Беседы о диалектике - Кедров Бонифатий Михайлович. Страница 40

Сын. Какую же роль в этом процессе интеграции современных наук играет философия?

Отец. Ты, конечно, имеешь в виду научную, то есть марксистскую, философию, о которой до сих пор мы с тобой все время беседовали. Ее роль в интеграции современных наук огромна и незаменима. Ведь если астрофизика связала, сцементировала собой физику и астрономию, а биохимия — химию и биологию, то это происходило в рамках — или внутри — одних естественных наук. Но интеграция наук носит не только и не столько внутридисциплинарный, сколько междисциплинарный характер. Это значит, что требуется связать не только сами естественные науки между собой, но и связать, сцементировать все естествознание прежде всего с техническими науками, с одной стороны, и с общественными — с другой. Вместе с тем общественные науки надлежит связать с техническими не только через посредство естественных наук, но и непосредственно. Философия марксизма, поскольку она имеет дело с наиболее общими законами всякого движения, всякого развития, как раз и дает метод — или способ — решения подобного рода очень широких, можно сказать, глобальных задач. Ведь она изучает законы, действующие не в одной какой-либо области реального мира, например, только в природе или только в обществе, но одновременно и в той, и в другой, и в третьей (в мышлении). Изучая такие предельно широкие законы, диалектическая, то есть марксистская, философия рассматривает общественные, естественные и технические науки не под углом специфики каждой из них, то есть не под углом того, что их разделяет и разъединяет между собой, а как раз, напротив, под углом того, что их объединяет, что является у них общим. Благодаря этому по самому своему существу диалектический метод нацелен на осуществление интеграции общественных, естественных и технических наук, то есть на усиление между ними взаимосвязи и взаимодействия, что и требуется решениями последних съездов нашей партии.

Сын. Ты говорил о дифференциации наук и об интегративной роли марксистской философии. А разве сама она не подвергалась воздействию на нее общего процесса дифференциации, происходящего внутри всего современного научного знания?

Отец. Ты снова поднимаешь вопрос о взаимоотношениях между философией как общей наукой и всей совокупностью частных наук. Каковы эти их взаимоотношения с точки зрения процессов дифференциации и интеграции наук? Философия марксизма выступает как внутренне единое, цельное, не раздробленное на составные части учение. Ленин высказался о ней так, что это учение по своей цельности и монолитности подобно вылитому из одного куска стали, из которого нельзя вынуть ничего существенного, не впадая в объятия буржуазной лжи. Такая ее цельность и внутренняя монолитность обусловлены тем, что эта философия не ограничивает себя только одним каким-либо участком действительности, даже очень большим, как это делает любая частная наука, а пронизывает собой все области познания, беря их все и каждую из них в отдельности с позиций наиболее общих законов всякого развития, происходящего в природе, обществе и мышлении. Как нерасчленимы ее законы на действующие только в природе или только в обществе, или вообще только во внешнем (объективном) мире, или же только в нашем мышлении, так нерасчленима на соответствующие части — структурные или составные — сама марксистская философия: она едина от начала и до конца.

Сын. А как бы это можно выразить коротко, чтобы я мог для себя записать в виде формулы?

Отец. Я тебе расскажу, как Ленин законспектировал одним словом огромную переписку между Марксом и Энгельсом, которая продолжалась в течение почти 40 лет. В этой их оживленной переписке Ленин увидел прежде всего применение, я подчеркну это, материалистической диалектики к самым различным областям науки и революционной практики: к переработке всей политической экономии с самых ее основ, к истории, к естествознанию, к философии, к политике и практике рабочего класса. Такое применение диалектики, как отметил Ленин, больше всего интересовало Маркса и Энгельса, и в этом ее применении заключено то самое важное и самое новое, что они вносят, в этом состоит прежде всего сделанный ими шаг вперед в развитии революционной мысли. Поэтому-то Ленин определил одним словом фокус всей переписки основоположников марксизма, и им было слово «диалектика». Теперь тебе будет понятна та формула, которую ты ждешь от меня. Опираясь на взгляды и высказывания Маркса и Энгельса, Ленин сказал, что их философия была и есть диалектический материализм, значит, что то же самое, — материалистическая диалектика. Так ты можешь записать у себя.

Сын. А разве философия марксизма не испытала на себе расчленяющего влияния общей дифференциации наук? Разве она в итоге не распалась на какие-нибудь свои составные части?

Отец. Вдумайся в ее существо как науки о наиболее общих законах всякого развития. Если бы она распалась, и из нее выделилась бы некая часть, которая занималась бы только, скажем, движением в одной лишь природе, или в одном только обществе, или же в одном только мышлении, то уже тем самым философия этой своей частью превратилась бы в частную науку, утратила бы способность отражать общие законы всякого развития, совершающегося всюду, а не только в одной природе, в одном обществе или в одном мышлении обособленно.

Сын. Но ведь, как ты только что сказал перед этим, диалектика применялась Марксом и Энгельсом и к естествознанию, и к философии, и к истории, и другим наукам. Так не означает ли это, что в результате такого ее применения должны были бы возникнуть какие-то особые философские науки вроде философских вопросов естествознания, выделившихся из самой марксистской философии?

Отец. Видишь ли, Сын. когда диалектика проникает в какую-нибудь область знания или практической деятельности, то она проникает туда вся целиком, а не каким-либо своим отдельным кусочком. Наши учители — Маркс, Энгельс и Ленин — называли ее душой марксизма. А ведь душа неделима, ты это хорошо по себе знаешь. Когда ты над чем-нибудь задумываешься, чему-нибудь радуешься или огорчаешься, на что-нибудь надеешься, строишь планы и ставишь перед собой цели, то ведь при этом ты весь уходишь в свои мысли и переживания, а вовсе не так, что одной какой-то обособленной своей частью чему-то радуешься, а другой — огорчаешься. Поэтому, называя диалектику душой марксизма, мы вслед за нашими учителями видим в ней, во- первых, внутренний стержень всего марксистского учения, а во-вторых, целостную, недробимую на части основу этого учения. Повторю еще раз ленинское сравнение: словно вылитую из одного куска стали.

Сын. Но если философия не дробится на части, проникая в другие науки, то как же она при этом «работает»?

Отец. Дело обстоит так: допустим, что в какой-либо отрасли научного знания, например в физике, под влиянием новейшей революции в естествознании возникли новые философские вопросы, с которыми надо «сладить» философии марксизма, то есть диалектическому материализму. Словом «сладить» Ленин обозначал возникшую задачу объяснить и разрешить встававшие трудности философского порядка, скажем, связанные с попыткой объявить разрушение атома или наличие электромагнитной массы у электрона как «исчезновение материи» или как «замену материи электричеством». Когда диалектическому материализму удается «сладить» с такими вопросами, то от этого одновременно выигрывает и он сам, и та наука, на помощь которой он приходил, — в данном случае физика и все современное естествознание. Но это отнюдь не означало, что от диалектического материализма будто бы отделился какой-то его кусок и образовал обособленно от него внутри философии марксизма особую ее составную часть в виде философских вопросов естествознания, в частности физики. Нет, конечно. Такие философские вопросы могут ставить и постоянно ставят перед ним самые различные науки, чтобы он с этими вопросами мог «сладить» и своим решением обогащал и себя, и те самые науки, которые ставят перед ним свои философские вопросы. В данном случае в отношении современной физики это мы видим в том, что решение выдвигавшихся ею в начале нашего века философских вопросов привело Ленина к таким замечательным открытиям, как идеи о бесконечности материи вглубь и о неисчерпаемости электрона. Эти идеи не только обогатили сам диалектический материализм, но и указали на много лет и даже десятилетий вперед современной атомной и субатомной физике магистральный путь ее развития. В этом еще раз проявилась сила ленинского предвидения.