Американские просветители. Избранные произведения в двух томах. Том 2 - Томас Пейн. Страница 21

[Против политики на церковной кафедре]

Т. ДЖЕФФЕРСОН — УЭНДОВЕРУ

13 марта 1815 г.

...Я расхожусь с ним ^{1} лишь в одном вопросе, который составляет предмет его первого трактата,— праве обсуждать общественные дела на церковной кафедре. Я добавил последние слова потому, что допускаю такое право в обычной беседе и в литературном произведении, в этой последней форме оно и используется в ценной книге, которую Вы мне любезно преподнесли.

Человеческие интересы, нравственные и физические, столь обширны, а знание, требующееся, чтобы доводить их до наибольшей выгоды, столь велико, что ни один человек не может сам охватить все, и тем более в мере, необходимой для просвещения других. Поэтому по необходимости они разделены на различные области, каждая из которых может достаточно занять все время и внимание отдельной личности. Так, у нас есть преподаватели языков, преподаватели математики, натурфилософии, химии, медицины, права, истории, управления и т. д. Религия также особая область и, оказывается, единственная, которая считается необходимой для всех людей независимо от положения, какое они занимают. Группы людей объединяются совместно под именем конгрегации, нанимают религиозного преподавателя определенной секты, взглядов которой они придерживаются, и способствуют уплате ему жалованья в возмещение беспокойства, связанного с предоставлением им в согласованное время уроков по исповедуемой ими религии. Если они хотят, чтобы их обучали другим наукам или искусствам, они обращаются к другим учителям; и это обычно дело молодости. Но, я думаю, нет случая, чтобы хоть одна конгрегация использовала своего проповедника в смешанных целях: чтения с церковной кафедры лекций по химии, медицине, праву, по науке и основам управления или чего-либо другого, а не одной религии. Поэтому, когда проповедники вместо урока по религии уводят их в рассуждения о системе Коперника, о химических свойствах, о государственном устройстве или о характере и поведении тех, кто возглавляет правительство, они нарушают контракт, лишая слушателей того, за что им платят жалованье, и вместо этого дают им то, чего они не хотят, или если и хотят, то будут скорее искать из лучших источников данного особого искусства или науки. Выбирая своего пастора, мы заботимся о его религиозной квалификации, не вдаваясь в его физические или политические учения, с которыми, мы думаем, нам нечего делать. Понимаю, что могут быть найдены доводы в пользу того, чтобы вплести нитку политики в веревку религиозных обязанностей. Так могут поступить с любой другой отраслью человеческого искусства или знания. Так, повиновение законам нашей страны является религиозным долгом; преподаватели религии поэтому должны обучать нас законам, чтобы мы знали, как повиноваться им. Религиозным долгом является помощь больным соседям; проповедник должен поэтому обучать нас медицине, чтобы мы могли делать это с пониманием. Религиозным долгом является сохранение своего собственного здоровья, наш религиозный учитель в данном случае должен говорить нам, какая еда полезна, и давать нам рецепты кулинарии, чтобы мы научились приготавливать [нужные блюда]. Так изобретательность при все более широком обобщении может амальгамировать все отрасли науки в какую-то одну, и врач, которому платят за визит к больному, может прочитать проповедь вместо лекарства, а лавочник, которому посылают деньги за шляпу, может послать вместо нее носовой платок. Но, несмотря на такое возможное смешение всех наук в одну, здравый смысл проводит между ними границы, достаточно явственные для общих целей жизни, и никто не затрудняется понимать, что медицинский или кулинарный рецепт или геометрическое доказательство не являются уроком по религии. Я не отрицаю, что конгрегация может, если хочет, договориться со своим проповедником, чтобы он обучал также медицине, или праву, или политике. Тогда такие лекции с церковной кафедры станут делом не только права, но и обязанности. Но это может быть сделано лишь с согласия каждой отдельной личности, поскольку объединение является добровольным и простое большинство не имеет права облагать меньшинство в целях, не определенных в соглашении конгрегации. Я согласен также, что во всех других случаях проповедник имеет право наравне с любым гражданином выражать свои чувства, высказываться или писать о медицине, праве, политике и т. д. Его свободное время — его собственное, и его конгрегация не обязана выслушивать его рассуждения или читать его писания; и никто не будет сожалеть больше меня, если какое-нибудь сомнение в отношении этого права удержит нас от ценных рассуждений, которые должны привести к выражению мнения об истинных пределах права. Я чувствую свою долю долга преподобному автору за выдающиеся знания, логику и красноречие, посредством которых он доказал, что религия, как и разум, утверждает прочность тех принципов, на которых основано наше государство и утверждены его права.

Таковы мои взгляды по этому вопросу. Они в оппозиции ко взглядам высокоуважаемого и способного проповедника и поэтому с тем большим сомнением предлагаются. Различие мнений ведет к исследованию, а исследование — к истине; а это, я уверен, конечная и искренне преследуемая цель нас обоих. Мы оба слишком ценим свободу мнения, санкционированную нашей конституцией, чтобы не любить ее использование, даже когда оно противоположно нашим.

Не имел обыкновения скрывать или облекать в таинственные выражения свои взгляды, я высказался свободно по вопросу, подсказанному Вашим письмом и подарком; и, хотя я не имею чести быть с Вами знакомым, этот знак внимания и еще более чувства уважения, столь любезно выраженные в Вашем письме, дают мне право верить, что замечания, не предназначенные для публики, не будут разглашены, что со мной иногда случалось. Покой в моем возрасте — это бальзам жизни. Хотя я знаю, что могу положиться на честь и милость Маклеода, я не хочу быть отданным на расправу Маратам, Дантонам и Робеспьерам от духовенства; я имею в виду Паришей, Огденов и Гардинеров из Массачусетса ^{2}.

[Народное правительство]

Т. ДЖЕФФЕРСОН — С. КЕРЧЕВАЛЮ

12 июля 1816 г.

Сэр! Я своевременно получил Ваше письмо от 13-го июня с копией писем о созыве конгресса. Вы хотели бы знать мое мнение по этому вопросу. Я но привык таинственно умалчивать о чем-то и делать секреты из своих взглядов. Наоборот, особенно тогда, когда я был на службе у народа, я считал, что народ имеет право на откровенность и должен хорошо знать того, кто ему служит. Но в настоящее время я удалился от дел. Как пассажир, я покорно вверил себя тем, кто сейчас стоит за рулем, и прошу лишь покоя, тишины и доброжелательного отношения.

Равное представительство, которое Вы предлагаете, стало партийным вопросом, и я не хотел бы принимать в нем открытого участия. И все же если Вы лично хотите знать мое мнение не для цитирования его перед публикой, то у меня нет причины скрывать его, меньше всего — от Вас, поскольку оно совпадает с Вашими взглядами. При рождении нашей республики я изложил это мнение миру в проекте конституции, который вышел в виде приложения к «Заметкам о Вирджинии». В этом проекте было предусмотрено равное представительство. Новизна вопроса в тот период и отсутствие опыта в самоуправлении явились причиной значительных отклонений, имевшихся в этом проекте, от подлинных республиканских канонов. Действительно, злоупотребления монархии настолько заполнили сферу политических размышлений, что мы считали республиканским все, что не было монархией. Мы тогда еще не постигли исходного принципа, что «правительства являются республиканскими, только если они выражают волю своего народа и выполняют ее». Этим и объясняется то, что в наших первых конституциях действительно не было руководящих принципов. Но опыт и размышления все больше и больше убеждают меня в исключительном значении предложенного тогда равного представительства. Итак, по этому вопросу я полностью согласен с тем, что изложено в Ваших письмах; жаль только, что авторское право на Ваш памфлет мешает их появлению в газетах, где они были бы доступны широким слоям читателей и произвели бы должный эффект. Кроме того, отсутствие другого материала позволило бы поместить их в любую газету и довести этот вопрос до сознания каждого.