Давид Юм - Нарский Игорь Сергеевич. Страница 4

Это произведение Юма было самым прогрессивным из всех его сочинений. Данную работу Юма популяризировал на континенте французский историк-просветитель Шарль де Бросс, пересказав многие ее страницы в своей книге «О культе богов-фетишей…» (1760 г.). В то время как Вольтер и Дидро в рассуждениях по поводу происхождения религии ограничивались в общем антиисторическими ссылками на случайную встречу двух социальных «атомов» — мошенника, выдумавшего веру в бога, и глупца, поверившего в эту выдумку, Юм указал на необходимо действующие источники религиозных иллюзий. Они заключаются, по его мнению, в стремлениях людей возместить недостаток естественных средств удовлетворения их потребностей искусственными, в виде обманчивых, но горячих упований на сверхъестественные силы. В этом отношении взгляды скептика Юма оказались ближе к будущим догадкам Фейербаха, чем рассуждения атеистов Дидро и Гольбаха, хотя, конечно, скептицизм Юма сам по себе был непоследовательным, а значит, и более слабым оружием в борьбе против религии, чем последовательный атеизм его друзей, собиравшихся в парижских салонах и в особняке Гольбаха на улице Ройяль.

И вообще причин для разлада между Юмом и французскими материалистами было более чем достаточно. И отношение Юма к парижским друзьям было далеко не таким, как их отношение к нему, — очень сдержанным и даже несколько ироническим. Конечно, британскому дипломату нельзя было давать волю своим чувствам и порывам. Но и чувства его были не созвучны их умонастроениям: британскому агностику было не по пути с французскими материалистами, он чурался их боевого полемического задора и страстной непримиримости к социальному злу.

В письме к Э. Милляру, своему издателю, Юм признавался, что предпочитает пойти на мировую с церковниками, чем вслед за Гельвецием ввязаться в резкую и опасную с ними перепалку. В апреле 1759 г. Юм писал Адаму Смиту, что книгу Гельвеция «Об уме» прочитать стоит, но «не ради ее философии» (16, т. 1, стр. 304). Известны иронические высказывания Юма о деизме Вольтера и еще более критические его замечания о «догматизме» «Системы природы» Гольбаха. Что касается дружеских связей Юма с плебейским идеологом Ж.-Ж. Руссо, то история их отношений чрезвычайно характерна: былые приятели превратились во врагов.

Описывая перипетии ссоры между этими двумя философами, буржуазные историки философии обычно ссылаются на неуживчивость и болезненную подозрительность Руссо и на черты барской снисходительности в поведении Юма. Но дело было далеко не в этом. Когда Руссо по приглашению Юма в начале 1766 г. приехал в Англию, то после первых недель повышенного внимания к себе он все более стал чувствовать себя одиноким. Он оказался в глубоко чуждой его идеям и чаяниям среде, и еще в одном из писем от января 1763 г. Юм жаловался на нежелательную «экстравагантность» и «непривычность» для английского читателя рассуждений женевского выходца (см. 16, т. 1, стр. 378). Да, странника из Женевы и британского скептика разделяла глубокая идеологическая пропасть, и это неизбежно сказалось на их личных контактах: идеолог английской буржуазии и французский революционный демократ навсегда утратили общий язык.

В 1766 г. Юм возвратился на Британские острова. Ему суждено было прожить еще десять лет. Первые два года из них он занимал пост помощника государственного секретаря. Яркие страницы дружбы Юма с французскими просветителями быстро потускнели в его памяти, зато он скоро оживил свои служебные связи с английскими дипломатами, что и помогло ему достичь столь высокого положения.

В 1769 г. Юм уходит в отставку и возвращается в родной город. Теперь он наконец-то смог исполнить свою давнишнюю мечту — собрать вокруг себя группу талантливых философов, литераторов и знатоков искусств, любителей естественных наук. Юм стал секретарем созданного в Эдинбурге Философского общества и занялся просветительской деятельностью. Тесный кружок деятелей науки и искусств, который сплотился вокруг Юма в эти годы, создал славу Шотландии тех лет. В этот кружок входили: профессор моральной философии Адам Фергюсон, экономист Адам Смит, анатом Александр Монро, хирург Уильям Каллен, химик Джозеф Блэк, профессор риторики и литературы Хьюдж Блейр и некоторые другие довольно широко известные в те времена, в том числе на континенте, деятели культуры. Культурный расцвет Эдинбурга во второй половине XVIII в. во многом был обязан деятельности этого кружка выдающихся ученых, послужившего базой для создания в 1783 г. Адамом Смитом и историком Уильямом Королевского научного общества в Шотландии Блэк и Робертсон были избраны иностранными членами Петербургской академии наук. В этой блестящей духовной среде вырос Вальтер Скотт.

В начале 70-х годов XVIII в. Юм не раз возвращался к работе над своим последним крупным произведением «Диалоги о естественной религии», первый набросок которых относится еще к 1751 г. Предшественником этих «диалогов» была, по-видимому, выпущенная в свет Юмом анонимно в 1745 г. брошюра по вопросам религии. Эта брошюра до сих пор не найдена. Юм так и не решился опубликовать при жизни «Диалоги…», не без оснований опасаясь преследований со стороны церковных кругов. К тому же эти преследования уже давали о себе знать: начиная с 1770 г. профессор из Эбердина Джемс Битти пять раз публиковал яростный анти-юмовский памфлет «Опыт о природе и непреложности истины: против софистики и скептицизма». Но когда с весны 1775 г. у Юма обнаружились признаки серьезного заболевания печени (оно в конце концов и свело его в могилу), Юм решил надежно позаботиться о посмертной публикации своего последнего сочинения и включил в завещание особый пункт об этом. Но еще долго его душеприказчики уклонялись от выполнения этого пункта, ибо опасались неприятностей для себя.

Юм скончался в августе 1776 г. в возрасте 65 лет. В последние месяцы перед смертью он практически вел себя как атеист: решительно отказывался принять священника и не раз аттестовал А. Смиту и другим своим друзьям всю церковную братию как скопище лицемеров и обманщиков. Незадолго до кончины Юма посетил писатель Джемс Босвелл, который записал свой разговор с ним о религии. Юм заявил, что не верит в загробную жизнь и считает ее «самой невероятной выдумкой», а верующих в нее — «подонками (rascals)».

А. Смит за несколько дней до смерти Юма обещал опубликовать его «Автобиографию», присоединив к ней сообщение о том, как философ провел свои последние дни. Это сообщение, которое одновременно было послано А. Смитом 9 ноября 1776 г. как открытое письмо издателю Юмовых сочинений Страэну, вызвало среди ханжески настроенной эдинбургской публики скандал. А. Смит писал в нем, что Юм остался верен себе и в последние часы жизни: он делил их между чтением Лукиана и игрой в вист, иронизировал над сказками о загробном воздаянии и острил по поводу наивности собственных упований на скорое падение религиозных предрассудков среди народа. В первом томе «Капитала» Карл Маркс сообщает об этом письме Адама Смита и рассказывает, в какую ярость пришло английское духовенство от публикации письма А. Смита (см. 3, стр. 631).

Эдинбургские пасторы и оксфордские теологи были крайне рассержены на А. Смита за его откровенность и выпустили в свет несколько брошюр, в которых поносили покойного философа. Особенно свирепствовал некий Д. Хорн. И еще один колоритный факт: у могилы Юма в течение недели пришлось держать стражу, дабы не позволить эдинбургским фанатикам осуществить их низкий замысел — они задумали осквернить место захоронения философа.

Философия Юма далеко не сводилась к антицерковному и до некоторой степени антирелигиозному ее измерению. Она была многоплановой, и историческая роль свойственного ей агностического миропонимания оказалась по крайней мере двойственной — реакционной в его стремлениях расшатать категорию объективной причинности и прогрессивной в критике религии и церкви.

Глава II. Анализ структуры «Опыта»

Философия Юма отразила в теоретической области тот компромисс, к которому пришли в итоге событий 1688 г. две основные фракции британской буржуазии во многих областях жизни, и прежде всего в политике и экономике. Юм переделал учения Беркли и Локка на агностический манер, сглаживая острые углы и устраняя крайние положения. Юм стремился создать действительную философию буржуазного «здравого смысла», чего так и не удалось достичь Беркли, философию осторожную, «сдержанную», чуждую как материализму, так и наивному спиритуализму.