Китай, Россия и Всечеловек - Григорьева Татьяна Петровна. Страница 9

Наконец, я бы, возможно, не вернулась к этой теме, если бы не прочла о детях нового сознания, которых называют по-разному – «индиго», «кристаллические дети», но трудно сомневаться, что это вестники нового мира. Их величают иногда шестой расой, которая должна прийти на смену пятой, исчерпавшей свои возможности. Так же как на смену затянувшейся темной, воинственной эре Кали-юги должна прийти Сатья-юга, светлая эра Истины. По крайней мере, одна за другой появляются такие книги, как «Дети Будущего уже среди нас».

Эти дети обладают развитым умом и чутким сердцем, чувствительны к окружающей среде, которая может способствовать развитию их уникального дара, а может заглушить его. Просветленные дети болезненно реагируют на резкий цвет, звук, на острые углы, поэтому лучше отводить для школьных занятий, считает автор книги, круглое помещение. Это создает более мягкую, естественную обстановку. И парты стоит ставить по кругу. «Постарайтесь разрушить ощущение тотального единообразия и сделайте обстановку более индивидуальной». Пусть учитель стоит в центре круга. Такое расположение создает ощущение, что каждый ученик здесь одинаково важен. «Для нелинейного мыслителя расположение по кругу имеет свои преимущества… Детям можно сказать, что их парты, собранные в круг, – это часовой циферблат». Соответственно дети, мыслящие образами, ощущают себя соучастниками мировых пространственно-временных циклов.

Автор, знающий этих детей не понаслышке, уверен: если мы не будем сопротивляться неизбежной трансформации человеческого рода, научимся принимать эти изменения и позволим прорасти тем возможностям, которыми обладает творение, то обнаружим, что наш мир становится многообещающим. Дети Будущего «явят собой примеры великого существования и покажут на собственном примере, что было всегда и что может снова возникнуть в нашем мире если только мы откроем свои сердца и вспомним, что мы едины и существует только любовь». [61] Автор постоянно возвращается к этому, начиная с Предисловия: «Любовь – это голос новых детей». И приводит стихотворение четырехлетнего Николаса, записанное его другом:

Я не случайно выделила слова «что было всегда и что может снова возникнуть». Может возникнуть, а может и нет – зависит от человека. Само сознание вездесуще, преодолевает пределы окружающей реальности и приносит подсознательную информацию о прошлом, настоящем и будущем. Но поскольку «мы учились думать и общаться логически, память о чистом сознании в ходе эволюционного процесса ухудшилась. Эволюция закрыла перед нами двери, позволявшие воспринимать иные, высшие реальности» (с. 36). (Доступна была лишь эволюция по горизонтали, на земном уровне.)

Хотя эти двери открываются вновь, замечает автор, имея в виду детей нового сознания, что-то неладное творится в мире. Такое впечатление, что он готовится к последнему прыжку. Но куда? И что его ждет там, куда он прыгнет по собственной воле, если можно о ней еще говорить? Свобода выбора – что тут поделаешь! Но не перепутал ли он дорогу (как с бабочкой Брэдбери)? Туда ли он шел, превозмогая себя, и вдруг отпустил вожжи? Сам собой не управляет, хотя уверен в обратном, принимая за свободу вседозволенность, потакание собственным слабостям.

На эти мысли меня навела грустная статья Н. С. Курека «Звероподобное поведение. Линии Аристотеля и Фрейда». [63] Оказывается, звериное начало заложено в каждом человеке, а не только в страдающих психическими заболеваниями. И хотя в настоящее время теория вырождения признана несостоятельной, замечает автор, на практике «идея зверя в человеке по-прежнему востребована в культуре, искусстве, массовом сознании, СМИ». И с ним трудно не согласиться. «Каков человек, таков и мир» – по Гегелю. Но таково ли назначение человека, не изменил ли он себе? За изменой следует расплата.

Все религии говорят об одном: добро имманентно миру, зло творится неразумными людьми. Оно вторично и, как все вторичное, должно исчезнуть по мере становления Человека, приобщения души к Духу. Звериное начало порождалось звериными привычками в процессе кровопролитных войн. Говоря словами Конфуция: «Все близки по природе, различаются по привычкам». Природа человека изначально добра; злой ее делают «мелкие люди» (сяожэнь), которые ради выгоды готовы на все.

Другое дело, почему человек предпочел таких философов, как Ницше. Не он ли проповедовал словами Заратустры: «„Человек должен становится все лучше и злее“ – так учу я. Самое злое нужно для блага сверхчеловека». Дорого обошлась идея сверхчеловека, когда помутившийся разум поспешил применить ее в действии. Сам философ не мог не видеть, что происходит с людьми: «Эти носители гнетущих и вожделеющих к отмщению инстинктов, отпрыски всего европейского и неевропейского рабства… – представляют движение человечества вспять» («К генеалогии морали»). Нужно было достичь высокой степени отчаяния, чтобы способствовать движению вспять, в рабскую неволю, уподобляя человека домашним животным. Человека, рожденного свободным и утратившего свою свободу вместе с человеческим достоинстовом.

В каком-то смысле не меньший грех взял на душу известный психиатр Зигмунд Фрейд, приписав людям звероподобное поведение на ранних стадиях онтогенеза и филогенеза. И уж совсем невозможна мысль о том, что первая стадия развития ребенка от рождения до года – «орально-каннибальная». Уж детей оставили бы в покое! Нет ничего чище на свете, чем грудной ребенок. Когда заглядываешь в его глаза, там, как в горном озере, отражаются небеса – все святое, светлое, сохраняющееся в человеческой памяти. Взрослея, под влиянием среды ребенок теряет свою незамутненность. И не в этом ли смысл призыва Господа: «Будьте как дети!», чтобы вернулся человек к своей порвозданной чистоте. И не напоминал ли Лао-цзы, что у новорожденного «совершенное Дэ»? Потому «ядовитые насекомые и змеи его не ужалят; свирепые звери не растерзают; хищные птицы не заклюют. Кости мягкие, мышцы слабые… Но он пребывает в совершенной Гармонии» (Дао дэ цзин, 55). Или: «Когда храбрый не кичится, а сохраняет скромность, он подобен горному ручью в своей стране. Его не покидает Дэ Постоянства, он возвращается в состояние младенца» (Дао дэ цзин, 28). [64] Дэ Постоянства, или великое Свершение, подобно Великому Дао, невидимо истинному, от которого зависит одухотворение сущего. И не раз образ младенца служит для Лао-цзы примером совершенства, чистоты и незамутненности.

Но вернемся к Ницше. Известно, что он кончил безумием, не выдержав распада культуры, кричащей пошлости немецкого обывателя, превратившего жизнь в театр абсурда. [65] Но идея сверхчеловека продолжает разрушать человеческое в человеке. Расплата за антропоцентризм – произвольное смещение центра. В результате – «исчезает человек как целостное существо, как существо внутренно центрированное… Дробные и частичные элементы человека предъявляют права не только на автономию, но и на верховное значение в жизни», – подвел итог Николай Бердяев.

Еще одно искушение, последний соблазн – трансгуманизм. Дальше идти некуда! Получается, что человек – отработанный материал, настало время его заменить супермашиной. Средство и цель поменялись местами. Человек стал функцией. Новейшая технология для того и существует, по мнению трансгуманистов, чтобы создать искусственного человека. «Основанный на нанотехнологии новый синтез наук станет тем „канатом“, с помощью которого человечество сможет перебраться на эту новую землю», – говорят сторонники трансгуманизма.