Новая философская энциклопедия. Том третий Н—С - Коллектив авторов. Страница 162

ПОВСЕДНЕВНОСТЬ — целостный социокультурный жизненный мир, предстающий в функционировании общества как «естественное», самоочевидное условие человеческой жизнедеятельности. Повседневность может рассматриваться как онтология, как граничное условие человеческой деятельности. Исследования повседневности подразумевают подход к миру человека и самой его жизни как к ценности. Повседневность — значимая тема в культуре 20 в. Следует различать саму повседневность и теоретический дискурс о повседневности. В настоящее время повседневность как специфическая область социальной реальности выступает в качестве объекта междисциплинарных исследований (история, социальная и культурная антропология, социология, культурология). В рамках классических подходов (представленных, в частности, марксизмом, фрейдизмом, структурным функционализмом) повседневность полагали низшей реальностью и пре- небрежимой величиной. Она представлялась поверхностью, за которой мыслилась некая глубина, завесой фетишистских форм, за которой лежала подлинная реальность («Оно» — во фрейдизме, экономические связи и отношения — в марксизме, устойчивые структуры, определяющие человеческое поведение и мировосприятие, — в структурном функционализме). Исследователь повседневности выступал в качестве абсолютного наблюдателя, для которого живой опыт выступал лишь в качестве симптома этой реальности. По отношению к повседневной жизни культивировалась «герменевтика подозрения». Повседневное и неповседневное представлялись разными онтологическими структурами, а сама повседневность проверялась на истинность. В рамках классических методологий повседневность могла выступать в качестве объекта проектирования и рационализации. Традиция эта достаточно устойчива (А. Лефевр, А. Геллер). Герменевтические и феноменологические школы в социальной философии и социологии выступили в качестве альтернативы классической парадигме социального знания. Толчок к новому пониманию повседневности был дан Э. Гуссерлем в его трактовке жизненного мира. В социальной феноменологии А. Шюца был осуществлен синтез этих идей и социологических установок А/. Вебера. Шюц сформулировал задачу исследования повседневности вконтексте поиска предельных оснований социальной реальности как таковой. Различные варинты такого подхода представлены в современной социологии знания (П. Бергер, Т. Лукман), с несколько иных методологических позиций в символическом интеракционизме, этнометодологии и т. п. Эволюция исследований повседневности сопряжена со сменой парадигм социального знания. В наших представлениях повседневное и неповседневное уже не выступают в качестве различных и не соизмеримых по своему значению онтологических структур. Это — разные реальности лишь постольку, поскольку представляют разные типы опыта. Соответственно теоретические модели не противопоставляются конструктам повседневной менталъности и повседневного сознания. Напротив, критерием обоснования и ва- лидности социального знания становится преемственность и соответствие понятий науки и конструктам обыденного сознания, и другим вненаучным формам знания. Центральным вопросом социального познания становится вопрос о соотнесении социального знания с повседневными значениями (конструктами первого порядка). Проблема объективности знания здесь не снимается, но сами формы повседневной жизни и мышления уже не проверяются на истинность. Неотделимо от осмысления проблематики повседневности складывание «постклассической парадигмы» социального знания. Исследования повседневности из отрасли, занимающейся специфическим предметом, превращается в новую дефиницию «социологического глаза». Природаисследовательскогообъек- та — повседневной жизни людей — меняет отношение к самой идее познания социального мира. Ряд совершенно различных исследователей (Я. Фейерабенд и Ю. Хабермас, Бергер и Лукман, Э. Гидденс и М. Маффесоли, М. Де Серто и др.) обосновываютидеюнеобходимостипереосмысления социального статуса науки и новой концепции познающего субъекта, возвращения языка науки «домой», в повседневную жизнь. Социальный исследователь утрачивает привилегированную позицию абсолютного наблюдателя и выступает лишь как участник социальной жизни наравне с другими. Он исходит из факта плюральности опытов, социальных практик, в т. ч. языковых. Реальность видится только как феноменальная. Смена угла зрения позволяет обратить внимание на то, что раньше казалось, во-первых, незначимым, а во-вторых, подлежащим преодолению отклонением от нормы: архаику в современности, банализацию и технологизацшо образов и пр. Соответственно, наряду с классическими методами изучения повседневности используются методы, основанные на приближении к нарративности повседневной жизни (case studies, или исследование отдельного случая, биографический метод, анализ «профанных» текстов). В центре внимания подобных исследований — анализ самоочевидностей сознания, привычных, рутинных практик, практического чувства, специфической «логики практики». Исследование превращается в своего рода «коммонсенсологию» (от лат. sensus communis — здравый смысл) и «формологию», ибо форма остается единственным устойчивым началом в условиях альтернативности и нестабильности социальных и плюральности культурных начал (М. Маффесоли). Формы жизни уже не трактуются как более высокие или более низкие, истинные или неистинные. Никакие знания не могут быть получены вне контекста культуры, языка, традиции. Данная познавательная ситуация порождает проблему релятивизма, т. к. проблема истины вытесняется проблемой коммуникации людей, культур. Задача по— знакия сводится к исторически обусловленному «культурному действию», цель которого — выработать новый способ

254

ПОДТВЕРЖДЕНИЕ «считывания мира». В рамках этих подходов «истина» и «эмансипация» из непреложных законов превращаются в ценностные регулятивы. Лит.: Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. М.. 1995; Вальденфелъс Б. Повседневность как плавильный тигль рациональности. - В кн.: СОЦИО-ЛОГОС. М., 1991; ИонинЛ. Г. Социология культуры. М., 1996; Шюц А. формирование понятий и теории в общественных науках. — В кн.: Американская социологическая мысль: Тексты. М., 1994; ShulzA. On Phenomenology and Social Relations. Chi., 1970; Goffman E. The Presentation of Self in Everyday Life. N.Y.-L., 1959; LefebweA. La vie quotidienne dans le monde modern. P., 1974; Maffesoli M. La conquete du present. Pour une sociologie de la vie quotidienne. P., 1979; Heller A. Everyday Life. Cambr., 1984; De Certeau M. The Practice of Everyday Life. Berkeley;

ПОГОДИН Михаил Петрович [11(23) ноября 1800, Москва — 8(20) декабря 1875, там же] — русский историк, писатель, издатель, общественный деятель. Внук крепостного, Погодин поднялся до уровня действительного члена Академии наук (1841) и непременного члена многих научных обществ. Историософские взгляды Погодина сформировались под влиянием трудов Шлецера и приложения к русской истории шеллингианских идей. В истории видел органическое развитие особых «начал», воплощенных в каждом народе по Промыслу Божьему. Погодин одним из первых в русской историософии сформулировал мысль о принадлежности России и стран Западной Европы к единой цивилизации и в то же время о различии их исторических путей, обусловленных саморазвитием заложенных в них «начал». В этой связи большое внимание уделял истокам исторического процесса, которые во многом предопределяют последующее развитие. Если Европа является наследницей Западной Римской империи, то Россия — наследницей Византии. Идеалом первой является республика, т. е. власть всех, идеалом России — самодержавие, опирающееся на доверие народа. При всем их различии они дополняют друг друга. В интерпретации российской истории склонялся к «норманнской теории», усматривая в летописном свидетельстве о добровольном призвании варяжских князей начало самодержавия, которое является важнейшим субъектом истории России. Погодин вошел в историю русской общественной мысли как сторонник идеологии официальной народности, представленной триединой формулой «православие—самодержавие—народность», что не умаляет его заслуг как одного из основоположников исторической науки. Соч.: Исторические афоризмы. М., 1836; Историко-критические отрывки. М., 1846; Исследования, замечания и лекции о русской истории,* 1-7. М., 1846-57. Лит.: Барсуков Н. Жизнь и труды М. П. Погодина, кн. 1—22. СПб., 1888—1910; Милюков П. Н. Главные течения русской исторической мысли. СПб., 1913. Л. И. Новикова, И. Н. Сиземская