Хосе Марти - Терновой Олег Сергеевич. Страница 19

5. ЭСТЕТИКА. ОТ РЕВОЛЮЦИОННОГО РОМАНТИЗМА К РЕАЛИЗМУ

Хосе Марти суждено было сказать новое слово не только в политике, но и в области литературы и искусства, заложить на Кубе основы эстетики критического реализма. Видный кубинский литературный критик X. А. Портуондо в своем труде «Исторический очерк кубинской литературы» высказывает следующую мысль: «Марти — человек переходного периода, и все новое, что в нем зарождалось, находило прочную опору в положительном и самом ценном наследии литературной традиции. Его время было временем заката романтизма и появления позитивизма и материализма, порожденных быстрым развитием промышленного и финансового капитала и в литературе вылившихся в критический реализм» (30, стр. 85–86).

Революционно-демократическая эстетика Марти, ядро которой составляет учение о реализме, сформировалась не сразу. Зарождение самостоятельной национальной литературы и передовой эстетической мысли Кубы, их замечательных демократических традиций, выкованных в борьбе кубинского народа за свободу и независимость, связано с революционным романтизмом, ставшим по существу главной тенденцией в кубинской литературе прошлого столетия. Видное место среди представителей кубинского революционного романтизма XIX в. занимают его основоположник поэт Хосе Мариа Эредиа (1803–1839), Доминго Дельмонте (1804–1853), Пласидо (1809–1844), романисты Ансельмо Суарес-и-Ромеро (1818–1878) и Сирило Вильяверде (1812–1894), литературный наставник юного Марти поэт и критик Рафаэль Мариа Мендиве (1821–1886) и др. Главное в их творчестве состоит в том, что они сделали литературу и искусство мощным оружием борьбы за свободу и независимость родины. В их произведениях нашли отражение передовые идеи национально-освободительного движения и борьбы против социальной несправедливости. В их творчестве выражен страстный протест против колониального рабства, воспевается свобода, достоинство и права человека, звучит призыв к борьбе против деспотизма и тирании. Именно в этом видела предназначение молодой кубинской национальной литературы и искусства эстетика революционного романтизма.

С продолжением передовых традиций революционного романтизма связан начальный этап развития эстетических воззрений Марти, который приходится в основном на 70-е годы прошлого века. Создавая свои первые крупные произведения — героическую драму «Абдала» и литературно-публицистический памфлет «Политическая тюрьма на Кубе», Марти использовал типичный для романтизма арсенал художественных средств. В центре произведений стоят романтические образы исключительных героев-мучеников, борющихся против тирании и чужеземного колониального гнета во имя торжества общечеловеческой справедливости, правды, добра и свободы. Характеристика героев и действия дается в романтическом стиле: драме «Абдала» присущ античный колорит, поэтический пафос и риторика, «Политической тюрьме на Кубе» — гиперболизация героев, типично романтические сравнения и эпитеты, эмоциональная приподнятость повествования и т. д. Хотя судьба героев трагична (Абдала погибает в бою от смертельной раны, а узники каторги фактически обречены на медленную смерть в бесчеловечных условиях каторжного режима и изнурительной работы в каменоломнях), произведениям присуща оптимистическая вера в светлое будущее родины, ибо, как любил повторять Марти, «умереть за Родину — это значит жить».

В органическом единстве с художественным творчеством Марти как писателя-романтика развивались и его философско-эстетические представления. Важное значение для правильного понимания сущности и особенностей эстетического развития молодого Марти имеют некоторые его статьи мексиканского периода. Находясь в 1874–1876 гг. в Мексике, Марти сотрудничал в газете «La Revista Universal», в которой опубликовал ряд статей, посвященных вопросам искусства и литературы. В этих статьях он отстаивает эстетические принципы революционного романтизма, подвергает резкой критике крайний натурализм «реалистической школы» [26] (см. 17, стр. 793), стремясь при этом проследить связь между художественным методом писателя и его мировоззрением.

Исходя из того что «каждая философская система, как следствие, порождает и соответствующую литературу», Марти отмечает, что «практическая философия» с ее «практическим методом подхода к вещам», требующим сведения всех высоких моральных переживаний человека, его чувств, эмоций и страстей к биологической и физиологической основе, неизбежно вызвала к жизни «эту странную и тяжелую, грустную и печальную литературу, которая получила название „реалистической школы“» (17, стр. 793). Ошибка, ограниченность «реалистической школы», по мнению Марти, состояла в том, что основное внимание она уделяла показу уродств и темных пятен реального, живого человека, копированию того, что есть, вместо того, чтобы показать, что должно быть. Таким образом, Марти резко ополчается против копиизма. Но при этом он вовсе не выступает против самого принципа реализма, т. е. правдивого, верного отображения действительности в произведениях искусства. Более того, именно верность жизненной правде, проявившуюся в правдивом изображении социальных пороков и болезней, он считает достоинством «реалистической школы» и требует, чтобы новая литературная школа продолжила эту традицию.

Можно ли назвать «реалистическую школу» плохой, спрашивает Марти. И отвечает: ничто не является абсолютно плохим или хорошим. Поэтому если «реалистическая школа» учит верному пониманию социальных язв (не для того, конечно, чтобы их оправдать и доставить удовольствие, а для того, чтобы вызвать к ним отвращение и добиться устранения их), то новая школа должна видеть свою первостепенную задачу в том, чтобы показать добро, благородный идеал положительного героя, до которого должны возвыситься люди. Как высшее требование настоящего искусства Марти формулирует следующее положение: «Воспитывать на примере прекрасного — вот максима» (17, стр. 795).

Конечно, эти взгляды молодого Марти на искусство в основном еще не выходят за пределы эстетики революционного романтизма и опираются на его незрелые философские воззрения этого периода. Однако в них есть уже немало положительного. Правильной, в частности, была трактовка общественно-воспитательной роли искусства, которая, по мысли Марти, должна служить высоким идеалам прекрасного. В основном верно подошел Марти также к решению вопроса о специфике художественного отображения действительности: философия есть применение ума, поэзия — прежде всего воображения; однако это не значит, что в поэзии нельзя выражать «высокие истины»; последние выражаются и в ней, но только в другой форме — в форме образов, а в философии истина выражается в форме понятий (см. 17, стр. 799, 1123). Правильное решение этих вопросов имело существенное значение для перехода Марти к эстетике реализма. Ее разработка стала актуальной задачей на Кубе в 80-е годы.

Многие деятели кубинской культуры в условиях общенационального кризиса после поражения в Десятилетней войне не смогли избежать тяжелых ошибок, влияния формализма, увлечения эстетическими учениями прошлого. Романтизм в этот период переживал явный надлом, что находило свое выражение в отходе даже крупных и талантливых поэтов от изображения действительности. Поэт Хулиан дель Касаль (1863–1893) под влиянием французских декадентов и символистов стал на Кубе зачинателем модернизма, который представлял собой одну из форм романтического бегства от действительности в мир грез и мечтаний, субъективных переживаний, экзальтации, символики, прикрытых колоритом экзотики. Касаль видел вокруг себя лишь

В латиноамериканской литературе часто называют родоначальником модернизма не только Касаля, но и Марти. Однако в отношении Марти это утверждение лишено серьезных оснований. Вряд ли творческие поиски Марти новых поэтических форм («Свободные стихи» и др.), которые привели его к реалистическим, чисто народным и по форме, и по содержанию «Простым стихам», следует рассматривать как какое-то серьезное увлечение модернизмом. С Касалем у него вообще мало общего как в поэзии, так и в эстетике. Прав X. А. Портуондо, утверждая, что «Марти глубоко, как никакой другой поэт его времени, врос корнями в традиционную испанскую поэзию, и его „простые стихи“, „Исмаэлильо“, романс „Два принца“, „Туфельки Розы“ по форме и по серьезной и намеренно наивной манере трактовки темы чисто народного происхождения» (30, стр. 98).