Труды. Джордано Бруно - Бруно Джордано. Страница 18

Буркий. Но подходите скорее к концу.

Фракасторий. Я заключу следующим: знаменитое общепринятое деление элементов и мировых тел есть сон, пустейшая фантазия, которая не подтверждается ни природою, ни разумом, которая не может и не должна быть. Достаточно знать, что существуют бесконечное поле и обширное пространство, которое охватывает все и проникает во все. В нем существуют бесчисленные тела, подобные нашему, из которых ни одно не находится в большей степени в центре вселенной, чем другое, ибо вселенная бесконечна, и поэтому она не имеет ни центра, ни края; ими обладают лишь отдельные миры, которые существуют во вселенной в таком виде, как я уже говорил, в особенности там, где доказал, что существуют некоторые определенные центры, каковы суть солнца и огни, вокруг которых вращаются все планеты, земли, воды, подобно тому как вокруг этого соседнего нам солнца вращаются эти семь планет. Также мы доказали, что каждая из этих звезд или этих миров, вращаясь вокруг собственного центра, кажется своим обитателям прочным и устойчивым миром, вокруг которого вращаются все звезды как вокруг центра вселенной. Так что нет одного только мира, одной только земли, одного только солнца; но существует столько миров, сколько мы видим вокруг нас сверкающих светил, которые в неменьшей степени заключаются в этом небе, в едином всеохватывающем месте, чем этот мир, на котором мы обитаем. Но это небо, этот бесконечный и безмерный эфир, хотя и составляет часть бесконечной вселенной, тем не менее не является ни миром, ни частью миров, но оно есть лоно и вместилище, в котором эти тела суть, движутся, живут, прозябают, вступают во взаимодействие, производят, питают и поддерживают своих обитателей и животных и своим определенным расположением и порядком служат высшей природе, изображая лик единого бытия в бесчисленных изменичвых предметах. Так что каждый из этих миров является центром, к которому стремятся все его части и где расположены все родственные ему элементы, подобно тому как части этой звезды стремятся к ее составу с известного расстояния с разных сторон и с разных областей. И так как каждая часть, которая вытекает из этого великого тела, притекает потом к нему обратно, то оно вечно, хотя и способно разлагаться; хотя, если я не ошибаюсь, необходимость этой вечности происходит от провидения, которое извне поддерживает его, а не вследствие его внутренней собственной достаточности. Но об этом я буду говорить в другой раз, приведя специальные доводы.

Буркий. Другие миры, следовательно, так же обитаемы, как и этот?

Фракасторий. Если не больше и не лучше, то во всяком случае не меньше и не хуже. Ибо разумному и живому уму невозможно вообразить себе, чтобы все эти бесчисленные миры, которые столь же великолепны, как наш, или даже лучше его, были лишены обитателей, подобных нашим или даже лучших; эти миры суть солнца или же тела, которым солнце посылает свои божественные и живительные лучи, обнаруживающие благоденствие своего носителя и источника тем, что приобщают к своей разлитой благодати все окружающие миры. Существует, следовательно, бесконечное множество бес численных и главных членов вселенной, имеющих тот же лик, образ, те же преимущества, силы и действия, как и наш.

Буркий. Вы, следовательно, не находите никаких различий между одними и другими телами?

Фракасторий. Вы уже много раз слышали, что те, в составе которых преобладает огонь, обладают собственным светом и теплом. Теже, в составе которых преобладает вода и которые сами по себе темны и холодны, светят заимствованным светом. От этого различия и противоположности зависят порядок, симметрия, состав, мир, согласие, сочетание, жизнь. Следовательно, миры составлены из противоположностей48, и одни противоположности, вроде земель и вод, живут и питаются другими противоположностями, а именно солнцами и огнями. Это, думаю, подразумевал тот мудрец, который говорил, что бог творит мир среди возвышенных противоположностей, и другой мудрец, который говорил, что все существует благодаря спору согласных между собой и любви спорящих49.

Буркий. Подобного рода утверждениями вы хотите перевернуть мир вверх дном.

Фракасторий. Тебе кажется, что было бы плохо, если бы кто-нибудь захотел перевернуть вверх дном перевернутый мир?

Буркий. Так вы желаете считать ничем все эти усилия, труды, занятия “о физических вопросах“50, “о небе и мирах”, относительно которых ломали себе головы столько великих комментаторов, парафрастов, глосаторов, составителей компендиев и сумм, схолиастов, переводчиков, составителей вопросов и теорем; на которых построили свои системы глубокие, тонкие, золоченые, великие, непобедимые, неопровержимые, ангельские, серафические, херувимские и божественные ученые?

Фракасторий. Прибавь, ломающие скалы, разбивающие камни, вооруженные рогами и копытами51. Прибавь, глубоко видящие, палладоподобные, олимпийские, небесные, небесно-эмпирийские, гремящие.

Буркий. Так мы должны, согласно вашему утверждению, всех их выбросить в нужник? Конечно, мир хорошо управлялся бы, если бы мы презрительно отбросили размышления столь великих и достойных философов!

Фракасторий. Конечно, было бы несправедливо отнимать у ослов их сено и желать, чтобы их вкус был подобен нашему. Умы и интеллекты различаются не в меньшей степени, чем жизненные духи и желудки.

Буркий. Так вы думаете, что Платон - невежда и Аристотель - осел и что их последователи - глупцы, дураки и фанатики?

Фракасторий. Я не говорю, что эти жеребцы, а те ослы, что эти малые, а те большие обезьяны, как вы утверждаете обо мне; но, как я вам говорил сначала, я их считаю героями земли. Но я не хочу им верить без доказательств и соглашаться с их предложениями, неверность которых доказана ясно и отчетливо, как вы могли сами убедиться, если только вы не слепы и не глухи.

Буркий. Но кто же будет судьей?

Фракасторий. Каждый регулированный опыт и живое суждение, каждая скромная и менее упрямая личность, которая признает себя побежденной и неспособной отстаивать доводы противников и противоречить нашим доводам.

Буркий. Если даже я их и не сумею защитить, то это будет скорее следствием моих собственных недостатков, чем следствием недостатков их учения, но если вы их опровергнете вашими доводами, то это будет не следствием истины вашего учения, а благодаря вашим софистическим ухищрениям.

Франкасторий. Если бы я считал, что я не понимаю причин явлений, я бы воздерживался от суждения. Если бы я был настроен подобно вам, я бы считал себя ученым по вере, а не по знаниям.

Буркий. Если бы ты был лучше настроен, то ты бы понял, что ты самонадеянный осел, софист, враг просвещения, палач души, любитель новостей, противник истины и подозрительный еретик.

Филотей. До сих пор он выказал мало учености, теперь же он показал, что не обладает скромностью и лишен вежливости.

Эльпин. Он имеет громкий голос и спорит более дерзко, чем обутые в башмаки с деревянной подошвой монахи52. Мой дорогой Буркий, я очень хвалю твою твердость в вере. Ты уже с самого начала заявил, что если бы это было истиной, ты все же не желал бы верить.

Буркий. Да, я предпочитаю быть невежественным со многими знаменитыми учеными, чем знать, быть ученым вместе с немногими софистами, каковыми я считаю этих твоих друзей.

Фракасторий. Ты, повидимому, плохо различаешь между учеными и софистами, если верить тому, что ты говоришь. Не бывают знаменитыми учеными те, которые невежественны, а те, которые знают, не бывают софистами.

Буркий. Я знаю, что вы понимаете то, что я хочу сказать.

Эльпин. Для нас было бы достаточно, если бы мы поняли то, что вы говорите, ибо вы сами с большим трудом понимаете то, что вы хотите сказать.

Буркий. Идите, идите, более ученые, чем Аристотель; прочь, прочь, более божественные, чем Платон, более глубокие, чем Аверроэс, более рассудительные, чем большинство философов и теологов стольких эпох и стольких наций, которые комментировали Аристотеля, восхищались им и превозносили его до небес. Идите, идите, вы, о которых я не знаю, кто вы такие и откуда вы происходите и которые настолько дерзки, что плывете против течения, по которому плывет столько великих ученых.