Происхождение и развитие сознания - Нойманн Эрих. Страница 4

. Здесь мы вновь подчёркиваем материальность символов. Исцеляющий или восстанавливающий целостность эффект эмоциональных компонентов коллективного бессознательного обсуждается в ч II

Часть первая

Мифологические стадии эволюции сознания

А. Миф сотворения

I. УРОБОРОС

      Конец его — начала отраженье,

       И что в начале и в конце дано,

       То в середине вновь заключено.

      Гете, Западно-восточный диван

     Мифологические стадии эволюции сознания начинаются с того, что Эго полностью принадлежит бессознательному, и ведут к такому состоянию, когда Эго не только осознает свое собственное положение и героически его отстаивает, но также обретает способность расширять и соотносить свои познания посредством перемен, свершившихся в результате его собственной деятельности.

     Первый цикл мифа — это миф сотворения. Здесь мифологическая проекция психического материала проявляется в космогонической форме, как мифология сотворения. Господство мира и бессознательного и образует предмет мифа. Эго и человек находятся пока лишь в стадии возникновения, и их рождение, страдание и высвобождение составляют фазы мифа сотворения.

     На стадии разделения Прародителей Мира зародыш сознания личности наконец-то утверждает себя. Все еще оставаясь в рамках мифа сотворения, он вступает во второй цикл, а именно, в миф героя, в котором Эго, сознание и человеческий мир начинают осознавать самих себя и свое достоинство.

     В начале существует совершенство, целостность. Это первоначальное совершенство может быть "обозначено" или описано лишь символически; его сущность не поддается никакому другому описанию кроме мифического, потому что то, что описывает — Эго, и то, что описывается — начало, предшествующее любому Эго, оказываются несоизмеримыми величинами, как только Эго пытается охватить свой предмет концептуально, как сущность сознательного.

     Именно поэтому в начале всегда находится символ, наиболее замечательный характерный признак которого — неопределенность, неразрешимость и множественность значений.

     Началу можно предопределить два "местоположения": его можно представить как начало истории человечества и как самое раннее детство индивида. Образ рассвета человеческой истории можно вообразить по его описанию в обрядах и мифах. Раннее детство, как и заря человечества, изображается в образах, поднимающихся из глубин бессознательного и открывающихся уже индивидуальному Эго.

     Рассвет, как стадия начала, проецируется мифологически в космической форме, проявляясь как начало мира, как мифология сотворения. Мифологические повествования должны неизменно начинаться с внешнего мира, так как мир и психика все еще едины. Пока еще не существует мыслящего, осознающего себя Эго, которое могло бы что-нибудь соотносить с собой, то есть размышлять. Психика не только открыта миру, она все еще тождественна миру и едина с ним; она считает себя миром и в мире, и ощущает свое собственное становление, свой собственный образ как звездные небеса, а свою сущность как богов, сотворяющих мир.

     Эрнест Кассирер ^[1]

показал, что у всех народов и во всех религиях сотворение проявляется как сотворение света. Таким образом, появление сознания, проявляющего себя как свет в противоположность тьме бессознательного, является истинным "предметом" творения мифологии. Кассирер подобным же образом показал, что на различных стадиях мифологического сознания сначала возникает субъективная реальность, начинаются формирование Эго и индивидуальности. Начало этого развития мифологически представляется как начало мира, возникновение света, без которого ни один процесс, происходящий в мире, не был бы виден вообще.

     Но этому зарождению света из тьмы все же предшествует самое раннее начало, и его окружает множество символов.

     Форма, в которой представляется бессознательный материал, не свойственна сознательному уму. Бессознательное не может, да и не пытается охватить объекты и дать им определение при помощи ряда дискурсивных объяснений, прояснить их путем логического анализа. Путь бессознательного иной. Вокруг предмета, который объясняется и предлагается для понимания и интерпретации, собираются символы. Процесс осознавания состоит в том, что вокруг объекта группируются символы, ограничивающие и описывающие неизвестное с разных сторон. Каждый символ раскрывает какую-либо сторону предмета, который предлагается для понимания, указывает на определенную грань его значения. Лишь совокупность этих символов, собранных вокруг рассматриваемого объекта, может привести к пониманию того, на что эти символы указывают и что они пытаются выразить. Символическое повествование о начале, донесенное до нас мифологией прошедших веков, является попыткой человечества, по-детски непосредственно, с помощью донаучного сознания, справиться с проблемами и загадками, которые в большинстве своем недоступны и непостижимы даже для нашего современного развитого сознания. Если наше сознание с эпистемологическим смирением вынуждено считать вопрос начала не имеющим ответа, а значит и не научным, это может быть и верно; но психика, которой невозможно приказать, которую нельзя увести в сторону критикой сознательного ума, всегда заново поднимает этот существенный для нее вопрос.

     Вопрос начала является также вопросом "Откуда?" Это исходный и важный вопрос, на который космология и мифы о сотворении постоянно пытались давать новые и разные ответы. Этот исходный вопрос о происхождении мира в то же самое время является и вопросом о происхождении человека, происхождении сознания и Эго, это роковой вопрос "Откуда я появился?", который встает перед каждым человеческим существом, как только оно появляется на пороге пути к самосознанию.

     Мифологические ответы на эти вопросы являются символическими, как и все ответы, исходящие из глубин психики, из бессознательного. Метафизическая природа символа говорит: это есть это, а то —есть то. Формулировка тождественности и выстроенная на ней логика сознательного не имеют никакой ценности для психики и бессознательного. Психика, как и сновидение, смешивает, сплетает и перепутывает сознательное и бессознательное, сочетая одно с другим. Поэтому символ является аналогией, скорее ассоциацией, чем тождеством, и на этом основано богатство его значений, но также и его неоднозначность. Лишь группа символов, полная отчасти противоречивых аналогий, может сделать что-то неизвестное, недоступное для сознательного понимания, более вразумительным и более пригодным к тому, чтобы стать сознательным.

     Одним из символов изначального совершенства является круг. Близки к нему сфера, яйцо и rotundum —круг ^[2]

алхимии.

     Именно круг Платона был в начале:

      Он [творец] ... округлил космос до состояния сферы, то есть сообщил Вселенной очертания, из всех очертаний наиболее совершенные и подобные самим себе ^[3]

.

     Окружность, сфера и круг — все они являются аспектами "замкнутого в себе", не имеющего ни начала, ни конца; в своем первозданном совершенстве оно предшествует любому процессу, оно вечно, так как в своей круговой форме не имеет ни до, ни после, не имеет времени; и в нем нет ни верха, ни низа, ни вообще пространства.

     Все это. может появиться лишь с приходом света, сознания, которого пока еще нет; сейчас все находится во власти еще не проявленной божественности, символом которой поэтому и является круг.

     Круг — это яйцо, философское Яйцо Мира, ядро начала и зародыш, из которого, как повсюду учит классическая литература, возникает мир ^[4]

. Это также совершенная структура, в которой объединяются противоположности, — совершенное начало, потому что противоположности пока еще не отделились друг от друга, и мир пока еще не начался; совершенный конец, потому что противоположности снова сошлись вместе в синтезе, и мир снова оказался в состоянии покоя.