Новая философская энциклопедия. Том третий Н—С - Коллектив авторов. Страница 116

182

ОЦЕНКА МОРАЛЬНАЯ Лит.: Маркс К. и Эигельс Ф. Соч., 1.2,3,4,18,19,23, 24 (см. именной указатель); Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 2, 4, 6, 29,45 (см. именной указатель); Плеханов Г. Б. Утопический социализм 19 в. — В кн.: Избр. филофс. произв., т. 3. М., 1957; Тумим-Альмединген Н. А. Педагогические опыты и взгляды Р. Оуэна. М., 1960; Саркисян С. А. Великий социалист-утопист Роберт Оуэн. Ереван, 1974; Morton A. L. The life and ideas of R. Owen. L., 1962; Harrison J. F. C. R. Owen and the Owenites in Britain and America. L., 1909.

ОХЛОКРАТИЯ (от греч. oxXoc — толпа, чернь, кратос — власть) — господство, власть толпы. Понятие было впервые употреблено Полибием в его «Всеобщей истории». Исторический процесс, по Полибию, телеологичный в своей основе и направленный к некой универсальной цели, реально состоит в чередовании ряда политических форм—монархии, аристократии и демократии, каждая из которых со временем имела тенденцию к вырождению и замене ее др. К числу выродившихся, извращенных форм государственного устройства Полибием были отнесены тирания (как измененная в худшую сторону монархия), олигархия (как результат вырождения аристократического правления) и охлократия (форма государственного устройства, возникающая в результате предельного развития и доведения до абсурда демократических тенденций — правление черни, худших из числа граждан). Данное понятие получило достаточно широкое распространение во времена поздней античности, а затем через эпоху Возрождения было заимствовано философами и мыслителями Нового времени. Пользовалось особой популярностью у представителей консервативных течений общественно-политической мысли Европы в 19 — нач. 20 в., в частности, в связи с дискуссиями о предоставлении избирательных прав той или иной части электората, в полемике об угрозе пролетарской революции, о введении и расширении социальных гарантий и т. п. В реальной политической жизни примеры власти толпы — чрезвычайно редкое, эпизодическое явление, как правило, свойственное периодам глубоких социально-экономических кризисов, революционных потрясений. В 80-х гг. 19 в. Г. Лебон был одним из первых, кто попытался подойти к феномену толпы, массового действия с чисто сциентистских позиций. Наряду с Г. Тардом и некоторыми др. исследователями он оказался в числе первых теоретиков «массового общества». Лебон полагал, что в результате промышленной революции, роста городов и развития средств коммуникации толпы маргинизированных индивидов, представляющие собой деструктивную неуправляемую силу, начинают определять характер социальных процессов и стиль жизни общества. Будучи сторонником элитистских воззрений, Лебон полагал, что наступающая «эра масс» приведет к упадку европейской цивилизации. Подобные выводы разделялись в нач. 20 в. многими политическими мыслителями и философами—такими, как О. Шпенглер, X. Ортега-и-Гассет, Н. А. Бердяев и др. Однако уже Лебон в своих работах избегал употребления понятия «охлократия» для определения влияния «толпы» на те или иные параметры социального или политического процесса. Впоследствии термин «охлократия» вышел из употребления в строго научных контекстах и был заменен понятием «массовое общество» и его производными. Ныне в современной западной социологии и политологии этот термин практически не встречается, оставаясь достоянием политической философии и политической публицистики, где выступает синонимом номинирования при определении политической стратегии и выработке того или иного политического курса авантюристически настроенных, не обладающих развитым чувством ответственности за свои поступки и некомпетентных социальных слоев, ориентированных на популистские лозунга и требования, исповедующих анархические, антигосударственные и вообще «антисистемные» воззрения и выступающих в качестве провоцирующей силы этнических, расовых и иных страстей, нередко выливающихся в уличные беспорядки, погромы, акты вандализма и т. п. эксцессы. Э. Г. Соловьев

ОЦЕНКА МОРАЛЬНАЯ — один из видов оценки, акт выявления и обоснования моральной ценности тех или иных феноменов (поступков, намерений и пр.), из которых складывается сознательная человеческая деятельность; суждение (высказывание), выражающее специфически моральное «одобрение» или «неодобрение» этих феноменов. В системе нравственных отношений моральная оценка выполняет гл. о. роль моральной санкции, социальная значимость и эффективность которой определяется реальным весом морали среди других факторов, детерминирующих человеческое поведение. Структура моральной оценки (как и др. видов оценки) изучается в логике оценок, являющейся одним из разделов модальной логики. Логико-лингвистический анализ оценочных моральных терминов и высказываний как особых форм языка морали осуществляет метаэтика. Всякая конкретная моральная оценка представляет собой применение некоторого общего морального положения (принципа, нормы, идеала, постулата, критерия) к частной ситуации. Оценочное суждение, напр. «Поступок аморально добр», фактически является выводом из некоторых явно или неявно принимаемых посылок, напр. «Поступок X направлен на благо общества» (фактологическое суждение) и «Все, что способствует общественному благу, является морально добрым» (общий моральный постулат). Эти посылки суть основания данной конкретной оценки. Общая моральная посылка, как и вывод, представляет собой оценочное суждение, которое в свою очередь может опираться на еще более общее основание. Вопрос о природе и происхождении предельно общих положений (принципов, начал) морали, а также о возможности обоснования частных моральных оценок с помощью одних только фактологических (или вообще «вне- моральных») посылок является предметом дискуссий в этике, метаэтике и логике оценок (см. Юма принцип). Споры идут и вокруг проблемы специфичности моральной оценки, ее отличия от других видов оценок. В любом оценочном суждении обозначен объект оценки и выражено (посредством слов «добро», «зло», «хороший», «плохой», «правильный», «неправильный» и др.) позитивное или негативное отношение к этому объекту. По вопросу о специфичности объекта моральной оценки большинство представителей аналитической философии сходятся в том, что в этой роли могут выступать лишь социально значимые душевные качества и поступки разумных, вменяемых личностей, другие же реалии индивидуальной и общественной жизни, как и явления природы, не подлежат моральной оценке. Нередко указываются и дополнительные признаки, позволяющие уточнить и ограничить потенциальное поле моральной оценки, напр., наличие ситуации, когда интерес субъекта, намерения или поступки которого оцениваются, сталкивается с интересами других людей, вовлеченных в данную ситуацию. Чаше, однако, моральные философы выясняют специфику не объекта моральной оценки вообще, а объекта позитивной (и соответственно негативной) оценки, т. е. устанавливают критерий, позволяющий от-

183

ОЩУЩЕНИЕ личить «морально одобряемые» предметы от «морально осуждаемых», разграничить (по содержанию) понятия морального добра и зла, дать определение этих понятий. Анализ логических проблем, сопутствующих всякой попытке построить дефиницию добра, дан Дж. Э. Муром в «Принципах этики» (1903) (см. Натуралистическая ошибка). Моральная оценка обладает помимо содержательной также и формальной спецификой. Современные аналитики, продолжающие линию этического рационализма, ищут ее отличительные признаки в особых логических свойствах оценочных моральных терминов и суждений. Отмечается, в частности, объективно-безличный («бессубъектный») характер моральной оценки, ее универсальность («универсализуемость» — Р. Хэар) и аподиктичность (категоричность, безусловность). Другие исследователи, идущие в русле этического эмпиризма и сентиментализма, делают акцент на психологической «форме» моральных терминов и суждений — их особого рода «эмо- тивности» (см. Эмотивизм). См. также Суждения моральные. Л. В. Максимов

ОЩУЩЕНИЕ — элементарное содержание, лежащее в основе чувственного знания внешнего мира, «кирпичик» для построения восприятия и иных форм чувственности. В качестве примеров данного явления обычно приводят ощущения цвета, звука, твердого, кислого и т. д. Ощущения истолковывались как относящиеся не к предмету в целом, а лишь к его отдельным свойствам, «качествам». В истории философии и психологии ощущения были разделены на относящиеся к свойствам предметов внешнего человеку мира и относящиеся к конкретным состояниям самого тела человека (последние сигнализируют о движениях и относительном положении разных частей тела и о работе внутренних органов). Вместе с тем ощущения, относящиеся к внешнему миру, делятся по их модальности на зрительные, слуховые, осязательные, обонятельные и вкусовые. Ощущения были четко выделены в качестве исходной единицы анализа познавательных процессов в философии эмпиризма и сенсуализма 17—18 вв. (до этого, напр., в античной философии, не существовало резкого разделения ощущения и восприятия). Термин «ощущения» возник позднее их четкого выделения: первоначально философы-эмпирики именовали их то «чувственными идеями», то «простыми идеями», то «впечатлениями» и т. д. Основания, которые были использованы для выделения ощущений, могут быть классифицированы следующим образом. 1) Восприятие как знание целостных предметов и ситуаций предполагаетучастие ума. Но любые операции ума, в т. ч. и относящиеся к созданию восприятия, предполагают материал, над которым ум оперирует. Таким исходным материалом являются ощущения (Кант, который противостоял эмпиризму вообще и сенсуализму в частности, тем не менее допускал наличие ощущений как исходного материала для деятельности априорных форм чувственности и рассудка, организующих опыт). Поэтому данность, непосредственность являются специфическими характеристиками ощущений. При этом имеется в виду осознаваемая данность. Эта данность может пониматься либо как результат прямого причинного воздействия объективных свойств предметов внешнего мира (Д. Локк, Э. Кондильяк, Б. Рассел), либо просто как факт сознания безотносительно к его причине (Д. Беркли, Д. Юм, Э. Мах). 2) Именно потому что восприятие предполагает определенную активность ума, оно может вводить в заблуждение, быть иллюзорным. Однако исходный материл для построения восприятия не может сам по себе вести к заблуждению. Я могу ошибочно воспринять прямой карандаш, опущенный в стакан с водой, как сломанный, однако сами элементарные ощущения, из которых складывается мое восприятие, не могут быть ошибочными. Я могу ошибиться, восприняв холодную воду горячей рукой как теплую, однако тепловые ощущения не могут меня обманывать относительно самих себя. «На самом деле не бывает иллюзий чувств, бывают только ошибки в истолковании данных как знаков вещей, иных, чем они сами» (Рассел Б. Человеческое познание. М., 1957, с. 200). Поэтому абсолютная несомненность, неоспоримость является также отличительной характеристикой ощущений. 3) Научное познание (в частности, классическая механика 17— 18 вв.) рассматривает сложные образования как результат взаимодействия элементарных составляющих. Таким неразложимым далее элементом всех психических процессов вообще и познавательных процессов в частности в ряде направлений философии и психологии считались ощущения. Поэтому ощущения понимались как атомарные единицы опыта. Сформировавшаяся в кон. 19 в. экспериментальная психология (и прежде всего такой ее раздел, как психофизика) сделала ощущения предметом научного исследования. Изучалась зависимость ощущений от действия внешних раздражителей (стимулов). В этой связи были выявлены т. н. пороги чувствительности, характер зависимости ощущений от интенсивности раздражителя (закон Вебера — Фехнера) и целый ряд других фактов. Однако философский и научный анализ ощущений столкнулся с целым рядом принципиальных трудностей. Оказалось трудным точно очертить тот круг элементарных единиц опыта, которые следует считать ощущениями. Следует ли относить к ощущениям переживания боли, исходные чувства удовольствия и неудовольствия? Существуют ли ощущения пространства и времени? (Если допустить существование ощущения пространства и времени, то оказывается, что их очень трудно выделить, но для последовательного сенсуалиста приходится допускать их существование, как это вынужден признать Э. Мах.) Мы переживаем каждое ощущение, поскольку мы можем его выделить в составе нашего опыта, как нечто не только уникальное и неповторимое, но одновременно и как нечто обобщенное. Так, мы ощущаем данное цветовое пятно не только как абсолютно единичное, но и как индивидуальное выражение цветовой универсалии, напр., как данный конкретный оттенок красного цвета («красного вообще»). Если выделение общего является результатом деятельности ума, в частности результатом сопоставления разных индивидуальных случаев, то непонятно, каким образом ощущения, для которых характерна абсолютная непосредственность, могут иметь не только уникальный, но и обобщенный характер. Если одной из важнейших характеристик ощущений является их данность в индивидуальном сознании, то непонятно, как из этих субъективных и индивидуальных элементов может быть построено восприятие, относящееся к предметам внешнего мира, которые существуют независимо от моего сознания и могут быть восприняты не только мной, но и всяким другим человеком. Вообще вопрос об отношении ощущений к соответствующим качествам внешнего мира оказался трудным и приводящим к парадоксальным решениям. Ряд философов (в частности, Д. Локк) разделили ощущения на относящиеся к т. н. «первичным качествам», которые реально существуют в самих