Эмпириомонизм - Богданов Александр Александрович. Страница 92

Социально-организующие формы не представляют исключения: они также имеют общее происхождение с социально-техническими, нередко из них возникают путем простого их видоизменения или даже просто совпадают с ними. Например, один и тот же крик у стадных животных и также у людей может служить и средством устрашения нападающих врагов, т. е. орудием непосредственной борьбы, и призывным сигналом для других членов группы, т. е. организующим приспособлением первого типа, способом непосредственного общения.

Вообще же «идеологические приспособления» представляют собой комбинации, большей частью более сложные, тех же элементов, которые имеются в «технических формах», в приспособлениях для непосредственной борьбы с внешней природою. Мимика, крик, слово возникли как результат своеобразного развития некоторых элементов непосредственно трудовых реакций. В языке жестов у первобытных племен (и у детей живого темперамента) многие «обозначения» сводятся просто к сокращенному, неполному воспроизведению трудовых актов. Язык же звуков первоначально создался главным образом из «сочувственных движений», связанных с «социально-техническими» актами людей, точнее даже, составляющих неотделимую, хотя бы непосредственно и бесполезную часть трудовых комплексов («иррадиация» нервного возбуждения в силу физиологической связи нервных центров). Гениальная теория происхождения корней, предложенная Л. Нуаре, принятая и популяризированная Максом Мюллером, учеными, не имевшими по основам мировоззрения ничего общего с историческим материализмом, превосходно выясняет, каким образом первобытный язык возникал прямо из процессов коллективного труда людей. Простейшие идеологические формы — формы прямого общения — этим путем всецело сводятся к «техническому» генезису. А так как «слово» и «понятие» генетически тожественны и разграничиваются лишь на более высоких ступенях развития, как это показал хотя бы тот же Макс Мюллер, то нет даже надобности специально разыскивать «технические» корни форм познавательных, элементом которых является «понятие». Наконец, формы нормативные не заключают в себе также никаких иных элементов, кроме тех же самых понятий (и их комбинаций — суждений) плюс элементы действий, связанных с ними (или «стремлений» — начальная психическая фаза «действий»). Следовательно, идея общего генезиса «идеологии» и «техники», при первичном характере развития этой последней, не встречает эмпирически обоснованных возражений.

Впрочем, для признания верности такого взгляда было бы, в сущности, достаточно того факта, что и технические приспособления, и приспособления идеологические слагаются из психофизиологических комплексов; а между тем ни физиология, с ее развитием организма из одной недифференцированной клетки, ни психология, с ее всеохватывающей ассоциативной связью всевозможных психических комплексов, не оставляют никакого места для коренных генетических различий [164].

Итак, происхождение всего идеологического процесса из «энергетического баланса», процесса технического — из перевеса в нем «усвоения» энергии над ее «тратою», генетически вторичный характер всех идеологических приспособлений и их организующее значение в социально-трудовой жизни — таковы те посылки, которыми мы уже располагаем для своего анализа.

Из генетически вторичного характера «идеологии» следует, что исходная точка всякого идеологического изменения лежит в сфере «технического процесса» — то самое основное положение, которое формулировал исторический материализм в иных терминах: «рост производительных сил» — это лишь несколько отвлеченное выражение прогресса социальной техники, а то, что обозначают именем «экономики», — это пограничная область технического и идеологического процесса. Но, конечно, нам не из-за чего было бы предпринимать эту работу, если бы весь ее смысл сводился к тому, чтобы только признать то, что уже признано самой прогрессивною научной школою и подтверждено на конкретном материале в целой массе ее трудов.

«Организующая функция идеологических форм» — вот на чем следует теперь остановиться. Что они «организуют»? — таков первый вопрос. Ответ очевиден: социальную жизнь, существующие социальные приспособления. Какие же именно? Если технические формы суть первичные, то, очевидно, их первоначально и организуют идеологические формы. В действительности так оно и есть, в чем нетрудно убедиться. Первичные корни человеческих языков служат для обозначения действий, непосредственно относящихся к социально-трудовому процессу: область понятий соответствует на ранних ступенях развития области слов, т. е. в сущности совпадает с нею; а нормы обычая также прежде всего возникают в области отношений непосредственной трудовой борьбы за жизнь общества. Но все это в первоначальных фазах развития: в дальнейшем картина осложняется.

Если организующие приспособления образуют «надстройку» над приспособлениями непосредственной жизненной борьбы, то во всех наиболее сложных формах жизни надстройка эта является «многоэтажной», и тем в большей мере, чем сложнее жизненное целое. Например, в человеческом организме его организующий аппарат — нервная система — представляет собой несколько рядов нервных центров (для большинства функций три, четыре ряда), расположенных одни над другими в том смысле, что центры «низших» рядов подчиняются центрам «высших», т. е. регулируются, контролируются, объединяются этими последними. Высшие центры служат, следовательно, «организующими» для «организующих». Совершенно аналогичны отношения в социальной системе, только там лестница организующих приспособлений имеет еще больше ступеней. Для иллюстрации нам послужат два восходящих идеологических ряда, наиболее важных в жизни.

В сфере познания существует многостепенная лестница понятий. Первичные, простейшие понятия имеют наиболее элементарное эмпирическое содержание, наиболее близкое к конкретной действительности, т. е. к непосредственной жизненной борьбе. Таковы, исторически, понятия об обычных трудовых действиях — элементах технического процесса; эти понятия наиболее непосредственно «организуют» трудовой опыт. Понятия о «предметах», даже о таких, как материалы и орудия труда, являются производными уже второго порядка, «организующими» для первичных: «предмет» есть комплекс, связанный со многими различными действиями, повторяющийся во многих различных моментах трудового опыта, и потому понятие того или иного «предмета» есть организующий центр для целого ряда понятий, выражающих трудовую активность. Например, понятие о «топоре» (данном, определенном топоре) служит центром для представления о самых различных действиях, которые выполняются над топором и при его помощи, а также, конечно, и для всех впечатлений (восприятий), неразрывно связанных с этими действиями [165]. Понятие о таком-то «дереве» ассоциативно объединяет все психически-двигательные реакции, относящиеся к данному дереву и т. д. Различные понятия более частного характера объединяются понятием обобщающим, с большим объемом и менее определенным содержанием: родовые понятия «топора», «дерева» и т. п. (не данных, определенных предметов, а вообще предметов данного рода). В науке, в философии цепь обобщающих понятий идет систематически, звено за звеном, выше и выше, восходя к самым общим, «всеорганизующим» для человеческого опыта понятиям; такая же цепь создается еще раньше в «обыденном мышлении», но только гораздо менее стройная и законченная, со значительно спутанными звеньями, связывающими комплексы, часто далеко не однородные с точки зрения «научного познания» (например, «вещи съедобные», «вещи несъедобные», предметы «дорогие» или «дешевые» и т. п.). Но способ образования спутанной системы понятий обыденного мышления и стройной системы научного мышления один и тот же: объединение «организующих» опыт комбинаций другими, «организующими» в свою очередь первые. Разница та, что материал научной системы понятий шире и что больше социально-идеологической работы применено к этому материалу; научная система понятий охватывает бесчисленные элементы, в обыденном мышлении разбросанные по различным отдельным психикам, причем действие социального подбора из всей этой массы материала сохраняет и организует лишь наиболее жизнеспособное и наиболее устойчивое.