Сочинения - Беркли Джорж. Страница 118

Я полагаю, что под  [6] следует понимать, что все вещи, прошлые и будущие, действительно присутствуют перед умом бога и что в нем [в боге] нет ни изменений, ни перемен, ни последовательности смены (succession) идей. Я полагаю, что последовательность идей образует время, а не является лишь его ощущаемой мерой, как считают г-н Локк и др. Но в этих вопросах каждый человек должен думать сам за себя и говорить так, как он находит. Одно из моих самых ранних исследований было посвящено времени, что привело меня к нескольким парадоксам, которые я не считал удобным или нужным опубликовать, — в частности, понятию о том, что воскрешение наступает в момент, следующий за смертью. В отношении времени мы поставлены в тупик и сбиты с толку: 1) предполагая в боге последовательность смены идей; 2) представляя себе, что у нас есть абстрактная идея времени; 3) предполагая, что время в одном духе необходимо измерять последовательностью идей в другом; 4) не принимая во внимание правильное употребление и назначение слов, также часто приводящее к тому, что воля, как и разум, используется скорее для того, чтобы возбудить, оказать влияние и направить действия, а не для того, чтобы вызвать ясные и отчетливые идеи.

3. Я не сомневаюсь в том, что душа человека пассивна, так же как и активна. Абстрактные общие идеи были понятием, которое вместе со схоластами разделяли г-н Локк и, я думаю, все другие философы; оно проходит через всю его книгу о человеческом разуме. Он придерживается абстрактной идеи существования, которое не может воспринимать и восприниматься. Я не могу обнаружить у себя ни одной такой идеи, и вот почему я против этой теории. Декарт исходит из других принципов. Один квадратный фут снега так же бел, как тысяча ярдов; одно отдельное восприятие — такое же истинное восприятие, как и сто.

492

Теперь поскольку любая степень восприятия достаточна для существования, то из этого не будет следовать, что одно в какой-то момент существовало больше, чем другое, так же как мы не должны говорить, что тысяча ярдов снега белее одного ярда. Но в конечном итоге это все сводится к словесным спорам. Я думаю, что если хорошо изучить то, что я сказал об абстракции и об истинном смысле и значении слов в разных местах тех работ, которые я опубликовал, то это могло бы предотвратить много неясностей и споров, хотя по этому вопросу многое еще нужно было бы сказать.

Вы говорите, что Вы согласны со мной в том, что внутри (sic? вне) Вашего духа нет ничего, кроме бога и других духов с атрибутами или качествами, им принадлежащими, и идеями, содержащимися в них.

Это тот принцип, или главное положение, из которого (а также из того, что я написал об абстрактных идеях) многое может быть выведено. Но если мы и не будем согласны абсолютно в каждом выводе, то, поскольку главные принципы установлены и хорошо поняты, я буду менее беспокоиться о частных предположениях. Я пожелал бы, чтобы все опубликованные мною работы по этим философским предметам читались в том порядке, в каком я их опубликовал; один раз для того, чтобы понять их замысел и взаимосвязь, и второй раз — критическим оком, добавляя свои собственные мысли и наблюдения к каждой части по мере того, как Вы продвигаетесь вперед.

Посылаю Вам с этим письмом книги в переплете и одну непереплетенную. Возьмите себе то, чего у Вас еще нет. Передайте «Начала», «Теорию [зрения]» и «Разговоры», по экземпляру каждой книги, с моей благодарностью тому господину, профессору колледжа в Ньюхевене, от которого Вы мне передавали наилучшие пожелания. Что останется, раздайте по своему усмотрению.

Если когда-либо Ваши дела приведут Вас в эти места, Вас приглашаю провести в моем доме столько дней, сколько сможете. Беседа в течение четырех-пяти дней представила бы некоторые предметы в более ясном и полном свете, чем обмен письмами за столько же месяцев. Пока же я буду рад получить известие от Вас или от Ваших друзей, когда бы Вы ни соблаговолили почтить своим вниманием, достопочтенный сэр, Вашего покорного слугу

Джорджа Беркли

Род-Айленд, 24 марта 1730 г.

493

У ИСТОКОВ СУБЪЕКТИВНОГО ИДЕАЛИЗМА

В. И. Ленин в работе «Материализм и эмпириокритицизм» указывал, что философия Маха и Авенариуса, весь позитивизм начала XX в. черпают из берклианства: «... «новейшие» махисты не привели против материалистов ни одного, буквально ни единого довода, которого бы не было у епископа Беркли» [1]. и действительно, они повторили доводы Джорджа Беркли и в критике ими теории отражения, и в истолковании причинности, и в проблемах «экономности познания» и «удвоения мира». Берклианство — это начальная и одновременно классическая форма субъективного идеализма Нового времени, главный источник этого вида идеализма в последовавший затем период упадка буржуазной философии: уже Шопенгауэр пошел от Канта вспять к Беркли. Методологически вся западноевропейская и американская мысль нынешнего столетия, за исключением неотомизма, экзистенциализма, неореализма и близких к ним по духу течений, восходит так или иначе к Берклиевой эпистемологии. Естественно назвать здесь и Юма, также, без сомнения, наложившего печать своих воззрений на последующую идеалистическую мысль, но без Беркли не было бы и Юма.

1 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, с. 31.

Сказанным оправдывается решение осуществить первое совокупное издание на русском языке философских сочинений Беркли. Знание того, что было им написано, совершенно необходимо для эффективной критики идеализма XX в. Для нас, марксистов, особое значение настоящего издания состоит также и в том, что оно помогает более глубокому пониманию теоретического содержания тех идей Ленина, которые были высказаны им непосредственно в связи с критическим анализом социально-классовой сущности и гносеологии берклианства.

495

Беркли предложил неверные, субъективно-идеалистические решения таких проблем теории познания, как взаимодействие объективности и субъективности в содержании чувственного познания, взаимосвязь формы и содержания в человеческих ощущениях, соотношение чувственных и рациональных моментов в механизме образования научных абстракций, гармония и диссонанс между повседневным «здравым смыслом» и картиной мира, складывающейся в сознании ученых-теоретиков. К этому стоит добавить вопросы о содержании понятия субстанции и о видах «существования», о критериях истинности знаний разного рода и о статусе чувственно не воспринимаемых истин, о познавательном смысле математики и о характере ее приложения к естествознанию, а также о роли языка и знаков в познании. Да, решения, которые выдвинул и защищал Беркли, неверны и ложны, но проблемы и вопросы, поставленные им, актуальны, серьезны и нелегки. и они по сей день стимулируют материалистическую мысль, хотя философия марксизма убедительно разрешила главные из этих вопросов и полностью преодолела берклианство как доктрину. Такова диалектика историко-философского процесса.

Уже анализ истории возникновения концепции Беркли, тех мотивов, которыми он руководствовался при построении своей системы, и той аргументации, к которой он прибегал, защищая ее от критиков, для сторонников диалектического материализма поучителен и полезен. Этот анализ проясняет многие особенности и судьбы новейшего идеализма и позволяет, с одной стороны, разобраться в довольно запутанных связях между идеализмом и позитивизмом на протяжении их долгой истории, а с другой, — избежать поспешности при оценке связей и отношений между достижениями, трудностями и еще не решенными проблемами естествознания наших дней. Сочинения Беркли, направленные против механики Ньютона и развитого Ньютоном математического «метода флюксий», продемонстрировали, хотя сам Беркли отнюдь не желал обнаружения этого, огромный вред, приносимый естественным наукам идеализмом. Эти сочинения проясняют нам вместе с тем потаенные аргументы, лежащие в основе неопозитивистского подхода к абстракциям, свойственного и деятелям «Венского кружка», и американским «аналитикам» второй половины XX в., и так называемым критическим рационалистам из группы К. Поппера. Классические по-