Наука и лженаука - Воин Александр Миронович. Страница 7

Есть, правда, ещё одна сторона в вопросе соизмеримости в естественных и гуманитарных науках. Физические и прочие естественнонаучные соизмерения (измерения) объективированы настолько, что почти не зависят от субъективного фактора, от личности измеряющего. В то время как оценки разными людьми тех или иных стихов или справедливости в том или ином случае являются откровенно субъективными. На уровне индивидуума разница здесь действительно принципиальна. Но наука, как естественная так и гуманитарная, занимается не частным, а общим. Комитеты по биоэтике вырабатывают этические нормы не для каждого врача в отдельности, а для врача вообще. И вопрос о том, клонировать или не клонировать людей решается не для каждого генетика в отдельности, а для всей генетики, а точнее для всего человечества. При осреднении же оценок отношения по всем индивидам некого общества или его части, мы получаем уже некую объективную оценку, характеризующую данное общество, его состояние на данный момент. Характеристика, которая объективно влияет на протекание в обществе тех или иных процессов. Таким образом, как я уже сказал, соизмеримость объектов по степеням их свойств не являются принципиальным водоразделом между естественными и гуманитарными науками (хотя и требует адаптации методов при их переносе из одной сферы в другую).

Второе отличие состоит в том, что естественные науки развили методы однозначного определения своих понятий, однозначной привязки этих понятий к опыту, однозначности постулатов, выводов и их верификации. Требования всех этих однозначностей являются требованиями единого метода обоснования [9]. Гуманитарным наукам эта однозначность не только не известна, но она в них принципиально недостижима, поскольку она связана с возможностью введения количественной меры свойств. Однако, в связи с существованием принципиальной (неколичественной) соизмеримости свойств в гуманитарной сфере существует своя мера однозначности, которая может быть в ней достигнута. Эта мера опять же не может быть количественно выражена, зато всегда можно показать, что в такой-то конкретной теории можно сформулировать понятия (или постулаты или выводы) более однозначно, чем они сформулированы и таким образом осуществить оценку степени научности данной теории по этому признаку. Т. е. и это отличие не мешает переносу метода естественных наук в гуманитарную сферу, хотя опять только на качественном уровне.

Но есть и ещё одно важное различие между естественными науками и гуманитарными. Это так называемая аксиология, ценности, от которых рациональная наука отвлекается (хотя пост позитивисты пытались доказать, что выводы естественных наук влияемы со стороны аксиологических установок, но я это опроверг), а в гуманитарных – это та печка, от которой танцуют. Ценности же, как мы знаем, в истории человечества менялись от эпохи к эпохе и от общества к обществу. А тогда, спрашивается, какой тут может быть единый метод обоснования и какой вообще рационализм, если, поменяв ценности, мы можем поменять выводы на прямо противоположные. Скажем, Маркс обосновал свой социализм на главной ценности, именуемой равенство. Россиянам эта ценность на определённом этапе их истории пришлась очень по-душе и они вчинили революцию (отвлечёмся пока от того, получили ли они при этом обещанное равенство). Но американцев эта ценность никогда особенно не волновала. Их гораздо больше всегда волновала индивидуальная свобода и возможность каждому разбогатеть и тем самым добиться неравенства в свою пользу. Поэтому идеи социализма в Америке никогда особенно не распространялись.

На первый взгляд кажется, что аксиология создаёт непреодолимое препятствие на пути применения не только единого метода обоснования, но и вообще какого бы то ни было рационализма в гуманитарной сфере. На самом деле это не так и элементы рационализма присутствуют в любом даже самом гуманитарном из гуманитарных учений, включая религию. Возьмём любую богословскую полемику, например, полемику Кальвина с его католическими оппонентами. И мы увидим, что аргументация каждой из сторон, хоть и начинается от неких ценностных по своей природе постулатов, кстати, общих для обеих сторон, но далее делается по тем же правилам дедуктивного построения выводов, по которым и физика извлекает свои выводы из своих постулатов. Только качество дедуктивных построений у отцов церкви похуже, чем у физиков. Но это не от того, что они пользуются другой логикой или другой дедукцией, чем физики, а оттого, что владеют ею хуже, в общем, чем физики. Но и физики не владеют ею в совершенстве. Один пишет: отсюда следует то-то, а другой возражает: нет, вы тут допустили логическую ошибку и отсюда это не следует. И Кальвин тоже не оспаривает изречений Иисуса Христа и апостола Павла, от которых танцуют его оппоненты. Он только доказывает, что у его оппонентов хромает логика и дедукция и из этих же самых изречений Иисуса Христа и Павла следует нечто другое. Таким образом, одна часть рационализма (дедуктивное построение выводов) обязательно присутствует в любом гуманитарном учении и теории (пусть и в неявном виде) и мне не нужно её туда тащить. Хотя сознательное применение дедуктивного метода, причём в полном его объёме (кроме количественных расчётов) в гуманитарной сфере позволит улучшить общий уровень её построений и уменьшить количество пусто говорения.

Но то, что в гуманитарной сфере применяется явно или неявно, сознательно или несознательно дедуктивное извлечение выводов из исходных посылок, ещё не делает её теории вполне рациональной наукой и не подтверждает возможности применения единого метода обоснования хотя бы на качественном уровне, поскольку вышесказанное об аксиологии гуманитарных постулатов пока остаётся в силе. Поэтому зададимся вопросом: чем отличаются постулаты-аксиомы естественных наук от аксеологических постулатов религии или любого гуманитарного учения. Релятивизаторы – постпозитивисты утверждают, что ничем не отличаются. Но не потому, что гуманитарные постулаты не связаны с аксиологией, а потому, якобы, что постулаты физики (и прочих естественных наук) не вытекают из опыта и поэтому тоже имеют аксиологическую нагруженность. Я показал [9], что наука, только тогда вполне наука, когда её постулаты полностью определяются опытом. Нарушая это требование, наука изменяет своему собственному методу – единому методу обоснования и это ведёт её, как правило, к парадоксам и противоречиям. Это всё ещё иногда случается в физике, несмотря на то, что естественная наука, и прежде всего физика, породила в своём развитии этот метод. Но до сих пор он существовал лишь на уровне стереотипа естественно научного мышления. А связаны ли постулаты гуманитарных учений, включая религию, с опытом? Ну, конечно, нет. Ведь они же от Бога. А может всё-таки да? Я не собираюсь в очередной раз столкнуть лбами религию и науку. Я не покушаюсь на утверждение иудаизма и христианства, что 10 заповедей даны еврейскому народу Богом через Моисея на горе в Синае. Но ведь выше я уже упомянул, что заповеди «не убий» и «не укради» были известны человечеству задолго до Моисея и известны они были, именно, из опыта. Я позволю себе высказать такую, парадоксальную на первый взгляд, мысль: постулаты религии имеют божественное происхождение, но это вовсе не исключает их связи с опытом. Только связь эта отличается от связи постулатов физики с опытом тем, что в физике речь идёт об уже имеющемся опыте, а постулаты религии связаны не только с уже имеющимся опытом, но и с потенциально возможным опытом человечества.

Если стать на эту точку зрения, то может показаться, что задача переноса методов естественных наук в гуманитарную сферу уже решена (я отвлекаюсь от того, что не все верят в Бога и готовы принять исходные постулаты религии). Но на эту точку зрения не так то просто стать.

Мало того, что я пока никак не обосновал предположение о связи постулатов религии с опытом, но сразу возникает возражение. Дело в том, что привязанные к опыту (если привязка сделана по правилам единого метода) постулаты естественных наук – не противоречат друг другу (т. к., выражаясь языком формальной логики, имеют область существования своих предикатов). И выводы, извлекаемые из них дедуктивно, если нет ошибок выведения, также обязаны быть непротиворечивыми. Но постулаты религии, скажем христианской, содержат много видимых противоречий, а выводы из них – тем более. И именно это является главной причиной бесконечного ветвления христианства на конфессии и секты, гораздо больше, чем не совершенное владение методом дедукции. Каждая из конфессий выбирает себе, акцентирует, делает упор на постулаты, которые ей больше по душе, отвлекаясь от постулатов, также имеющихся в Писании, но противоречащих этим. Например, знаменитое «Не судите, да не судимы будете» по видимости противоречит заявлению Христа «Я не пришёл отменить закон и пророков». Мало того, Иисус пришёл исполнить волю Отца Своего, но Бог Отец как раз и дал закон и повелел судить. Таких противоречий можно указывать ещё много. И для того чтобы уподобить гуманитарию рациональной науке эти противоречия надо устранить. Кстати, отцы церкви утверждают, что Бог и есть истина, а поскольку истина не может быть противоречивой, то, следовательно, все упомянутые противоречия – лишь видимые. И церковь, сколько она существует, пыталась эти противоречия устранить и в некоторых случаях даже успешно. Так достигнут более менее консенсус по поводу понимания «Не мир, но меч принёс Я вам». Принято, что здесь имеется в виду духовный меч и это устраняет видимое противоречие этого утверждения Иисуса Христа с Его призывами к миру и любви. Но в большинстве случаев мы имеем разную трактовку таких противоречий не только разными конфессиями, но и разными трактователями внутри одной конфессии и даже у одного и того же трактователя. Такова судьба вышеупомянутого «Не судите, да не судимы будете», по поводу которого исписаны тонны бумаги, начиная с апостола Павла и до наших дней и тем не менее, что имел в виду Иисус Христос, говоря «не судите», остаётся практически столь же неясным, как это было для простых рыбаков с Кинерета, будущих апостолов.