Американские просветители. Избранные произведения в двух томах. Том 2 - Томас Пейн. Страница 10

И хотя нам хорошо известно, что эта ассамблея, избранная народом исключительно в своих обычных целях законодательства, не имеет власти ограничивать акты последующих ассамблей, наделенных полномочиями, равными нашим, и что поэтому объявлять этот акт непреложным не имело бы законной силы, мы свободны все же заявить и заявляем, что отстаиваемые настоящим документом права — естественные права человека, и, если в будущем будет осуществлен какой-нибудь акт в отмену настоящего или для ограничения его действия, такой акт будет нарушением естественного права.

Заметки о штате Вирджиния

...[Восставшие против Англии колонии] объявили себя независимыми штатами. Они объединились в одну большую республику, обеспечив, таким образом, каждому штату все преимущества, вытекающие из этого объединения. В каждом штате была установлена новая форма правления. Основные принципы, в частности нашего штата, следующие: исполнительная власть находится в руках губернатора, избираемого ежегодно, [причем он может быть переизбран] не более трех раз за семь лет; ему помогает совет, состоящий из восьми членов. Судебная власть разделена между несколькими судами... Законодательство осуществляется двумя палатами ассамблеи. Одна — палата депутатов, куда входит по два представителя от каждого округа; она избирается ежегодно гражданами, владеющими недвижимым имуществом в виде 100 акров необжитой земли, или земельного участка в 25 акров с домом на нем, или в виде дома или участка земли в каком-нибудь городе; другая палата — сенат. В сенат входят 24 представителя, избираемые каждые четыре года теми же избирателями, которые для этой цели делятся на 24 района. Для издания закона необходимо согласие .обеих палат. Они назначают губернатора и совет, судей верховных судов, контролеров, министра юстиции, казначея, официальный список земельных контор и делегатов в конгресс. Поскольку вычленение штата никогда не утверждалось, а, наоборот, всегда было предметом споров и жалоб, то, для того чтобы никогда не вызывались сомнения по этому вопросу или нарушалась гармония нашей новой федерации, штатам Мэриленд, Пенсильвания и двум Каролинам были ратифицированы дарственные акты.

Это устройство было создано, когда мы были еще «новичками» и не имели опыта в науке управления. Кроме того, такое устройство было впервые создано в Соединенных Штатах. Поэтому не удивительно, что испытание временем обнаружило в нем существенные недостатки:

1. Большинство населения штата, которое платит и сражается в его защиту, не представлено в законодательном учреждении; список фригольдеров [свободных держателей земли] на право голосования обычно был в два с лишним раза меньше списка милиции или сборщиков налогов.

2. Среди тех, кто разделял представительство, участие весьма неодинаково. Так, округ Уорик, насчитывающий лишь 100 солдат, имеет то же представительство, что и округ Лаудон, в котором их 1746. Таким образом, каждый мужчина в Уорике имеет такое же влияние в правительстве, как 17 мужчин Лаудона...

3. Сенат по своей структуре очень похож на палату депутатов. Он избирается теми же избирателями, в то же время и из тех же граждан; выбор падает, конечно, на людей тех же [достоинств]. Цель учреждения различных законодательных палат — ввести влияние различных интересов и различных принципов. Так, в Великобритании говорят, что английская конституция опирается на честность палаты общин и мудрость палаты лордов. Это было бы разумным, если бы честность можно было купить за деньги, а мудрость передавалась по наследству. В некоторых штатах Америки депутатов и сенаторов избирают таким образом, что первые представляют людей, а вторые — собственность штата. Но у нас благосостояние и мудрость имеют равные шансы быть принятыми в обе палаты. Поэтому из деления нашей законодательной власти на две палаты мы не извлекаем тех выгод, которые может дать столкновение Принципов и которые способны компенсировать зло, возникающее в результате этих разногласий.

4. Все правительственные власти — законодательная, исполнительная и судебная — входят в состав законодательного органа. Концентрация этих властей в одних руках как раз и определяет деспотическое правительство. Не легче, если эти власти находятся в руках нескольких лиц, а не кого-то одного. 173 деспота, несомненно, будут угнетать [народ] так же, как и один. Пусть те, кто в этом сомневается, посмотрят на Венецианскую республику. Какой прок в том, что эти власти нами избраны? Избранный деспотизм — это не то правительство, за которое мы боролись. Мы стоим за правительство, которое не только должно быть основано на свободных принципах, но в котором правительственные власти были бы так разделены и уравновешены среди нескольких органов магистрата, чтобы ни одна не могла переступить свои правовые пределы без действенного контроля и ограничения со стороны других властей. На этом основании конвент, который принял декрет о правительстве, положил начало тому, что законодательная, исполнительная и судебная власти должны были разделяться и точно разграничиваться, с тем чтобы ни один человек не имел в своих руках одновременно более одной власти. Но между этими разными властями не устанавливалось никакого барьера. Лица, облеченные судебной и исполнительной властью, продолжали зависеть от законодательной в течение своего пребывания у власти, а некоторые из них — оставаясь и на дальнейший срок. Поэтому если законодательная власть берет на себя еще исполнительную и судебную функции, то вряд ли это встретит какую-либо оппозицию, а если и встретит, то вряд ли она будет иметь силу, так как в данном случае она может представить свои поступки как акт ассамблеи, что обязательно распространит их и на другие области. Таким образом, во многих случаях у нее есть несомненные права, которые следовало предоставить юридической дискуссии; руководство исполнительной власти за весь период сессии становится привычным и знакомым. И это делается без всяких дурных намерений.

Взгляды современных лиц, занимающих судебные и исполнительные посты, совершенно честны. Вывести их из обычной деятельности может лишь ловкость других или их собственная оплошность. Возможно, так будет продолжаться еще некоторое время; но это продлится недолго. Человечество вскоре научится извлекать пользу из каждого права и власти, которыми оно владеет или может принять на себя. Народные деньги и свобода народа, которые, как предполагалось, должны были быть переданы трем органам магистрата, а оказались не намеренно в руках лишь одного, как вскоре обнаружится, будут источником благосостояния и господства для тех, кто ими владеет. В народных деньгах и свободе народа одновременно сочетаются орудие и цель приобретения. За деньги мы достанем людей, говорил Цезарь, а с людьми мы сделаем деньги. Наша ассамблея также не должна заблуждаться относительно честности своих собственных целей и заключать, что эти неограниченные власти никогда не будут обесчещены, потому что она сама не склонна злоупотреблять ими. Следует ожидать того времени, а оно недалеко, когда коррупция в этой стране, как и в той, откуда мы происходим, охватит правительство и распространится на основную массу нашего народа; когда правительство купит голоса народа и заставит его заплатить полной ценой. Человеческая природа одинакова на обоих берегах Атлантического океана и останется одинаковой под влиянием одних и тех же обстоятельств. Настало время остерегаться коррупции и тирании, пока они не завладели нами. Лучше волка не впускать в загон, чем надеяться на избавление от его зубов и когтей, после того как он войдет...

Поэтому если считают, что нет законного препятствия для присвоения ассамблеей всех властей — законодательной, исполнительной и судебной и что эти власти могут попасть в руки немногих депутатов, то народ, несомненно, скажет (и его представители, пока они честны, посоветуют ему сказать), что он не будет принимать как закон никакие акты, если они не рассмотрены и не одобрены большинством депутатов.