На стороне бога - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 7

Дронго поднялся следом за ним. Подумав немного, он подошел к бильярдной, деликатно покашлял, перед тем как войти, и толкнул дверь, которая сначала не поддалась. Он толкнул ее снова и затем постучал.

– Войдите! – крикнул Усманов. – Дверь открыта! Толкните сильнее. Она заедает.

Дронго толкнул сильнее. Дверь открылась. Усманов сидел спиной к ней. Он обернулся и улыбнулся:

– Эти двери давно нужно менять. Кажется, здесь и окно протекает. Ничего страшного, но неприятно. А дверь мы прикрыли потому, что оттуда сильно дует. Наши картежники еще играют?

– Играют, – кивнул Дронго.

Он заметил у кармана Шарая небольшое пятно.

– Осторожнее, – предупредил Дронго, – у вас пятно на брюках.

– Когда нес чай, немного пролил, – улыбнулся Шарай.

Он взял кости в руки и посмотрел на Дронго, очевидно ожидая, что тот либо выйдет, либо присоединится к ним. Он чуть помедлил и бросил кости. Дронго взглянул на результат.

Две четверки. Шарай посмотрел на Усманова. Тот обернулся к Дронго:

– Вы хотите сыграть?

– Нет, – улыбнулся Дронго, – спасибо, не хочу.

Он повернулся и вышел из комнаты, прикрывая за собой дверь. В гостиной работал телевизор, а сидевшие за столом Вейдеманис, Погорельский и Буянов ждали Мамуку Сахвадзе, который уже спускался сверху по лестнице.

– Все в порядке, – радостно сообщил он. – Я уговорил Гасана выпить два стакана неразбавленного виски. Ему даже можно делать операцию после такой порции, и он ничего не почувствует.

Мамука прошел мимо Дронго и сел за стол, собирая колоду карт со стола. Дронго повернулся и пошел к лестнице. Он медленно поднялся на второй этаж. Послышался какой-то шум. Дронго прошел в конец коридора, где был выход на веранду. Около двери стоял Отари, который разместил здесь свою картину. Светильник находился прямо над картиной.

– Вам здесь удобно работать? – спросил Дронго. Он взглянул на ботинки художника. Они были мокрые.

– Я иногда выхожу на веранду, – признался Отари. – Меня такая погода вдохновляет.

Дронго взглянул на картину. Отари работал, используя композиции символистов. Вероятно, художник не был реалистом. На темном фоне картины пересекавшиеся линии, очевидно, символизировали дождь, а размазанные фигуры внизу напоминали распластанных по земле людей и животных.

– У вас мрачная картина, – заметил Дронго.

– Жизнь вообще мрачная штука, – сказал Отари. – Разве вы не находите?

– Нет, – ответил Дронго. – Мне так не кажется.

Он повернулся и пошел обратно. Дошел до кухни, заглянув в нее. К его удивлению, Толдина стояла у плиты. Дронго невольно сделал шаг вперед. Актриса обернулась.

– Это вы? – произнес Дронго.

– Думаете, что я не умею готовить? – с вызовом спросила Толдина.

– Нет. Но мне казалось, что актрисы вашего ранга несколько избалованны. Очевидно, это не слишком умное мнение, которое распространено о хороших актрисах. Считается, что они не могут быть хорошими хозяйками.

– Вы изменили свое мнение? – улыбнулась она.

– Теперь да, – кивнул он. – Как ваша подруга?

– Плохо, – призналась Толдина. – Она в таком подавленном состоянии. Непонятное чувство страха и депрессии. Может быть, погода так действует на ее нервы? Она, правда, заснула, но я беспокоюсь за нее. В таком состоянии я ее никогда не видела.

– Наверное, погода, – согласился Дронго, и в этот момент на кухню ворвалась Нани.

– Нужно скорее заканчивать, – сказала она. – Слава Богу, наш повар уснул. Мамука дал ему шотландское виски, и тот выпил два стакана как миленький.

Дронго понял, что может помешать, и деликатно вышел. Когда Толдина обернулась, его уже не было. Дронго прошел по коридору, дверь в спальню была открыта. Он заглянул в комнату. На кровати лежал уснувший Гасан. Людмила сидела рядом. Дронго хотел позвать молодую женщину, но решил ее не беспокоить. Она не обернулась, когда скрипнула дверь, и он отступил назад в коридор, чтобы пройти к следующей комнате. Отари работал рядом со спальней Олега Шарая, и там должен был находиться Алтынбай. А в следующей спальне, очевидно, спала Катя. Интересно, почему дождь так действует на молодую женщину?

Он толкнул дверь, которая легко поддалась. Дронго взглянул на кровать. Свет с веранды падал прямо на лицо молодой женщины. Дронго сделал шаг вперед – ему не понравилась ее поза. Еще один шаг, следующий. Он медленно протянул руку и дотронулся до молодой женщины.

– Вы спите? – спросил он, уже зная ответ.

Молодая актриса не спала. Она лежала в неестественной позе, откинув голову назад. Никаких сомнений: несчастная была мертва. Дронго сделал несколько шагов назад и включил свет. Затем он снова подошел к лежавшей на кровати женщине. Он увидел характерные следы на шее: молодую женщину задушили. Дронго дотронулся до ее лба. Тело было еще теплое. Очевидно, убийство произошло совсем недавно. Он медленно опустился на стул.

«Только этого не хватало», – подумал Дронго, и в этот момент дверь в комнату кто-то открыл.

Глава четвертая

На пороге стояла Толдина. Она взглянула на лежавшую женщину, потом медленно повернула голову в сторону Дронго. Он сидел на стуле и мрачно смотрел на нее. Очевидно, она прочла нечто такое в его взгляде, что заставило ее поверить в невозможное. Она сделала шаг к убитой. Еще один шаг. И с ужасом взглянула на свою подругу.

– Катя, – дрожащим голосом позвала она, – Катенька! – В это мгновение она еще раз повернулась к Дронго. У нее вмиг изменилось лицо, словно сползла маска сильной, уверенной в себе женщины, которую она носила. Дронго почувствовал, что еще мгновение – и она завоет, закричит на весь дом, привнося и в без того нервозную обстановку некий заряд ужаса. Он успел вскочить со стула и, метнувшись к женщине, зажать ей рот как раз в тот самый момент, когда крик готов был вырваться. Она закричала, но его большая ладонь уже закрыла ей рот. Второй рукой он придерживал ее и, очевидно, этим еще больше испугал женщину. Все ее попытки вырваться ни к чему не привели. Вероятно, она кричала, считая Дронго убийцей, но ему было важно заглушить именно этот первый крик, сдержать первый порыв.

– Успокойтесь, успокойтесь! – уговаривал он женщину, которая все еще пыталась вырваться из его рук. Наконец она чуть обмякла. Он осторожно убрал ладонь. – Только не кричите, – попросил он. – Сейчас мы позовем людей и попытаемся выяснить, что именно произошло.

– Зачем вы ее убили? – тяжело дыша, спросила Толдина.

– Я ее не убивал, – ответил Дронго. – Зачем мне убивать вашу подругу? Я только сегодня утром впервые в жизни ее увидел. Даже когда мы пришли, я ее не видел. Зачем мне ее убивать?

– Она умерла? – все еще не веря даже самой себе, спросила Наталья.

– К сожалению, да. И боюсь, что умерла не сама. Судя по всему, ей помогли... Только не кричите. Кто-то проник в комнату и задушил ее.

Толдина подошла к постели и наклонилась над убитой. Вид мертвой явно бил ее по нервам. Она отвернулась.

– Не кричите, – еще раз попросил Дронго. – У всех и так нервы напряжены из-за подобной обстановки, а вы своим криком только усугубите общую нервозность. Нужно спокойно собрать мужчин и разобраться, что именно произошло.

– Почему мужчин? – механически спросила Наталья. – Вы не думаете, что ее могла убить женщина?

Он уже поворачивался, чтобы выйти, но ее вопрос заставил его остановиться. Дронго обернулся к актрисе.

– Нет, – сказал он. – Не думаю, что это женщина. Вернее даже, я убежден, что не женщина. Ее задушили, сломав шейные позвонки, а на такое ни одна из наших женщин не способна. Это был мужчина, – уверенно сказал он и вышел из спальни.

В коридоре стоял Отари Квачадзе. Художник вопросительно взглянул на Дронго.

– Что случилось? – спросил он. – Я слышал какие-то сдавленные крики. Или мне показалось?

– Там убили женщину, молодую актрису, – хмуро пояснил Дронго.

– Как это убили? – не понял Отари. – О чем вы говорите?

– Можете войти и убедиться. Вы давно здесь работаете?