В преддверии философии. Духовные искания древнего человека - Якобсен Торкильд Петер Рудольф. Страница 6

История не «началась в Шумере» вопреки тому, что еще четверть века назад утверждал крупнейший американский шумеролог Крамер, на чьих пионерских работах по шумерской литературе в большой степени основываются главы книги, написанные Т. Якобсеном.

Как предположила на основании собранных ею материалов около века назад С. фон Торма и как доказано за последние два десятилетия открытием большого числа надписей, письменность, сходная с протошумерской, но более древняя, существовала на Балканах и в соседних областях (на северо-западе, включая Венгрию) в V–IV тысячелетиях до н. э. Хотя эта письменность еще не дешифрована, о ее характере (соединение слоговых знаков с логограммами-знаками для понятий и слов) позволяет судить общее число различающихся между собой знаков (более двухсот) ⁵², совпадение отдельных знаков с протошумерскими, обозначающими числа и домашних животных; оба вида письма сходны и разделением поверхности таблички на части с помощью горизонтальных и вертикальных линий. Поскольку в той же области Юго-Восточной Европы (в частности, в Венгрии) известны и неолитические скульптурные символы, использовавшиеся для учета (типа шариков), можно думать, что становление системы двухмерных символов могло осуществиться на Балканах раньше, чем в Месопотамии. Древнебалканская культура V и особенно IV тысячелетия до н. э. по развитию металлургии далеко превосходила синхронные ей переднеазиатские центры ⁵³. После крушения ее основных очагов в середине IV тысячелетия до н. э. продолжал функционировать в IV–III тысячелетиях до н. э. древнейший центр изготовления серебра и свинца на островах Эгейского моря, в частности на Кикладах, откуда изделия позднее доставлялись и в Египет. Выявленная новейшими исследованиями, использовавшими методы изучения изотопов свинца ⁵⁴, система торгово-экономических связей, объединявших в III тысячелетии до н. э. весь эгейский мир, приоткрывает завесу над предысторией кикладской и древнекритской культуры, развитость которой давно поражала исследователей. Эгейские культуры, связанные в то время с египетской, были одновременно и южным продолжением древнебалканских (в частности, в системах письма Крита можно видеть и продолжение символики древнебалканского письма), и восточной частью цепи древних культурных центров, тянувшихся по побережью Западной Европы от Оркнейских островов и Скандинавии на севере до Пиренейского полуострова и островов Средиземноморья. Эти культуры V–II тысячелетий до н. э. характеризуются прежде всего громадными каменными (мегалитическими) сооружениями, которые в последнее время интерпретируются — как астрономические ⁵⁵, что дает основание полагать, что мореходное население побережий Западной Европы и островов Средиземноморья выработало достаточно развитую технику астрономических наблюдений на основе навыков, сложившихся в предшествующие эпохи, о которых позволяют судить древнейшие символы ранних верхнепалеолитических и мезолитических культур Homo sapiens, толкуемые как астрономические ⁵⁶. Если пытаться наметить промежуточные звенья, по которым накопленные этими ранними западноевропейскими культурами знания могли дойти до Месопотамии, то наряду с путем через Балканы, о реальности которого говорят древнебалканские и эгейские центры, можно было бы думать и о мореходных связях через Средиземное море.

Древнемесопотамская культура уже в III тысячелетии до н. э. отличалась высоким уровнем алгебры, арифметики и астрономии, использовавшей достаточно развитой математический аппарат… Но науку, которая была в состоянии предсказывать положение небесных светил, в Вавилоне (где по социальным причинам, обсуждаемым в заключительной главе книги, будущее всегда внушало опасения) попытались использовать и для предугадывания надвигающихся земных событий. Как показал В. К. Шилейко, фразеология старовавилонских астрологических текстов связана с языком космогонических мифов вавилонской поэмы о сотворении мира «Энума элиш»: этим, в частности, объясняются равенство неба, сотворенного из богини Тиамат (см. главу 5 настоящей книги), и Венеры — звезды этой богини, описание того, как Месяц (ак-кад. ilum «Бог» в астрологических текстах обозначение Луны и других светил ⁵⁷) шесть диен находится в тиаре, а к вечеру седьмого дня ее снимает ⁵⁸. Эти открытия шестидесятилетней давности, до сих пор еще не вошедшие в научный обиход, одновременно позволяют дешифровать то, что в современной науке о мифологии получило название «астрономического кода» мифов, и уяснить себе возможный конкретный астрономический смысл этих мифов. Фразеология древнейших предсказаний астрологических вместе с тем близка и к другим жанрам гаданий. Так, в гаданиях по печени правая вертикальная складка, для рассмотрения которой гадатель поворачивает к себе печень этой стороной, называемой «левой», именуется mazaz ili «остановка (бога)»; в старовавилонских астрологических гаданиях ma-za-az i-li-im называется недельный путь Луны или планеты. Поэтому можно думать, что исходный месопотамский тип печени для гадания отражен в знаменитой этрусской бронзовой модели печени для гаданий из Пьячеицы, представляющей собой карту неба с нанесенными на него названиями божеств. В то же время старовавилонские печени для гаданий представляли собой и образ города, о чем свидетельствуют название отверстия пуповины bab ekalli «дворцовые ворота» (в греческой традиции, например, в описании гадания по печени в «Электре» Эврипида πνλατ «ворота», лат. portae) и такие тексты предсказаний, как «если остановка отсутствует, на месте же ее просвечивает пузырь, то царский город будет взят». Следовательно, то взаимное соответствие неба и земного города, о котором пишет Якобсен в настоящей книге, воплощалось в печени для гаданий, добавлявшей к этому ряду соответствий еще один символический язык — анатомический.

То характерное для Месопотамии внимание к разного рода аномалиям в строении тела, которое Якобсен отмечает при разборе мифа об Энки и Нинмах, сказалось в особом жанре предсказаний по аномальным рождениям. Значительное число таких вавилонских текстов перевел В. К. Шилейко; приведем два из таких предсказаний в его переводе:

Мы видели, что идея связи близнецов с двойным правлением, характерная для Африки, в Египте трансформировалась в представление о двойнике (ко) как мертвом близнеце — плаценте фараона, носившего дважды владыческий титул; иначе говоря, идея выражается в египетских словесных формулах, не соотносящихся прямо с социальной реальностью. В первом из приведенных вавилонских предсказаний выражена та же идея, но в виде логического следствия из посылки. Во втором предсказании на ту же логическую схему накладывается признак правый — наличие этого признака у близнеца при отсутствии у него руки с этим признаком. Опять следует вывод из посылки. Большинство посылок заведомо ложно, поэтому с точки зрения современной логики сборник производит впечатление упражнений на (логически безупречную) возможность выведения чего угодно из ложных посылок ⁶⁰.