О великих переворотах в науке - Кедров Бонифатий Михайлович. Страница 12

Наконец, приведем еще один пример, касающийся уже физики. В течение всего XIX в., особенно после открытия закона сохранения и превращения энергии, были изучены физические процессы в макромире, которые можно было бы назвать сущностью первого порядка. Их же сущность второго, т. е. более глубокого, порядка заключалась в области микромира, куда наука в XIX в. еще не проникла. Логика же развития научного познания вплотную подвела физику в конце XIX в. к тому порогу, который отделял макромир, уже познанный, от микромира, еще не познанного. Переступить этот порог надлежало теперь науке. Но как только она его переступила и выяснилось, какие огромные запасы внутренней энергии содержит атом (его ядро), так практика (техника, производство) в неявной форме заявила свои претензии на то, чтобы овладеть этой энергией, использовать ее в своих интересах. Поэтому атомная (точнее, ядерная) физика становится узловой проблемой не только физики, но и всего естествознания XX в. На фоне ее разработки осуществляются один за другим этапы новейшей революции в естествознании, т. е. научной революции III типа.

Таковы различные факторы развития науки и научных революций, таково совместное их действие на образование и разработку узловых проблем, на фоне которых совершаются научные революции того или иного типа.

О связи научных революций с техникой

Движущая сила развития естествознания. До сих пор мы говорили о революциях в науке как о преодолении своеобразных познавательных барьеров, стоящих на пути человеческой мысли к достижению истины. Но тут встает вопрос: какая же сила толкает человека, человеческую мысль разрушать эти барьеры и совершать научные революции и вообще двигать вперед науку? Сейчас мы ограничимся рассмотрением только естественных наук. Что это: исконное стремление человека к познанию, присущее ему любопытство, словом, какой-либо идеальный фактор? Или же такая сила заключена в материальной практике человечества, в необходимости удовлетворять ее потребности и запросы? Совершенно очевидно, что второе. Из истории мы знаем, что дифференциация единой до тех пор натурфилософской науки явно наметилась уже в древности. Однако этот процесс был заторможен с самого начала и по той же самой причине: в обществе отсутствовали тогда стимулы, которые должны были подтолкнуть науку к подобной дифференциации. Начавшийся было процесс был приостановлен и заморожен. Ему пришлось "дожидаться" более 1000 лет, т. е. в течение всего средневековья. Только в самом конце средневековья, когда вместе с возникновением капитализма в Западной Европе появились наконец стимулы развития естествознания благодаря дифференциации ранее единой науки, остановленный было процесс возродился и двинулся вперед с небывалой быстротой. Именно он-то и привел в конце концов к революциям I типа.

Какую бы область естествознания мы ни взяли, мы обнаружим более или менее скрытую, а подчас и явно выраженную связь между прогрессом естествознания, представленного научными революциями, с одной стороны, и прогрессом техники, его запросами - с другой. Причем эти последние выступают как факторы, вызывающие и обусловливающие прогресс естествознания.

Три формы взаимосвязи между наукой (с ее революциями) и техникой (с ее революциями). Техника возникла одновременно с самим человеком, с его ранней цивилизацией. В течение веков и тысячелетий она развивалась вне поддержки со стороны естествознания, которого еще тогда не существовало. Поэтому возникающие производственно-практические задачи техника решала наощупь, методом проб и ошибок.

Однако, начиная с эпохи Возрождения, когда техника и промышленное производство стали развиваться бурными темпами, возникла острая потребность в открытии законов природных вещей и явлений, которые используются человеком в производстве. Без знания этих законов и их сознательного использования на практике не могло совершаться нормально развитие производства и техники; для открытия же законов природы требовалась разработка особых приемов исследования и соответствующего им понятийно-познавательного аппарата, что выходило за пределы возможностей самой техники. Для этого необходима была наука, в нашем случае - естествознание.

Так во второй половине XV в. на общем фоне эпохи Возрождения начинают возникать и развиваться отдельные естественные и математические науки. Разумеется, на первых порах, только что возникнув, они еще не в состоянии по всему фронту оказывать активную помощь практике. Образно говоря, они еще сильно отстают по уровню своего развития от техники и производства. Такова первая форма взаимосвязи между наукой и техникой. Обратим теперь внимание на то, что хотя по уровню своего развития наука далеко отставала от техники и промышленности, но по темпам своего движения она далеко опережала их. Объясняется это тем, что прогресс материальной практики, включая технику, предполагает длительное, подчас весьма трудоемкое и дорогостоящее строительство предприятий, установок, конструкций, которые к тому же после их возведения не поддаются быстрой и легкой перестройке. Творческая научная мысль оказывается несравненно более подвижной, гибкой, быстротекущей. В силу этого она обнаруживает тенденцию догонять в своем развитии технико-производственную практику, а возможно и перегонять ее. Однако в XVI-XVIII вв. такая ее тенденция не успела достаточно окрепнуть, хотя она и начала действовать с первых моментов возникновения естествознания. Вот почему в известном смысле можно сказать, что научные революции I типа в целом протекали в условиях, когда наука догоняла технику, оставаясь пока еще позади нее.

Конечно, при сравнении науки и техники по уровню их развития мы допускаем некоторую условность. Говоря, что наука отставала от техники, мы имеем в виду, что наука еще не могла выдвигать перед техникой каких-либо новых проблем, указывать новые пути для технического прогресса. Она вынуждена была пока что ограничиваться решением простейших задач, которые в готовом виде ставила перед ней техника, где соответствующие силы природы были уже практически использованы. Речь же могла идти о том, чтобы теоретически обобщить накопленный практикой фактический материал.

Например, изобретение паровой машины (парового двигателя) в XVIII в. было осуществлено фактически без всякой помощи со стороны науки, методом проб и ошибок, т. е. чисто эмпирически. И только потом остро потребовалась помощь науки в улучшении работы паровой машины, чего не могла уже сделать техника своими собственными средствами.

Мы затронули здесь техническую или промышленную революцию XVIII в. Но было бы неправильно полагать, будто эту революцию совершила паровая машина (при всей важности ее изобретения). Суть этой революции заключалась совершенно в другом. Вспомним, что выше было сказано о трудовой теории антропогенеза, предложенной Ф. Энгельсом: труд создал человека, труд осуществлялся рукой и способствовал развитию мозга наших предков. Их рука играла роль одновременно и слуги, и учителя мозга. Революция же в технике состояла в том, что человек XVIII в. передавал техническим устройствам - станкам и машинам - производственные функции, которые до тех пор выполняли его собственные органы. Подобно тому как становление человека началось с трудовой деятельности его руки, так и суть технической революции XVIII в. заключалась в передаче станкам (механическим устройствам) функций руки: руки ткача, токаря, прядильщика и т. д. Освобождение руки рабочего от непосредственных производственных функций достигалось путем изобретения ткацкого, токарного, прядильного и других станков. А для того чтобы пускать их сразу в ход в рамках целого предприятия, требовался новый мощный двигатель, что и привело к изобретению паровой машины.

В XIX в. создается и быстро развивается крупное промышленное капиталистическое производство. Теперь наука мужает и решает назревшие очередные задачи техники и промышленности. Она уже оказывается в состоянии ставить и решать такие задачи, которые только еще вызревают в недрах промышленности и техники. Ярким примером может служить задача повышения коэффициента полезного действия (КПД) паровой машины. На первых порах он был очень низок. Вставала задача: определить, каковы пределы и условия для повышения КПД. В процессе поисков решения этой задачи в физике XIX в. была разработана механическая теория тепла, открыт механический эквивалент теплоты, создана термодинамика как особая научная дисциплина, разработана кинетическая теория газов, а в конечном счете - открыт закон сохранения и превращения энергии. Можно смело сказать, что в середине и второй половине XIX в. наука в своем развитии догнала технику и производство, которое становилось все более "онаученным". На этом фоне и развертывались научные революции II типа. Наконец, бурное развитие науки (с ее научными революциями) привело к тому, что в XX в. наука не только догнала, но и стала перегонять технику и производство, опережать их в своем развитии. На этом фоне и развернулись научные революции III типа, о чем мы скажем особо.