Теория Нормы и теория Сверхнации - Лепехов Сергей Николаевич. Страница 12

Не понимает он или не хочет понять одного: сказка, в которую поверил он, в которой так понравилось жить ему и которую так жестоко отнял у него злодей по имени Кризис – иллюзия, рассеется рано или поздно она неизбежно, как дым. Возненавидел он кризис и записал себя в невинные жертвы его, но кризис – не зло, это вышедший из Нормы стал злом: ведь, обречённый на борьбу за выживание, готов он на всё, на любую подлость, жестокость и предательство, готов создавать великое множество колоссов на глиняных ногах и даже грабить и убивать кого угодно, прикрываясь циничной пословицей: «Цель оправдывает средства». А потому не разрушителен кризис сам по себе: наоборот, благотворное несёт он с собой, ведь он – не более чем то же своеобразное возвращение в Норму, безжалостная ликвидация всего лишнего, того, что лишь временно могло существовать в угоду призрачной нужности своей, а значит – несло больший вред, потому что воспринималось как постоянное, то, на что можно рассчитывать, оперевшись на что, можно было бы уверенно в будущее смотреть, не опасаясь особо сюрпризов дня грядущего. Кризис – проверка на прочность всего, что человек в угоду корысти своей посчитал нужным создать, что объявил стоящим, грандиозным и монументальным, но что нередко лопалось нежданно для всех, как мыльный пузырь, сразу же, как только сгущались тучи над ним и сменялось ненастьем ясное безоблачное небо. И в этом и заключается вся нужностькризиса: подчистую уничтожает он всё, что вышло из Нормы, ведь если поощрять такое – разрастётся оно, как бурьян на плодородном поле, и в итоге истощит всю плодородность его. Потому, как правило, и не всем суждено пережить его… Не бывает, как лживо утверждает сегодняшняя экономическая теория, периодов роста и периодов упадка, подъёмов и спадов и подобного тому – есть периоды создания лишнего и периоды ликвидации лишнего. Ведь никогда, что бы ни случилось, не рухнет то, что действительнонужно и стояще, что реально есть удовлетворение стабильного спроса, без чего не обойтись человечеству в жизни своей. Одержимый бизнесом своим, на поверку гнилой конторой оказывающимся, бесспорностью приоритета призрачного развития и процветания его, которую сам же себе и внушил, не захотел человек признать одного: если вышел он из Нормы, как и покупатели его – обречено предприятие его.И рано или поздно споёт палач по имени Кризис по нему отходную…

И нужно ли далеко ходить за примерами? Вот целый рой мелких частных фирм – как галки, бросаются они всюду, где светит хоть какой-то барыш, и грызутся друг с другом за крохи его, и ярмо каторжного труда приготовили хозяева их простым работягам. Появляются они, если вдруг возникает надобность в них, и исчезают вместе с этой надобностью, и вновь появляются – и нет ни у кого, занятого в них, твёрдой уверенности, что завтра не окажется его компания не у дел, а сам он не будет выброшен на улицу. Потому нет никакой уверенности у сотрудников их в завтрашнем дне – и о такой жизни мечтали они? А вот стоит завод, мощное предприятие-производитель: нужные всем изделия производит он, будь то хоть гвозди или стулья. Чего бояться ему, какой кризис подкосит его? Не выходил из пределов Нормы он, он нужен– и несгибаемо превосходство его одного над десятками «Рогов и копыт», проходимцами создаваемых.

Потому никаких кризисов не стоит бояться живущему в Норме – всегда соберёт свой урожай он и прокормит себя и свою семью: производит он лишь то, что действительно нужно, не меньше, но и не больше. Норма даёт ему все возможности для этого, и никакие кризисы ему не страшны, так как продажа излишков урожая или производства и прибыль – не более чем надстройкав хозяйстве его, и не боится он потерять покупателей своих, ведь и без них проживёт он. Изначально достойно существовал человек там, где была у него возможность заниматься сельским хозяйством, возделывать землю. Города, промышленные производства, корпорации – опять же не более чем надстройка над скотоводством и земледелием, надстройка, зависимая от благополучия их всецело. Торговец боится за свой бизнес, но разве кто-то заставлял его бросать хозяйство своё и идти на рынок, где ничего не обещано ему? Существование, построенное исключительно на сбыте излишков, не подкреплённое собственным натуральным хозяйством, подобно глиняному колоссу – ведь завтра этих излишков может и не быть… Каждое перенаселённое государство, не желая довольствоваться имеющимся, стремится заполучить лучших производителей, выгодные контракты, большие инвестиции. Мировая экономическая действительность давно уже превратилась в постоянное перетягивание одеяла на себя. И когда это «одеяло» достаётся другому – каков будет финал сей безумной лотереи?

Как тут ещё раз не вспомнить про поле и земледельцев на нём! Работая в одиночку на большом поле, обрабатывает один земледелец лишь часть его – ту часть, что необходима ему для собственного выживания и продажи излишков урожая, если найдёт покупателей. Остальная часть поля не используется. И вдруг случилось, что поразили соседних земледельцев неурожай и засуха, и не получили обычные покупатели товара их желаемого. Но ведь они хотят получить его и готовы заплатить достойную цену. И тогда ещё один земледелец, появившийся на поле первого, обрабатывая неиспользованную часть поля, может неплохо заработать и даже обогатиться. Но неурожай и засуха у соседей будут не вечно, и рано или поздно всё вернётся на круги своя. Их покупатели вновь возвратятся к ним – они их привычные продавцы, у них они покупают много лет. И будет в одночасье оставшийся не у дел второй земледелец, уже привыкший к прибыльности дела своего, горевать о доставшейся ему плохой доле, не желая признавать, что иначе и быть не могло – его дело изначально было обречено в конечном итоге на провал, успех мог быть лишь временным…

Вновь борются Добро и Зло за души людские, и каждое нашёптывает своё, стремясь перетянуть человека на свою сторону. «Создай больше – и обогатишься!» – шепчет Зло. «Лучше меньше, да лучше!» – шепчет Добро. И я на его стороне.

ПРАВИТЕЛИ

Онисуществуют давно. Даже живущий в Норме нуждается в них– ведь не со всем способен он справиться в одиночку. Норма не всегда держится на торжестве индивидуализма – были, есть и будут дороги, которые лишь совместно осилят идущие. Но путь группы без вожака – это путь в никуда, путь стада, которое на пути своём в конечном итоге не найдёт себе ничего, кроме ножа мясника. И группа выбирает его – лучшего, способного повести их к свету, и идёт за ним, потому что без него она не достигнет намеченной цели, но и он без них не осилит тяжёлого пути. Лидер требует подчинения – иначе он перестанет быть лидером. И группа подчиняется его диктату – но только пока не кончилась дорога.

Живущий в Норме не боится диктата их– он независим и не позволит превратить себя в раба. И правители, чьи государства в Норме – не более чем очаги совместно создаваемой цивилизации, мудры по отношению к таким, ведь они – основа процветания их, незыблемости власти. И вся жёсткость правления их– не самодурство, а тот цемент, что укрепляет стены замка их. Каменные стены, что в тысячу крат прочнее, чем стены первобытных хижин из соломы, дабы спокоен был живущий в Норме за себя и семью свою, защищённей чувствовал себя он – если, конечно, появится нужда в таком. Однако появились те, кому уже нет места в Норме – и онивоспользовались этим.

Вышедшие из Нормы вынуждены бороться за выживание. Для сохранения жалкой, никчемной жизни своей на всё готовы они, и участь презренной собаки, обглоданной кости с хозяйского стола ожидающей, дабы наброситься на неё с рычанием и жадностью на потеху хозяину и гостям его, уже не считают позорной – удивительным образом научились они оправдывать всё, что постыдным посчитал бы для себя любой в Норме живущий. Правитель зовёт их к себе в рабство, рабство законов и воли его, обещая некоторые блага в обмен на их зависимость от него. И вот уже готовы слабые души на все унижения.