Новая философская энциклопедия. Том третий Н—С - Коллектив авторов. Страница 105

ОРЛОВ Иван Ефимович [1(13) октября 1886, Галич, Костромской губ. — 13 октября 1936, Москва] — химик и философ, занимавшийся вопросами методологии науки и логики. Окончил в 1912 Московский университет (естественное отделение физико-математического факультета). В советское время работал в Научно-исследовательском химико-фармацевтическом институте. Как философ стоял на позициях естественнонаучного материализма («реализма»), после революции принял марксизм и печатался в таких изданиях, как журнал «Под знаменем марксизма». В дискуссиях того времени примкнул к т. н. механистам. В 1920-х гг. был сотрудником Социалистической академии и Государственного Тимирязевского научно-исследовательского института изучения и пропаганды естественнонаучных основ диалектического материализма; после идеологического разгрома «механицизма» сосредоточился на химических исследованиях. «Логику естествознания» Орлов отождествлял с индуктивиз- мом, противопоставляя его идущему от Аристотеля дедукти- визму. Математическую логику рассматривал как модификацию аристотелевской, пригодную лишь для математики. Поиски неклассических подходов в логике привели его к разработке «логики изобретений» и к «околоинтуиционистским» представлениям. В построенном им исчислении совместности предложений Орлов видел формальное приближение к «брауэровской интуиционистской логике». Эю логическое построение Орлова явилось исторически первой формой/име- вантной логики, а его полемика с А. Н. Щукаревым явилась предвестником последующих дискуссий об «искусственном интеллекте». Соч.: Основные формулы принципа относительности с т. зр. классической механики. — «Журнал русского физико-химического общества», часть физическая, 1914, т. 46, вып. 4, с. 163—175; Реализм в естествознании и индуктивный метод. — «Вопросы философии и психологии», 1916, кн. 131 (1), с. 1—35; Классическая физика и релятивизм. — «Под знаменем марксизма», 1924, № 3, с. 49—76; Диалектика эксперимента. — «Вестник Социалистической академии», 1923, кн. 6; Логика формальная, естественнонаучная и диалектическая. — «Под знаменем марксизма», 1924, № 6—7; Математика и марксизм. — Там же, 1924, № 12; Логика естествознания. М—Л., 1925; Логика бесконечности и теория Г. Кантора. — «Под знаменем марксизма», 1925, № 3, с. 61—74; Логическое исчисление и традиционная логика. — Там же, № 4; Теория случайности и диалектика. — Там же, 1926, № 9—10; Рационализация умственного труда. — Там же, № 12, с. 72—93; Исчисление совместности предложений. — В кн.: Математический сборник. М., 1928, т. 35, вып. 3—4; Об объективном изучении синтетической деятельности мозга. — Там же, 1928, № 12, с. 179—195. Лит.: Поваров Г. И, Петров А. Е. Русские логические машины. — В кн.: Кибернетика и логика. М., 1978, с. 137—153; Бирюков Б. В., Шуранов Б. М. Спор И. Е. Орлова с А. Н. Щукаревым. — «Вестник Международного Славянского университета», 1998, вып. 4. Г. Н. Поваров, Б. A Бирюков

ОРТЕГА-И-ГАССЕТ (Ortega у Gasset) Хосе (9 мая 1883, Мадрид — 18 октября 1955, Мадрид) — крупнейший испанский философ 20 в. Учился в университетах Бильбао и Мадрида, в 1904 защитил докторскую диссертацию. В 1905 уехал в Германию, учился в Лейпциге, а затем, после недолгого пребывания в Испании, в Берлине и в Марбурге. Учеба у Г Ко- гена и П. Наторпа оказала значительное влияние на Ортегу — первый этап его творчества можно охарактеризовать как неокантианский. По возвращении в Испанию с 1908 преподавал в Мадридском университете; с 1910 по 1936 возглавлял кафедру метафизики. Им были основаны журнал и издательство «Ревиста де Оксиденте», сыгравшие значительную роль

165

ОРТЕГА-И-ГАССЕТ в формировании нескольких поколений испанских интеллектуалов. Ортега принимал активное участие в политической жизни как либеральный публицист, в 1930-е гг. был депутатом кортесов. Вскоре после начала гражданской войны 1936— 39 покинул Испанию; вернувшись на родину в 1945, остался в оппозиции франкистскому режиму, жил во «внутренней эмиграции». В 1948 основал Институт гуманитарных наук, где читает курсы лекций по философии истории и социологии. В 1950-е гг. ортегианство выступало как единственное светское учение, противостоящее схоластике в испанских университетах и франкизму как либеральная политическая доктрина. Наряду с учениками-эмигрантами (X. Гаос, М. Самбрано и др.), сыгравшими значительнуюрольвразвитии философии встра- нах Латинской Америки, к ученикам Ортеги относятся и ведущие испанские философы 1950—70-х гг. (X. Субири, X. Марше, П. Лат Энтралъго, X. Л, Арангурен). Эволюцию воззрений Ортега правомерно рассматривают как движение от неокантианства к «философии жизни», а затем к экзистенциализму. Вместе с тем подобная схематизация учитывает только внешние влияния, сказывавшиеся на терминологии Ортеги, тогда как основные положения его философии обнаруживаются уже в «Размышлениях о Кихоте» (Meditationes del Quijote, 1914) и с тех пор существенно не меняются. Отталкиваясь от неокантианства, «философии жизни», феноменологии Гуссерля, Ортега создает учение о «жизненном разуме» (см. рациовитализм), напоминающее и аналитику Dasein Хайдегтера, и учение о «жизненном мире» Гуссерля. Центральная формула его философии такова: «Я еемь «я» и мои обстоятельства». Первое «Я» — это «радикальная реальность человеческой жизни», в ней укоренены все остальные реальности; второе «Я» — это сознание, субъект классической философии; «обстоятельства» (circunstancia) — это все, что может стать предметом акта сознания, причем акта не только познавательного, но также волитивного, эмоционального и т. д. Обстоятельства суть предметности, включающие в себя не только внешний, но и внутренний мир, они невы- водимы из «Я» и не конструируются субъектом; любому акту сознания сопутствует предмет, а сами обстоятельства всегда уже истолкованы — поэтому «веши» суть наши интерпретации, даже «метафоры». Бытие — это и не материя, и не дух, не какая-то субстанция, но «ракурс», «перспектива». Организующим принципом реальности является точка зрения, а всякая попытка получить «безличную» картину мира оканчиваются неудачей — перспективы sub specie aetenii не существует. Перспективизм Ортеги дополняется учением о «жизни» как «радикальной реальности» и изначальной активности, а также о творческом воображении и смыслопорождении. Ортега создает собственный вариант герменевтики, который лежит в основе его историцизма. У человека нет природы, у него есть история. Ортега разграничивает рефлексивный и дореф- лексивный уровни жизни, которые получают у него наименования «идеи» и «верования». Человеческое существование изначально практично, мы «считаемся» с миром до всяких «идей», мы разомкнуты на него в «верованиях». За всякой системой идей, теорией скрывается система верований, самоочевидных «предрассудков». Никакое методологическое сомнение не может отменить верований, без которых нет самого человека. Верования оказываются под сомнением, когда сотрясается сама жизненная почва, когда человек теряет ориентацию в мире и пребывает в экзистенциальном отчаянии. К помощи идей человек прибегает именно в целях восстановления безопасности и уверенности, гармоничного равновесия с миром. В верованиях человек живет «по истине», в сомнении у него появляется идея истины как чего-то требующего усилий для достижения. Найденная такими усилиями мышления идея-истина со временем становится верованием. Философия и наука возникли именно потому, что была разрушена традиция, рухнули прежние коллективные верования — философия начинается с «кораблекрушения» и попыток выплыть из «моря сомнений». Философия имеет свое начало, но вполне возможен и конец такого способа поиска истины. Учение об идеях и верованиях лежит в основании философии истории Ортега. Системы верований коллективны, каждая эпоха характеризуется господством какого-то базисного верования. Исторический кризис происходит вместе с крушением такой системы координат. Человек остается без точки опоры, без твердых убеждений — он теряется в мире. Кризисные периоды насыщены поисками идей-ориентиров: множатся философские доктрины, религиозные ереси и секты. Старая культура уже не вызывает доверия, она непонятна массе — на сцену истории выходят варвары, которые вторгаются не извне, но порождаются самой культурой. Она стала ритуализированной, изл и шнеспециал изированной, фарисейской — боги умирают, а человек оказывается отчужденным от тех смыслов, которые веками несли культурные образцы. В работе «Вокруг Галилея» (En torno a Galileo, 1933) Ортега подробно рассматривает «кризис Возрождения», который завершился вместе с поя&чением «геометрического разума» картезианской метафизики и физики. Новый способ мышления заявляет о себе и в научных трактатах, и в полемических сочинениях просветителей, и в классицизме, и в парках Версаля, и в отрицающей всякое «неразумие» дисциплине, и в расчетливости законопослушных буржуа, и в революционных декларациях прав и свобод. В 19 в. рассудочная цивилизация одерживает победу за победой, но в первой трети 20 в. кризис охватывает все области культуры — от искусства до политики и экономики. Этому кризису Ортега посвятил целый ряд работ — «Дегуманизация искусства» (La deshumanizaeion del arte.., 1925), «Восстание масс» и др. В собственном учении о «жизненном или историческом разуме» он видел путь преодоления того кризиса, который возник в результате крушения «геометрического разума», т. е. классического рационализма и сциентизма. Ортега написал большое число работ по самым различным философским проблемам—философской антропологии, философии техники, эстетики, философии истории, истории науки и др. Из вышедших посмертно работ наибольшее значение имел набросок теоретической социологии («Человек и люди»), в котором им была развита теория обычая как базисного элемента социальной жизни. Ортега был одним из основоположников теории массового общества. Соч.: Obras completas, v. 1—9. Madrid, 1953—71; в рус. пер.: Что такое философия? М, 1991; Эстетика. Философия культуры. М., 1991; Избранные труды. М., 1997; Obras Completas, v. I—XI. Madrid, 1953— 1971. Лит.: Зыкова А. Б. Учение о человеке в философии X. Ортеги-и-Гас- сета. М., 1978; Ferrater Mora J. Ortega у Gasset: an outline of his philosophy. L., 1956; Abellan J. L. Ortega y Gasset en la filosofia espano- la. Madrid, [1966]; Moron A. C. El sistema de Ortega y Gasset. Madrid, [1968]; Aguado E. Ortega y Gasset. Madrid, [1970]; Rukser U. Bibliografia de Ortega. Madrid, 1971. A. M. Руткевин