Энгельс – теоретик - Багатурия Георгий Александрович. Страница 43

Работы Энгельса в манчестерский период его жизни отражают процесс применения материалистического понимания истории и накопления нового материала для дальнейшего развития теории. Можно выделить несколько более или менее устойчивых тем.

В ряде случаев Маркс и Энгельс в переписке между собой очень отчетливо формулируют специфические особенности своей материалистической концепции.

21 августа 1851 г. в связи с критическим разбором новой книги Прудона «Общая идея революции в XIX веке» Энгельс пишет Марксу: «наши положения о материальном производстве как решающей исторической первопричине, о классовой борьбе и т.д. в значительной части приняты им, хотя в большинстве случаев и в искаженном виде». Энгельс предполагает, что помимо «Нищеты философии» Прудон мог читать «Манифест Коммунистической партии» и «Классовую борьбу во Франции». «Ряд важных мыслей, несомненно, украден оттуда – например, что правительство есть не что иное, как власть одного класса для подчинения другого класса и что оно исчезнет вместе с исчезновением классовых противоположностей» [252].

Аналогично и Маркс в письме к Энгельсу 10 декабря 1864 г. выделяет такую специфическую черту материалистического понимания истории, как «метод сведения к „классам“» [253].

В ряде случаев Энгельс акцентирует диалектический характер материалистического понимания истории.

В статье «Что будет с Европейской Турцией» (апрель 1853 г.) он подчеркивает, что в истории «нет ничего постоянного, кроме самого непостоянства, ничего неизменного, кроме самого изменения», и отмечает «необычайно революционный характер нашей эпохи, в которой совместное действие пара и ветра, электричества и печатного станка, артиллерии и золотых россыпей производит в течение одного года больше изменений и революций, чем раньше происходило их на протяжении целого столетия» [254].

2 декабря 1861 г., критикуя попытку Лассаля в его книге «Система приобретенных прав» создать новую, метафизическую философию права, Энгельс пишет Марксу: «Даже с чисто философской точки зрения он должен был бы уразуметь, что абсолютом является только процесс, а не просто временный результат последнего, и тогда у него не могло бы получиться никакой другой правовой идеи, кроме самого исторического процесса» [255].

В письмах данного периода конкретнее, чем это было сделано в «Немецкой идеологии», рассматривается роль географической среды в развитии общества.

2 июня 1853 г. Маркс пишет Энгельсу по поводу книги Бернье об Индии: «Бернье совершенно правильно видит, что в основе всех явлений на Востоке… лежит отсутствие частной собственности на землю [256]. Вот, – добавляет Маркс от себя, – настоящий ключ даже к восточному небу» [257].

В ответном письме 6 июня Энгельс подхватывает эту мысль, но идет дальше и дает свое объяснение причин такого явления: «Отсутствие частной собственности на землю действительно является ключом к пониманию всего Востока. В этом основа всей его политической и религиозной истории. Но почему восточные народы не пришли к частной собственности на землю, даже к феодальной собственности? Мне кажется, что это объясняется главным образом климатом и характером почвы, в особенности же великой полосой пустынь, которая тянется от Сахары через Аравию, Персию, Индию и Татарию вплоть до наиболее возвышенной части азиатского плоскогорья. Первое условие земледелия здесь – это искусственное орошение, а оно является делом либо общин, либо провинций, либо центрального правительства. Правительства на Востоке всегда имели только три ведомства: финансов (ограбление своей страны), войны (ограбление своей страны и чужих стран) и общественных работ (забота о воспроизводстве)» [258].

Эти идеи Энгельса Маркс использует и развивает 10 июня в известной статье «Британское владычество в Индии» [259].

В августе и октябре 1866 г. в переписке между собой Маркс и Энгельс обсуждают книгу Тремо «Происхождение и видоизменения человека и других существ», при этом они вновь касаются вопроса о роли географической среды. Энгельс выступает против свойственной Тремо вульгаризации, проистекающей из недостаточности фактического материала [260].

Одним из направлений конкретизации материалистического понимания истории явилось применение его в области эстетики. Классовый подход к анализу произведений искусства проявился уже в работах Энгельса второй половины 40-х годов. Важным звеном в разработке марксистской эстетики стало в 1859 г. обсуждение Марксом и Энгельсом драмы Лассаля «Франц фон Зиккинген». В письмах Маркса и Энгельса Лассалю от 19 апреля и 18 мая разрабатываются проблемы драмы, реализма, трагического. Почти через 30 лет, в апреле 1888 г. в письме к Гаркнесс Энгельс снова вернется к проблемам эстетики и снова затронет вопрос о реализме [261].

Отдельные более яркие примеры применения материалистического понимания истории в данный период встречаются в статье Энгельса «Недавний процесс в Кёльне» (1852 г.), в его брошюре «Военный вопрос в Пруссии и немецкая рабочая партия» (1865 г.) и в ряде других случаев [262].

Но значительно больший интерес представляют работы Энгельса, связанные с выходом в свет первых трудов Маркса, содержавших положительное изложение его экономической теории, – первого выпуска «К критике политической экономии» (1859 г.) и первого тома «Капитала» (1867 г.). Мы имеем в виду рецензии Энгельса на эти издания. В них он высказывает ряд важных мыслей, относящихся к материалистическому пониманию истории.

3 – 15 августа 1859 г. Энгельс пишет рецензию на книгу Маркса «К критике политической экономии», 6 и 20 августа в виде двух статей она публикуется на страницах лондонской еженедельной газеты «Das Volk», издававшейся при ближайшем участии Маркса.

Политическая экономия Маркса, подчеркивает Энгельс, «базируется в сущности на материалистическом понимании истории». Открытие его явилось революционизирующим не только для политической экономии, но и для всех исторических, т.е. общественных, наук. Однако из него вытекают в высшей степени революционные выводы не только для теории, но и для практики. «При дальнейшем развитии нашего материалистического тезиса и при его применении к современности нам сразу открывается перспектива великой, величайшей революции всех времен» [263]. Таким образом, Энгельс ясно указывает на общую структуру марксистской теории, выявляет внутреннюю органическую связь материалистического понимания истории – политической экономии – теории научного коммунизма. Во второй части рецензии он раскрывает и взаимосвязь между материалистическим пониманием истории и материалистической диалектикой. Впоследствии, в «Анти-Дюринге», он показал связь того и другого и с диалектическим пониманием природы.

Характеризуя научный подвиг Маркса, Энгельс пишет: «Развитие материалистического понимания хотя бы на одном единственном историческом примере представляло собой научную работу, требовавшую многолетних спокойных занятий, ибо ясно, что одними фразами тут ничего не сделаешь, что только при помощи большого, критически проверенного, в совершенстве усвоенного исторического материала можно разрешить такую задачу» [264]. Этим «историческим примером» явилась в данном случае целая общественная формация – именно буржуазная, капиталистический способ производства, законы которого Маркс подверг глубокому анализу. Применение материалистического понимания истории в данной конкретной области – применение, потребовавшее многолетних научных исследований, – не только революционизировало всю политическую экономию, но и привело к существенному развитию самого материалистического понимания истории.