Искусство Исповеди - Волков Николай Владимирович "Voltor". Страница 13

Он сбегал и позвал своих друзей, которые, не понимая, что происходит, подошли ко мне.

– Вас пятеро, я один. Начинаем. И сразу извинюсь. Жалеть вас не буду, так что лучше не подставляться.

Парень посмотрел на меня и кивнул своим приятелям.

– Он серьезно. Хорошо, что вы кольчуги притащили.

Когда они надели кольчуги, а парень моей «клиентки» наглухо застегнул косуху, мы взяли клинки и началась пляска. Против пятерых мне работать не доводилось до этого никогда, но я прекрасно понимал, что если они не сработались, да еще и новички в фехтовании, то легко заставить их мешать друг другу.

Добрых пятнадцать минут они пытались меня достать, и двое из них были даже близки к этому, но за это время один из них отскочил с отбитой рукой, второй – прихрамывая, а остальных трех я вымотал так, что когда, наконец, остановил бой, они сели прямо на землю.

– Вот так, ребята – сказал я и огляделся.

Наш бой собрал кучу зрителей, что, впрочем, было понятно: не каждый день здесь спаррингуются пять к одному. И еще меньше случаев, когда этот один уделывает остальных пятерых. Ко мне подошел кто-то из знакомых, похлопал по плечу и сказал:

– Ну ты даешь…

Я кивнул и отошел в сторону. Безумно хотелось курить, но, как ни странно, после этого спарринга я почувствовал себя лучше.

Парень «клиентки» подошел ко мне и сказал:

– Мы можем поговорить?

Я молча кивнул и отошел с ним подальше от всех.

– Я всю неделю думал над тем, что ты тогда сказал. Знаешь, такого бардака в мыслях у меня не было еще никогда. Как понять, люблю ли я ее? Можешь способ подсказать? А то я уже весь извелся.

Опершись о дерево, я закурил. Посмотрев на него, я выбрал самый простой для себя способ.

– Расскажи мне о ней. Все, что вспомнишь. А я скажу тебе, любишь ли ты ее. Впрочем, думаю, ты и сам тогда это поймешь.

Он принялся говорить. Он рассказывал, а на меня нахлынули ощущения. Я чувствовал его нежность к ней. Это не было любовью, но могло стать хорошей основой для нее, поэтому я его остановил, причем довольно быстро.

– Постой. Ты испытываешь к ней определенные чувства, но что-то тебе мешает. Что тебя останавливает?

– Она… еще ребенок. Совсем по-детски смотрит на все.

Я только улыбнулся.

– Знаешь, иди к ней. Ищи ее. Добейся ее. Уверен, что она тебя сможет удивить.

– Почему ты так думаешь?

– По тому, что ты успел рассказать. После своего ухода она просто обязана была повзрослеть. После этого все взрослеют. По себе знаю.

– Думаешь, она может быть здесь?

– Поищи.

Он посмотрел на меня, уставшего после спарринга и разбитого после всех ощущений, и сказал:

– Знаешь, я твой должник.

– Сочтемся, – сказал я, закуривая еще одну сигарету и отходя от него.

Я нашел свою «клиентку» и кивнул ей в ответ на ее безмолвный вопрос. В ней вспыхнула яркая радость и огромная благодарность, смешанная с облегчением. Эти ощущения, такие свежие, как глоток чистого воздуха в накуренной комнате, ударили по мне, вынуждая сесть на ближайший камень и взяться за голову.

Она мигом подскочила.

– Что с тобой?

– Все в порядке. Просто устал. Иди, покажись ему. И учти, для него мы с тобой не знакомы. Иди.

– Знаешь…

Я устало поднял голову, чтобы посмотреть ей в глаза.

– У тебя все будет хорошо. Такой человек как ты должен быть счастлив.

– А ты? Ты счастлива?

Я почувствовал ответ, раньше, чем она его произнесла.

– Да!

– Тогда мне вполне достаточно сейчас и этого.

Она поцеловала меня в щеку, и меня теплой волной укрыло ее счастье, принося облегчение и даря покой.

– Не знаю, – сказал я ей, – как у тебя будет все дальше, но надеюсь, что все будет хорошо.

– В крайнем случае, у меня же всегда есть ты, – улыбнулась она и оставила меня.

Я только покачал головой и молча закурил очередную сигарету. Ощущение ее счастья продолжало действовать на меня, согревая и успокаивая. Кто-то присел рядом со мной, но я не обернулся, пока не услышал голос Олега:

– Молодец. Теперь тебя можно выпускать в люди.

– Иди на хрен.

– Только не говори, что тебе сейчас паршиво. Вижу, что не так. И вообще, как ты думаешь, чего ради я выяснял, где ты будешь, и приперся сюда? Ради тебя.

– Зачем?

– Ты злишься. Злишься на меня. Злишься на себя. На то, какой ты есть.

Своими обострившимися чувствами я считывал с лица и позы Олега заботу, нежность и тихую гордость по отношению ко мне. Злость на него начинала потихоньку угасать.

– Сигарету дать?

– Давай. Пива хочешь? – он протянул мне бутылку, и я взял ее.

Сделав пару глотков, я затянулся сигаретой и, наконец-то полностью избавившись от злости, сказал:

– Олег, что со мной происходит?

– Сложный ты парень, вот что… Ты стал играть в наши игры чересчур рано. Да, психика у тебя более гибкая, чем у остальных, и это твой плюс, но это же и твой минус. Плюс в том, что воспринимаешь ты все намного лучше и быстрее, чем даже я. Минус в том, что это по тебе бьет намного сильнее. Ты недавно обвинял меня в том, что для меня все люди – как объект для изучения. Это правда. Я всех изучаю, но и ты тоже. Только мы делаем это немного по-разному. Ты еще слишком молод, и для тебя это изучение – не более чем познание окружающего мира. Для меня – это исследование людей в попытке понять больше, чем я уже знаю о них. Из-за этого мы и смотрим на них чуть по-разному. Но мы делаем одно дело. Мы оба помогаем людям, а то, что мы их изучаем, это часть той награды, которую мы получаем за наши труды.

Я посмотрел прямо на Олега.

– Знаешь, а я хотел бросить все.

– Знаю. И не смог.

– И не смог.

– И не сможешь. Ты помог человеку, и он отплатил тебе добротой, нежностью, заботой и даже своей любовью. Тебе же понравилось это, не так ли? Хорошая награда за хорошую работу. Это помимо того, что ты помог человеку.

– Не «помимо», а вместе с этим. Я не смог оставить девушку без помощи. Она бы не завершила все правильно и потом всю жизнь бы мучилась. Не мог я этого допустить.

– В этом все мы: те, кому небезразлично. Мы не может спокойно смотреть на этот мир и ничего не делать с тем бардаком, который люди устраивают из своей жизни. Теперь ты и сам почувствовал это.

– Олег…

– Эти чувства, которые тебе подарила девушка, это твоя награда. Ты обрел себе друга на всю жизнь. Но эта девушка – не твоя, и хорошо, что ты не сделал ее своей. У тебя еще будет шанс, и не один. Не смотри на меня. Я одинок, но это сугубо мой выбор.

Я почувствовал в нем старую, затаенную боль.

– Что тогда было?

– Она погибла из-за моих действий. Это была совершенно случайная смерть. Просто та скотина, которая должна была расплатиться за все, что сделала, свела счеты с жизнью. А моя невеста оказалась там же по чистой случайности и умерла. Врачи бились над ней несколько суток, но она все равно умерла.

Этот рассказ вызвал в нем все те чувства, которые были у него в ту пору. Я переживал с ним его боль, потерю, одиночество, озлобленность… Его решимость не допустить повторения была тем, что поглотило меня окончательно.

– Больше не буду тебе рассказывать о своем прошлом.

– Да уж…, – растерянно ответил я.

– Извини, я не подумал, что ты такой чувствительный.

– Да ничего… Оклемаюсь… В конце концов, – именно для этого Исповедникам и нужны Исповедники. Чтобы был хоть кто-то, кто может разделить то, что с ними было.

– Чтобы был хоть кто-то, кто сможет понять их. Пойдем отсюда. Холодно становится.

Мы молча направились по дорожке, думая каждый о своем. Проходя мимо своей «клиентки», я увидел рядом с ней ее парня и улыбнулся.

– Это она? – спросил я у него.

– Да.

– Хороша. Приглядывай за ней, а то уведу…

– Не удастся.

– Тогда сам не упускай, а то желающих много найдется.

Олег одобрительно хмыкнул, и мы пошли дальше.

– И что теперь, Олег?

– Теперь? Действуй. Помогай. Если понадобится совет или почувствуешь, что сам дело не вытянешь – телефон мой у тебя есть. И если тебе самому помощь потребуется – выслушаю и помогу.