине такого значения «Город Ив» есть, собственно, «местопребывание Бессмертных» [388]. Что касается второго обозначения, то оно ясно указывает, что, возможно, речь идет о месте, рассматриваемом как «центральное» [389], так как «Великое Спокойствие» (на арабском Es-Sakinah ) [390] есть то же самое, что и Shekinah (Шехина ) еврейской Каббалы, то есть «божественное присутствие», являющееся тем же самым проявлением «Деятельности Неба» и находящееся только в том месте или в том святилище, которое с ним ассимилируется. Этот центр может представлять собой, согласно тому, что мы уже сказали, либо центр человеческого мира, либо центр тотального Универсума. Тот факт, что он вне «Круга Неба и Земли», означает, что он, в первом своем значении, избегает движения «космического колеса» или превратностей инь и ян , следствием которых является чередование жизней и смертей, так что его поистине можно назвать «бессмертным» [391]. Согласно же второму значению здесь есть довольно явный намек на «внекосмическое» положение «вершины Неба».

Замечательно здесь еще и то, что «Город Ив» ритуально представлен мерой, наполненной рисом, в котором насажены различные символические штандарты [392]. Этот способ изображения может показаться странным, но его легко понять, как только узнаешь, что «Boisseau » («буассо», мера сыпучих тел) (Teou, доу ) в Китае является именем Большой Медведицы [393]. Известно, какое значение традиционно придавали этому созвездию. Например, в индийской традиции Большая Медведица (sapta-riksha ) символически рассматривается как жилище семи Rishis (Риши ), что совершенно эквивалентно «жилищу бессмертных». Более того, так как семь Риши представляют «сверхчеловеческую» мудрость предшествующего нашему цикла, то это есть также нечто вроде «ковчега», в котором содержатся традиционные познания, чтобы обеспечить их сохранение и передачу из века в век [394]. Тем самым это есть также образ духовных центров, действительно обладающих этой функцией, и, прежде всего, высшего центра, в котором находится хранилище изначальной Традиции.

В этой связи мы напомним другой, не менее интересный «полярный» символ, который встречается в старинных ритуалах оперативного масонства: согласно некоторым из этих ритуалов, буква G изображена в центре свода, в той точке, которая соответствует Полярной звезде [395]. Отвесная нить, подвешенная к этой букве G, падает прямо в центр свастики , начертанной на полу, которая таким образом представляет собой земной полюс [396]: этот «отвес Великого Архитектора Вселенной», подвешенный в геометрической точке «Великого Единства» [397], спускается от небесного к земному полюсу и, таким образом, является изображением «Оси Мира». Поскольку мы стали говорить о букве G, то скажем, что в действительности это должна быть еврейская буква iod , которую она в Англии замещает вследствие фонетического сходства iod и God , что, конечно, не изменяет ее смысла [398]. Различные интерпретации, обычно даваемые этому (самая важная из которых относится к «Геометрии»), возможные только в современных западных языках, предоставляют, что бы ни говорили [399], только побочные значения, группирующиеся вокруг этого основного значения [400]. Буква iod , первая в Тетраграмме, представляет Принцип так, что она рассматривается одна как образующая божественное имя. Впрочем, она сама по себе, по своей форме, есть основной элемент, из которого выводятся все другие буквы древнееврейского алфавита [401]. Надо добавить, что соответствующая буква латинского алфавита I, как по своей прямолинейной форме, так и по своему значению в римских цифрах, тоже есть символ Единства [402]. По крайней мере, любопытно, что звук этой буквы тот же, что и звук китайского слова i, которое, как мы видели, также обозначает единицу либо в арифметическом смысле, либо в метафизической транспозиции [403]. Может быть еще более любопытно, что у Данте в «Божественной Комедии» Адам говорит, что первая буква Бога это I [404] (что соответствует, как только что мы объясняли, «изначальности» «полярного» символизма), а имя, которое за этим следует, будет El и что Франческо Барберино в своей TractatusAmoris сам себя показывает в положении обожания перед буквой I [405]. Теперь легко понять, что это значит: идет ли речь о еврейском iod , или о китайском i , это «первое имя Бога», которое также было по всей вероятности тайным именем у Fideli d'Amore (у Братьев Любви ); в конце концов, это есть не что иное, как выражение самого «изначального Единства» [406].