Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества - Лукач Георг. Страница 137

Мы недавно процитировали высказывание Ленина о том, что Маркс непосредственно примыкает к Гегелю. Если исходить из перспективы возникновения диалектического материализма, то это высказывание означает, что пролетарский гуманизм также возникает из последнего острого идеологического кризиса буржуазного мышления, как и классовая борьба пролетариата сама постепенно вырастает из освободительной борьбы угнетенных и эксплуатируемых; точно так же, как, по выражению Ленина, не существует китайской стены между буржуазно-демократической и пролетарской революцией, пролетарская революция очень медленно, постепенно и противоречиво вырастает из освободительных движений угнетенных слоев, участвующих в классовой борьбе. Стало быть, специфическая особенность противоречий, характерная для последнего, великого кризисного периода в идеологическом развитии буржуазного общества (1789–1848) во всех отношениях является тем исходным пунктом, с которым непосредственно связано возникновение мировоззрения революционного пролетариата.

Объективный идеализм Гегеля является высшей формой философского выражения буржуазного мышления этого периода. Это точка наивысшего развития в двояком смысле: отчасти потому, что в этой философии на высшем по сравнению с достигнутым до этого уровне философского мышления обобщены мыслительные и методологические результаты тысячелетнего развития человечества, отчасти потому, что в неразрывной связи с этим процессом в гегелевской философии на высшем уровне выявляется противоречивость этого развития, все содержащиеся в нем неразрешенные и неразрешимые противоречия.

Уникальная в своем роде позиция Гегеля в этот период основывается на том, что в его философии впервые в человеческой истории противоречивость самого человеческого существования осознается как центральная проблема философии.

Объективные, становящиеся все более неразрешимыми противоречия общественной жизни проявляются у всех значительных идеологов этого времени. Более того, целый ряд конкретных противоречий находит в концепциях других мыслителей свое более реальное, более сопоставимое с истиной отражение. У этих мыслителей, однако, противоречивость существует лишь объективно, только сама по себе. Все они ищут истину — как выражается Маркс — "в "навозе" противоречий"; они говорят об обнаруженных ими противоречиях с бесстрашной прямотой, однако не осознают саму эту противоречивость как основу объективного бытия (наряду с Гегелем, Фурье является единственным значительным мыслителем этого периода, у которого противоречивость проявляется в более или менее осознанной форме). При этом осознание неразрешимой противоречивости общественного развития, выражающееся в противоречиях капиталистического общества, выводит Сен-Симона, Фурье и Оуэна за рамки критики капитализма, требует создания нового общества, способного разрешить эти противоречия в социальной действительности, толкает их в сторону социализма.

Рикардо, последний и наиболее последовательный систематизатор экономической науки, ставит развитие материальных производительных сил, как основы человеческого прогресса, в центр своих исследований с такой решительностью, с какой до него еще никто не делал. Однако, хотя система Рикардо внешне и кажется весьма стройной, хотя он сам в противовес романтическому сентиментализму защищает ужасные и бесчеловечные последствия капиталистического пути развития производительных сил как необходимые, у него проявляется то внутреннее противоречие буржуазной культуры, возникновение которой не только свидетельствует о приближении последнего часа руководящей роли буржуазии в развитии общества, но и указывает на двуликую и проблематичную роль буржуазии в инспирированном ею же общественном развитии, обеспечившем подъем ее материального состояния, руководящую роль в обществе.

Мы здесь не будем анализировать учение Рикардо о стоимости, из которого в период распада его школы первые идеологи пролетариата могли сделать и сделали непосредственно социалистические выводы. Мы указываем лишь на противоречивость отношения Рикардо к роли буржуазии в прогрессе материальных производительных сил, глубокую и меткую характеристику которого дал Маркс: "Он хочет производства для производства, и он прав. Возражать на это, как это делали сентиментальные противники Рикардо, указанием на то, что производство как таковое не является же самоцелью, значит забывать, что производство ради производства есть не что иное, как развитие производительных сил человечества, т. е. развитие богатства человеческой природы как самоцель… развитие способностей рода "человек", хотя оно вначале совершается за счет большинства человеческих индивидов и даже целых человеческих классов, в конце концов разрушит этот антагонизм и совпадет с развитием каждого отдельного индивида; что, стало быть, более высокое развитие индивидуальности покупается только ценой такого исторического процесса, и ходе которого индивиды приносятся в жертву… Прямолинейность Рикардо была, следовательно, не только научно честной, но и научно обязательной для его позиции. Но поэтому для Рикардо и совершенно безразлично, поражает ли насмерть дальнейшее развитие производительных сил земельную собственность или рабочих… Если точка зрения Рикардо и соответствует в целом интересам промышленной буржуазии, то это лишь потому, что ее интересы совпадают — и лишь в той мере, в какой они совпадают, с интересами производства или с интересами развитии производительности человеческого труда. Там, где буржуазия вступает в противоречие с этим развитием, Рикардо столь же беспощадно выступает против буржуазии, как в других случаях — против пролетариата и аристократии" [1].

Великий реалистический писатель этого периода Бальзак в "Человеческой комедии" дает как бы компендиум всех трагических, трагикомических и комических противоречий, возникающих на почве буржуазного общества и очень живо выражающихся в отношениях людей. Колоссальная и всеобъемлющая картина общества, нарисованная Бальзаком, напоминает громадную фреску, на которой изображено "животное духовное царство" капитализма во всей его отвратительности, со всеми его противоречиями, со всеми его жертвами, со всей героической и обреченной борьбой против его бесчеловечности. Рикардо и Бальзак не являются социалистами, субъективно они даже были противниками социализма. Однако из данного Рикардо объективного анализа капитализма, из художественного отражения мира капитализма в произведениях Бальзака объективно столь же рельефно выступает необходимость возникновения нового мира, как из сатирической критики капитализма Фурье.

Гете и Гегель стоят в начале этого последнего, полного противоречий и трагического расцвета идеологического этапа в развитии буржуазного общества. "Вильгельм Мейстер" и "Фауст", "Феноменология духа" и "Энциклопедия" являются частью тех монументальных изображений, в которых собраны воедино последние силы этого развития, чтобы выразить художественно или мыслительно его трагическую противоречивость.

У Гете и Гегеля этот отблеск героического периода буржуазного развития виден более четко, чем у Бальзака, у которого это время является скорее блестящей предысторией к эпохе жуткой прозы пришедшего к господству капитализма.

В особенности еще молодой Гегель до конца этого героического периода, до падения Наполеона, находится под непосредственным влиянием героизма и героических иллюзий этого переходного периода. "Однако как ни мало героично буржуазное общество, для его появления на свет понадобились героизм, самопожертвование, террор, гражданская война и битвы народов" [2]. Молодой Гегель вовсе не был настроен, постигая развивающееся, и завершающееся в своем развитии буржуазное общество, не замечать героизм периода его становления. Говоря более точно, он не желает признавать того факта, что весь этот героизм заключается в том, чтобы сделать капиталистов владыками мира.