Книга Небытия (СИ) - Филатов Вадим Валентинович. Страница 32

И действительно, страдание выполняет важнейшую смыслообразующую функцию. Вырывая человека из рутины повседневности оно избавляет его от многочисленных, скрывающих страшную истину Ничто иллюзий и раскрывает ему глаза на подлинное положение вещей. Не случайно, именно с созерцания картин человеческих страданий начинается путь будущего Будды к просветлению. Человека, который прошёл через страдания, крайне редко можно причислить к обывателям и заставить подчиняться мнениям толпы. Осознание истины Ничто помогает человеку понять и преодолеть свою собственную ничтожность.

«Страдание изменяет темперамент, концепции, позиции, оценки, меняет направления существования, таким образом, любое сильное и длительное страдание воздействует на интимную основу существа. Изменяя внутреннюю основу существа, страдание имплицитно меняет и отношение его к миру. Это изменение перспективы, изменение понимания и чувствования. После того как ты страдал долгое время, тебе кажется невозможным, тебе сложно представить свою жизнь без него, так как любое страдание отчуждает тебя от твоих естественных установлений и переводит тебя на экзистенциальный план твоих сущностных устремлений. Таким образом, из человека, рожденного для жизни, страдание делает святого, замещая все его иллюзии язвами и гангреной отказа. Отсутствие покоя, которое следует за страданием помещает человека в такое напряжение, в котором нельзя быть по-средственностью. Апатия, вульгарный скептицизм и поверхностный имморализм могут быть разрушены страхом, тотальным беспокойством, плодотворным террором и всеобщим страданием», – рассуждает в своей последней книге «Признания и проклятия» Эмиль Чоран.

Ещё одна важнейшая составляющая религиозного пути духовного самосовершенствования – это отказ от привязанности к материальному миру в пользу развития собственной духовности. «Земная жизнь и сопутствующие ей блага греховны. Отрекись от земной жизни, и ты обретёшь жизнь вечную», – призывает своих последователей христианство. «Преимущество умерших состоит в том, что они отмыты от греха существования», – вторит святым отцам Сартр. Православный путь духовного самосовершенствования, изложенный в книге «Лествица» («лестница») святого Иоанна Лествичника, представляет собой программу последовательного отказа от привязанности к земной жизни путём преодоления в себе соответствующих желаний и грехов. Во многом аналогично выстроен и так называемый «Тарикат» – система духовного развития мусульман – суфиев. По словам суфийского пророка 11 века Аль-Газали, «учение суфиев стремится к тому, чтобы освободить сердце от всего, что не Бог, и сделать единственной его жизнью размышления о Божестве». Многовековая традиция суфизма выработала свой путь достижения Абсолюта – знаменитый «Путь Суфия», включающий в себя три ступени совершенствования: закон, собственно путь и окончательную истину. Этот Путь включает в себя, в частности, покаяние, осмотрительность и добровольное принятие нищеты. При этом нищета понимается как осознание того, что всё, вплоть до психических состояний и самого «Я» не является достоянием человека:

«Ходжа Насреддин зашёл в лавку, и к нему подошел торговец.

– Прежде всего, о главном. Ты видел, как я вошёл? – спросил его Ходжа.

– Конечно, – отвечал торговец.

– А раньше ты меня встречал?

– Первый раз тебя в жизни вижу.

– Так откуда ты знаешь, что это вошёл я?».

Я никто, я победил своё Я – с полным правом восклицает суфий.

Итак, Путь преодолён и суфий достиг третьей, последней ступени самосовершенствования. Это «Хакикат» – то есть, Истина. Здесь интуитивно познаётся сама сущность истины, а сознание человека растворяется в объекте созерцания.

Скрытый смысл суфийского Пути загадочно звучит во вдохновенных строках Джелаладдина Руми:

«Присоединись к братству – почувствуешь радость реальной жизни. Пройдись по разрушенной улице и взгляни на смятенных владельцев развалин. Выпей чашу волнения, ибо ты не чувствуешь стыда самосознания. Разбей земляного идола, чтобы увидеть других идолов. Зачем ради большого приданого жениться на старухе – за три куска хлеба в рабство себя отдавать зачем?»

Похожие идеи мы встречаем и в философии неоплатонизма: чтобы соединиться с Единым – мистической всеобщей первоосновой, которая может определяться как Ничто, поскольку пребывает за пределами любых определений – необходимо отказаться от многого. То есть, от многочисленных зримых и незримых нитей, привязывающих человека к миру.

Начиная с того времени, когда бытие и сознание выделились из Небытия, всё сущее стало называться бытием, но, тем не менее, полностью сохранило своё сущностное основание в качестве искажённой формы Небытия. Небытие включает в себя всё и поэтому оно само в себе содержит собственный смысл. Производное от Небытия бытие также производит свой смысл из Небытия. Иначе говоря, мы живём для того, чтобы преодолеть жизнь. Согласно одному из высказываний Сартра, «смысл нашего существования «заключается в сознании того, что оно лишнее».

Как уже было сказано, человеку свойственно собирать вещи, чтобы закрываться ими от созерцания окончательной истины. «Вещи выставляют себя напоказ, поверяя друг другу гнусность своего существования. Я понял, что середины между небытием и разомлевшей избыточностью нет», – заметил в этой связи Сартр. Поэтому не случайно, что, начиная с древности и вплоть до наших дней, многочисленные религиозные и философские учения призывают к аскетическому самоограничению. Только отбросив материальное, человек освобождает свой дух для соединения с Ничто. Чем больше уменьшается значение Эго, тем больше приоткрывается истинная суть Небытия, Ничто, как всеобщего универсального основания духовности, не имеющего ни начала, ни конца. Эти положения могут выглядеть достаточно банально, но они подкреплены многовековым духовным опытом лучших представителей человечества, которые на практике доказали их истинность. Ведь, согласно утверждению Борхеса, на самом деле в культурном пространстве человечества присутствуют всего лишь несколько ключевых сюжетов. А всё остальное представляет собой их вариации.

Есть творцы, которые изображают неземные миры Ничто. В начале 20 века швейцарский художник Ходлер писал портреты своей умиравшей жены. В его картинах видимым знаком окончательного момента истины становится горизонталь. «Все предметы, – говорил он, – тяготеют к горизонтали, стремятся раскинуться по земле, как растекается по ней всё шире и шире вода». Умирающая женщина уходит в игру красок, словно бы струящуюся счастьем – между вертикальным падением и горизонтальным покоем. Так Ходлер празднует исчезновение её плоти. Поэтому и наша новая духовная вертикаль также развивается по нисходящей линии, напоминая собой перевёрнутую букву «Т». Она отличается от всех других программ духовного самосовершенствования человечества в первую очередь тем, что в ней наиболее честно заявляется всеобщая устремлённость в Ничто:

1. Не родиться.

2. Не быть вовсе.

3. И, следовательно, как можно скорее настигнуть смерть. (AZsacra ZARATHUSTRA)

После того, как человеку удаётся настигнуть смерть, для чего совершенно не обязательно умереть физически, устремлённая вниз вертикаль его совершенствования соединяется с Духовной горизонталью Ничто.

Мы видим, что Чанышев был неправ, Бог есть, но находится за пределами жизни. Духовность также реально существует, несмотря на то, что, в среде современных адептов «научной картины мира», превративших науку в объект своего религиозного поклонения, данное понятие считается средневековым атавизмом. В действительности духовная область Ничто является единственной достоверной реальностью, а каждое «духовное существо свободно от противоречий, случайностей и иллюзий материальной жизни» (Алистер Кроули). Мир, разумеется, погибнет, но это событие станет моментом окончательного освобождения духа из-под гнёта материи и великим триумфом Небытия. Жизнь есть страдание – учит нас первая благородная истина буддизма – и, следовательно, уничтожение страдания заключается в уничтожении материи. Ведь «для того чтобы осмыслить процесс освобождения и сделать возможным водворение свободы в царстве причинности и обусловленности, необходимо признать возможность уничтожения смерти как внешнего факта» (Владимир Эрн). Когда человек настигает смерть, он превращает её a в факт собственной духовной жизни, то есть, в факт внутренний. Знать, что всё проходит, и испытывать счастье – в этом заключается та высшая ступень духовного саморазвития, достижение которой одновременно означает соединение с Духовной горизонталью Ничто.