Бернард Больцано - Колядко Виталий Иванович. Страница 26

Всеобщую взаимосвязь и взаимообусловленность явлений, диалектику единичного и общего, которую мы находим у Лейбница, Больцано углубляет и частично освобождает от идеалистической формы. Философ опровергает знаменитое положение о том, что монады не имеют «окон», оно кажется ему «слишком смешным». Все субстанции взаимосвязаны не только идеально, но и реально. Связь монад обусловлена, по Лейбницу, особым положением каждой из них, отражающих со своего места всю вселенную. Для Больцано важно реальное воздействие каждой субстанции на все и всех на каждую. «Зеркалом вселенной, — пишет он, — я назвал бы каждую монаду лишь постольку, поскольку состояние каждой монады зависит от вселенной, но не потому, что в ней якобы имеется представление о всей вселенной» (82, 77). Этот принцип реального взаимодействия вещей и субстанций, который философ называет даже «законом взаимодействия» (см. 21, 3, 504), оказался очень плодотворным для его онтологии и космологии, ибо помог диалектически подойти к решению проблем причины и следствия, внешнего и внутреннего, целого и части. Больцано совершенно справедливо указывает, что Лейбниц не понял взаимодействия, видел в монадах замкнутые частицы и потому был вынужден обратиться к идее божественной предустановленной гармонии монад, которая испортила ему «всю прекрасную систему космологии» (см. 13, 361. 8, 102).

Никакое изменение монад не может осуществляться только из внутреннего принципа (см. 88, 76). Субстанция как нечто действительное является также и действующей. Действие только изнутри, независимо от других субстанций характеризует лишь субстанцию бога, все остальные субстанции подвержены изменениям как изнутри, так и извне. Каждая субстанция действует на бесконечное число других и испытывает воздействие бесконечного множества субстанций (см. 13, 267; 271. 8, 101). Больцано отдает предпочтение внутренним изменениям перед внешним воздействием. Но так или иначе всякое изменение и движение немыслимы без взаимосвязи внутреннего и внешнего.

Взаимодействия и изменения непрерывны в пространстве и вечны, бесконечны во времени. В подкрепление этого положения Больцано опять ссылается на принцип индивидуальности: «Но так как нет во вселенной двух совершенно одинаковых вещей и менее всего в отношении величины и направления, которые допускают бесконечное разнообразие, то предположение, что тело, когда-либо приведенное в движение, достигнет полного покоя, является бесконечно невероятным» (13, 263), т. е. Больцано полагает, что покой наступает, когда сила движения одного тела полностью равна, но противоположна силе движения другого.

Особое значение для философии и науки, по Больцано, имеет принцип детерминизма. В понимании этого принципа мыслитель отходит от Лейбница, который, как известно, дает телеологическое объяснение мира. Если монады замкнуты и непроницаемы для внешних воздействий, то их развитие и согласованность между собой определяются предустановленной гармонией, божественной целью. Принцип причинности господствует, по Лейбницу, в природе, но находится в гармонии с телеологическим принципом, по которому осуществляется внутреннее развитие монад. С этой точки зрения Лейбниц говорит и о гармонии и единстве души и тела. Исходя из признания взаимодействия субстанций, Больцано распространяет принцип причинности на все существующее. Одним из подтверждений объективности существующего как раз и служат причинные связи. В отношениях между предложениями- и истинами-в-себе мы их не найдем, там действует связь основания и следования.

Мыслитель не согласен с Лейбницем в том, что тот признает существующим только то, что обладает силой представления. То, что не обладает таковой, для немецкого философа есть ничто. Больцано же говорит, что есть множество вещей, которые не существуют, но тем не менее представляют собой не ничто, а вполне определенное нечто. Сюда относятся истины- и предложения-в-себе, т. е. логические сущности. Как видно, Больцано выступает против идеализма Лейбница с весьма любопытной дуалистической точки зрения. Дуализм духовного и материального в сфере бытия дополняется у него дуализмом объективно логического и объективно существующего.

Как указывалось выше, в самом определении философии как его существенная часть у Больцано стоит требование установления причинно-следственных связей. Мыслитель согласен с Аристотелем, который указывал на важность отыскания причинных зависимостей между вещами, и критикует кантовскую теорию причинности. Согласно Канту, говорить о всеобщности принципа причинности можно только относительно явлений, а не вещей-в-себе. При этом категория причинности рассматривалась им как априорная. Что в наших восприятиях мы имеем дело со следствиями, Больцано соглашается, но вывод, утверждающий непознаваемость истинных причин явлений, данных нам в нашем чувственном опыте, он принять не может. Открыть причину какого-либо действия, следствия — значит открыть силу, производящую действие. Но иначе чем через действие мы не можем ничего знать о самих силах (21, 3, 517). Философ высказывает здесь верную мысль, что познание сущности вещей возможно только через явления. Этими сущностями для него являются субстанции и их силы, поэтому категория причинности применима не только к чувственным вещам, но и к сверхчувственным (см. 8, 22).

Больцано различает полную и частичную причины. Причина в строгом научном смысле слова — это причина полная. Под ней Больцано понимает совокупность всех тех предметов, в которых находится полная основа для возникновения следствия. Один предмет из этой совокупности представляет собой только частичную причину. Обычно мы говорим лишь о частичных причинах. В строгом смысле слова все виды причин лишь разделение одной причины на ряд составляющих ее частичных. Причиной появления запаха розы является воздействие на человека всей вселенной. Частичной же причиной будет присутствие цветка. Больцано различает внешние и внутренние частичные причины. Так, внутренними причинами ощущения запаха является душа со следами в ней прошлых представлений, устройство органа чувств и т. д. Частичная причина может предшествовать следствию. Полная причина одновременна со следствием. Рассуждения Больцано вполне логичны. Мы привыкли говорить о причине только как о частичной. При этом совершенно естественно, что из совокупности предметов, вызывающих определенное следствие, одни кончают свое существование раньше, чем возникает следствие, другие продолжают действовать и при его появлении.

В подтверждение положения об одновременности причины и следствия философ ссылается на известный принцип непрерывности изменений. Причина, которая уже не действует, не может быть причиной, т. е. причинять какое-то действие, как и следствие без присутствия причины перестает быть следствием этой причины. «…Сказать, что причина — не частичная, но полная причина — определенного следствия, — пишет Больцано, — начинает существовать в определенный момент, — значит сказать, что она в этот момент начала действовать, а сказать, что она начала действовать снова, — значит сказать, что началось ее следствие; из этого мы видим, что причина и следствие имеют один и тот же начальный момент в своем существовании. Подобным образом следует, что и конечный их момент бытия должен быть один и тот же, так как заявить, что причина исчезла, — значит также сказать, что она прекратила действовать, а поэтому должно прекратиться само ее следствие» (13, 252). Рассуждения философа во многом почти дословно совпадают с аргументацией нынешних защитников концепции одновременности причины и следствия (см. 28, 214–236).

Больцано связывает положение об одновременности причинно-следственных связей с учением о вечности субстанций, о бессмертии души, вступая в конфликт с христианской догмой о сотворении богом мира во времени, о предшествовании бога миру. Мыслитель отстаивает положение о вечности и бесконечности мира, бесконечности цепи причинно-следственных связей. Хотя он и говорит о различии между конечными, сотворенными субстанциями и бесконечной субстанцией и признает бога безусловной причиной всего существующего, наличие бога в его онтологии совершенно излишне. Более того, признание бога в ряде случаев ведет к противоречиям в системе космологии Больцано. Философ пытается показать, что отрицание вечности субстанций приводит к сомнению во всемогуществе бога. Основание существования субстанций должно, по его мнению, полностью находиться в боге. Если признать начало сотворения мира во времени, то необходимо будет признать наличие неких обстоятельств, побудивших бога создавать вселенную субстанций, т. е. выходит, что имеются основания, независимые от бога и заставившие его действовать. Между тем мир существовал и существует только благодаря постоянно действующей причине, которая заключена в бесконечной силе бога, в то время как все другие субстанции наделены лишь конечными силами.