Контуры грядущего. Энгельс о коммунистическом обществе - Багатурия Георгий Александрович. Страница 36

Разделение общества на классы… было неизбежным следствием прежнего незначительного развития производства… Оно обусловливалось недостаточностью производства и будет уничтожено полным развитием современных производительных сил… Упразднение классов предполагает такую высокую ступень развития производства, на которой присвоение особым общественным классом средств производства и продуктов, – а с ними и политического господства, монополии образования и духовного руководства, – не только становится излишним, но и является препятствием для экономического, политического и интеллектуального развития. Эта ступень теперь достигнута… Свойственная современным средствам производства сила расширения разрывает оковы, наложенные капиталистическим способом производства. Освобождение средств производства от этих оков есть единственное предварительное условие беспрерывного, постоянно ускоряющегося развития производительных сил, а благодаря этому – и практически безграничного роста самого производства… Возможность обеспечить всем членам общества путем общественного производства не только вполне достаточные и с каждым днем улучшающиеся материальные условия существования, но также полное свободное развитие и применение их физических и духовных способностей, – эта возможность достигнута теперь впервые, но теперь она действительно достигнута.

Раз общество возьмет во владение средства производства, то будет устранено товарное производство [106], а вместе с тем и господство продукта над производителями. Анархия внутри общественного производства заменяется планомерной, сознательной организацией. Прекращается борьба за отдельное существование. Тем самым человек теперь – в известном смысле окончательно – выделяется из царства животных и из звериных условий существования переходит в условия действительно человеческие. Условия жизни, окружающие людей и до сих пор над ними господствовавшие, теперь подпадают под власть и контроль людей, которые впервые становятся действительными и сознательными повелителями природы, потому что они становятся господами своего собственного объединения в общество. Законы их собственных общественных действий, противостоявшие людям до сих пор как чуждые, господствующие над ними законы природы, будут применяться людьми с полным знанием дела и тем самым будут подчинены их господству. То объединение людей в общество, которое противостояло им до сих пор как навязанное свыше природой и историей, становится теперь их собственным свободным делом. Объективные, чуждые силы, господствовавшие до сих пор над историей, поступают под контроль самих людей. И только с этого момента люди начнут вполне сознательно сами творить свою историю, только тогда приводимые ими в движение общественные причины будут иметь в преобладающей и все возрастающей мере и те следствия, которых они желают. Это есть скачок человечества из царства необходимости в царство свободы» (20, 290 – 295).

Весь этот замечательный фрагмент представляет собой обобщенное, целостное изложение тех положений теории научного социализма, которые были выработаны уже раньше. В то же время здесь развивается новая, поразительно глубокая мысль, к которой Энгельс подошел в ходе работы над «Диалектикой природы», и делается важный шаг вперед.

Обратимся к последнему абзацу приведенного фрагмента. Остановимся на его содержании, присмотримся к нему несколько внимательнее.

Это рассуждение, завершающее очерк теории научного социализма, завершает вместе с тем и целый ряд разработок данной темы, начинающийся в подготовительных материалах к «Анти-Дюрингу». Там, у истока темы, ее внутренний смысл раскрыт наиболее ясно. В одном из фрагментов-набросков к будущей книге последовательнейший материалист Энгельс формулирует на первый взгляд совершенно необычную мысль:

«Взгляд, согласно которому будто бы идеями и представлениями людей созданы условия их жизни, а не наоборот, опровергается всей предшествующей историей, в которой до сих пор результаты всегда оказывались иными, чем те, каких желали, а в дальнейшем ходе в большинстве случаев даже противоположными тому, чего желали. Этот взгляд лишь в более или менее отдаленном будущем может стать соответствующим действительности, поскольку люди будут заранее знать необходимость изменения общественного строя (sit venia verbo [да будет позволено сказать так]), вызванную изменением отношений, и пожелают этого изменения, прежде чем оно будет навязано им помимо их сознания и воли» (20, 639).

Но ведь «взгляд, согласно которому будто бы идеями и представлениями людей созданы условия их жизни», – это идеалистический взгляд, взгляд, который сводится к положению: сознание определяет бытие, это идеализм в применении к человеческому обществу, идеалистическое понимание общества и его истории. А Энгельс говорит, что «этот взгляд… может стать соответствующим действительности»! Значит, соотношение между бытием и сознанием может измениться? Согласно Энгельсу, в известной мере, в определенном смысле, – да.

В каком же именно? Разумеется, не в том, что сознание и только сознание станет определять бытие. Энгельс был и остается материалистом. Бытие определяло и будет определять сознание. Что же тогда изменится и изменится ли вообще что-либо в их соотношении?

Обратите внимание на аргумент, который Энгельс выдвигает против идеализма: он говорит, что идеалистический взгляд «опровергается всей предшествующей историей». Энгельс очень конкретен. Он аргументирует ссылкой на имеющийся исторический опыт. Материалистическое понимание истории выступает как обобщение исторической практики. Ну а если в будущем эта практика изменится? Значит, как-то – очевидно, адекватным образом – должно будет измениться и ее теоретическое обобщение. Но есть ли основания для того, чтобы предположить такое изменение? Да, есть. И об этом свидетельствует та же история.

При анализе «Диалектики природы» мы уже видели, что Энгельс констатировал там возрастающую роль сознания в истории человеческого общества и предвидел качественное изменение роли сознания в результате коммунистического преобразования общества. Таким образом, предпосылки для вывода, сделанного во второй половине 1876 г., были заложены уже перед этим в «Диалектике природы». Кстати, включенная в состав «Диалектики природы» работа Энгельса «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека», где этот подход заметен более всего, хронологически как раз непосредственно и предшествует его подготовительным материалам к «Анти-Дюрингу» [107].

Вывод о возрастающей роли общественного сознания не был ни случайным, ни обособленным. Он строго следовал из самых основ, из фундаментальных принципов диалектико-материалистического понимания истории и органически связан с рядом других положений марксистской теории. Логической предпосылкой его была мысль об активной роли человека, его деятельности и его сознания, в историческом процессе.

Последовательно, подлинно материалистическое понимание истории в то же время необходимо должно быть, не может не быть и диалектическим пониманием истории. А это диалектическое понимание в применении к основному вопросу – о соотношении общественного бытия и общественного сознания – требует, во-первых, учитывать взаимодействие того и другого и, во-вторых, учитывать развитие этого взаимодействия. Этому последнему требованию и удовлетворяет новое положение, сформулированное Энгельсом в подготовительных материалах к «Анти-Дюрингу». Оно есть логическое следствие материализма диалектического, одно из ярко выраженных отличий марксистской концепции от всей прежней философии, в том числе и от домарксистского, созерцательного, метафизического материализма.

В отличие от материализма метафизического марксизм не ограничивается утверждением, что бытие определяет сознание. Между тем и другим существует взаимодействие, первичной и определяющей стороной которого является и останется материальное бытие. Но характер самого этого взаимодействия есть явление историческое и по мере развития исторического процесса изменяется – изменяется в соответствии со всеми законами диалектики.