Труды. Джордано Бруно - Бруно Джордано. Страница 10

Эльпин. Я это вполне понимаю. В качестве третьего довода он приводит следующее: “Если бы мы приняли дискретную и разделенную бесконечность, в таком случае должны были бы существовать бесконечные индивидуумы и бесконечные частные огни; в то время как каждый из них был бы конечным, тем не менее получилось бы, что тот огонь, который явился бы в результате всех этих индивидуумов, должен был бы быть бесконечным”.

Филотей. Я уже с этим согласился; но, чтобы знать это, он не должен был оспаривать того, что не представляет никаких затруднений. Ибо если тело разделяется на различные пространственные части, из которых одна весит сто фунтов, другая тысячу, а третья десять. то все тело будет весить тысячу сто десять. Но это относится лишь к отдельным дискретным весам, а не к сплошному весу. Но мы, подобно древним, не считаем неправильным, что дискретные части дают бесконечную тяжесть; ибо эти части составляют одну тяжесть лишь в логическом смысле, или в арифметическом, или геометрическом, но в действительности, по своей природе, они не составляют одной тяжести или бесконечной массы, но составляют бесконечное количество конечных масс и конечных тяжестей. Логическое утверждение и представление этих вещей и их реальное бытие не суть одна и та же вещь, но в высшей степени различны. Ибо отсюда не следует, что существует бесконечное тело одного вида, но что существует вид тел, имеющий бесконечное число конечно определенных тел; нет поэтому бесконечной тяжести, а существует бесконечное число конечных тяжестей, принимая во внимание, что эта бесконечность не сплошная, а дискретных тел; но они существуют в непрерывной бесконечности, которой являются пространство, место и протяженность, способная вместить их. Следовательно, нет ничего недопустимого в том, что существует бесконечное число дискретных тяжелых тел, которые не составляют одного тяжелого тела; подобно этому бесконечные воды не составляют бесконечной воды, бесконечные части земли не составляют бесконечной земли. Следовательно, существует бесконечное множество тел, которые в физическом смысле не составляют тела бесконечной величины. В этом заключается громадное различие. Подобное этому мы наблюдаем при движении судна, которое тянут десять человек, объединенных вместе, но которое не будет сдвинуто с места тысячью тысяч человек, если каждый из них будет тянуть отдельно.

Эльпин. Этими и другими рассуждениями вы уже тысячу раз ответили и на четвертый довод; он гласит: “Когда мы мыслим бесконечное тело, то его необходимо принимать бесконечным, согласно всем измерениям; так что ни в каком направлении не может быть какой-либо вещи вне его. Следовательно, невозможно, чтобы в бесконечном теле было множество разнородных частей, из которых каждая была бы бесконечной”.

Филотей. Это вполне правильно, но не опровергает нас, так как мы уже много раз утверждали, что существует множество разнородных конечных тел в бесконечном, и рассмотрели, каким образом это возможно24. Подобным же образом, например, кто-нибудь мог бы говорить относительно жидкой грязи, что здесь множество различных веществ образует сплошное целое, ибо там повсюду и в каждой части вода соприкасается с водой, а земля с землей; благодаря незаметности связи мельчайших частей земли и мельчайших частей воды мы не можем говорить, что они прерывны или непрерывны, а можем говорить лишь об одном сплошном, которое не есть ни вода, ни земля, а грязь. Другой мог бы таким же образом утверждать, что здесь, собственно говоря, вода не соприкасается с водой, а земля с змлей, но вода соприкасается с землей, а змля с водой; подобным же образом третий мог бы отрицать и то и другое и утверждать, что грязь соприкасается с грязью. Согласно этим доводам, вселенная может быть принята как бесконечная и непрерывная, которую не прерывает эфир, расположенный между большими телами, подобно тому как не прерывает грязи воздух, расположенный между частями воды и суши; различие между ними состоит только в том, что в грязи части малы и промежутки незаметны, в то время как части вселенной велики и промежутки заметны. Но и во вселенной различные и противоположные движущиеся тела совпадают, составляя одно сплошное неподвижное; противоположности совпадают в нем и составляют одно, принадлежат к одному порядку и в конечном счете суть одно. Недопустимым и невозможным, конечно, было бы принимать две бесконечности, отличающиеся друг от друга; мы тогда ни в коем случае не могли бы вообразить, каким образом там, где кончается одна, начинается другая и каким образом они обе ограничивают друг друга. Кроме того в высшей степени трудно представить себе два тела, конечных на одном краю и бесконечных на другом.

Эльпин. Он представляет два других довода в доказательство того, что блесконечность не может состоять из подобных частей. “Первый это тот, что в подобном случае этой бесконечности следовало бы приписать один из видов местного движения. Но тогда существовала бы бесконечная тяжесть, или бесконечная легкость, или бесконечное круговое движение; но мы уже доказали, что все это невозможно”.

Филотей. А мы уже выяснили, насколько ничтожны эти доводы и возражения; бесконечность в целом не движется, не тяжела и не легка; это относится как ко вселенной, так и ко всякому другому телу, когда оно находится в своем естественном месте, и к отдельным частям, когда они удалены от своего собственного места дальше известной ступени. Бесконечное тело, следовательно, согласно нашему взгляду, не движется ни потенциально, ни актуально; оно ни тяжело и ни легко, ни потенциально, ни актуально. Согласно нашим принципам или принципам тех, против которых Аристотель возводит свои прекрасные укрепления, бесконечному телу недостает очень многого для того, чтобы оно могло обладать бесконечной тяжестью или бесконечной легкостью.

Эльпин. Столь же ничтожным оказывается и второй довод; ибо он тщетно спрашивает у того, который никогда не утверждал, что вселенная движется как потенциально, так и актуально, “движется ли бесконечность естественным образом или насильственным?” Он дальше доказывает, что невозможно бесконечное тело, доводами, взятыми из движения вообще, после того как он в своих предыдущих доводах исходил из движения в обычном смысле слова25. Он утверждает, следовательно, что бесконечное тело не может ни оказать воздействие на конечное тело, ни тем более претерпевать от него воздействие. Он приводит три основания: первое, - что “бесконечное не может претерпевать воздействие от конечного“26; ибо каждое движение, а следовательно, и каждое претерпевание, существует во времени; а если это так, то может случиться, что тело меньшей величины может получить воздействие, пропорциональное бесконечной величине; ибо, подобно тому как существует пропорция между конечным страдательным и между конечным деятелем, может быть такая же пропорция между конечным страдательным и бесконечным деятелем. мы это увидим, если предположим в качестве бесконечного тела A, а в качестве конечного тела B; и поскольку всякое движение существует во времени, мы назовем G время, в течение которого A движет другое тело или получает движение от него. Мы возьмем затем тело меньшей величины, чем B; пусть оно будет D, и оно будет действовать на другое тело H, которое мы вводим для того, чтобы заполнить пропорцию в то же самое время G. Тогда мы увидим ясно, что между меньшим деятелем D и бульшим деятелем B существует такая же пропорция, как между конечным страдательным H и конечной частью A, которую мы назовем AZ. Если мы теперь заменим пропорцию первого деятеля к третьему страдательному на пропорцию второго деятеля к четвертому страдательному, то мы получим, что D находится в такой же пропорции к H, как D к AZ; таким образом, B завершит свое действие в то же самое время G на конечную вещь и на бесконечную вещь, т. е. на часть бесконечного AZ и на само бесконечное A. Но это невозможно; следовательно, бесконечное тело не может быть ни деятельным, ни страдательным, ибо два одинаково страдающие тела одинаково страдают в то же самое время от того же самого деятеля, причем меньшее страдающее тело страдает от того же деятеля в меньшее время, а большее в большее. Далее, если два различных деятеля завершают свое действие в одинаковое время, то мы получим такую же пропорцию между деятелями, какую мы имеем между страдающими телами. Далее, каждый деятель действует на страдающее тело в конечное время (я говорю о том деятеле, который завершает свое действие, а не о том, движение которого непрерывно, что может быть только при движении перехода), ибо невозможно, чтобы конечная деятельность потребовала бесконечного времени. Следовательно, очевидно, что конечное не может завершить свое действие на бесконечное.