Новая философская энциклопедия. Том второй Е—M - Коллектив авторов. Страница 156

244

киники В свете сочинений ал-Киндй его творчество предстает не как целостная система, а как конгломерат учений, восходящих к Аристотелю (о четырех причинах, о модусах изменения подлунного мира, о конечности всего актуального сущего, о разуме и его видах), Платону и Плотину (о Едином, о началь- ности времени, о происхождении души и ее посмертном восхождении в мир горний), пифагорейцам (о роли числовых и геометрических пропорций). В отличие от других представителей арабоязычного перипатетизма (ал-Фарабй, Ибн Сйна), ал-Киндй не перенял неоплатоническую концепцию эманации, отстаивал творение мира «из ничего», учил о превосходстве пророческого знания над философским. В мутазилитском духе решал типичные для калама вопросы о божественных атрибутах и свободе воли. Ряд трактатов ал-Кинди был известен и на латинском Западе (в их числе «De intellects» и «De quinque essentiis»). Соч.: Лбу Рида M. Раса'ил ал-Кинди ал-фалсафиййа, ч. 1—2. Каир, 1950—53; в рус. пер. — В кн.: Избр. произведения мыслителей стран Ближнего и Среднего Востока. М, 1961, с. 37—192. Лит.: Rescher N. al-Kindi. An Annotated Bibliography. Pittsbuich, 1964; Atiyeh G. N. al-Kindi: the Philosopher of the Arabs. Rawalpindi, 1966; Jolivei J. L'intellect selon al-Kindi. Leiden, 1971; Ivry A. L. al-Kindi's Metaphysics. Albany, 1974. H. В. Ефремова

КИНЕЗИКА(kinesics) — «наука о движении». Основные принципы и сам термин были предложены Р. Л. Бердвистелем (Кинезика и контекст. Очерки по телесно-двигательной коммуникации — Birdwhisteu Ray L Kinesics and Context. Essays on Body-Motion Communication. Phil., 1970). Опираясь на достижения современной лингвистики, он попытался подвергнуть микроскопическому анализу непрерывный поток человеческих двигательных реакций (жестов) и выделить мельчайшие его единицы, которые обозначил как кинемы (kinemes), лишенные значения, и кинеморфемы (kinemor- phemes, единицы значения). Громадное влияние на его концепцию оказали исследования таких этологов, как К. Лоренц и Т. Тинберген (проблема построения грамматики двигательных жестов, имеющих безусловное значение в человеческой коммуникации). Кинезика —. наука о языке жестов (со своей грамматикой и синтаксисом). Положение и повороты головы, смещение плеч, подъем или опускание руки, отдельных пальцев, наклоны и развороты, сгибания глаза, лоб и т. п. — все это богатство двигательной жестики при ближайшем микроскопическом рассмотрении может быть сведено к языковой реальности и описываться на основе законов, правил (операций) и категорий, принятых в структурно-лингвистическом анализе. В. А. Подорога

КИНИКИ(греч. KuviKoi, от прозвища Диогена kucuv — «пес», по другому, менее вероятному объяснению, от Kvvooapyec — Киносарг, холм и гимнасий в Афинах, где Антисфен занимался с учениками; лат. cynici — циники) — одна из т. н. сократических философских школ Древней Греции. Ее основатели и представители (Антисфен из Афин, Диоген Сшюпский, Кра- тет Фиванский и др.) стремились не столько к построению законченной теории бытия и познания, сколько к отработке и экспериментальной проверке на себе определенного образа жизни. Главное, что от них осталось в сознании последующих поколений, — это не трактаты, которые они писали, а преимущественно анекдоты; бочка Диогена, его просьба к Царю Александру Македонскому: «Отойди и не засти мне солнца»; брак Кратета, осуществляемый прямо на площади, и т. п. Примитивность кинического философствования, поражающая при сравнении с виртуозной диалектикой платонизма и ари- стотелизма, — лишь оборотная сторона стремления всецело сосредоточиться на одной, и притом наиболее простой идее. Мыслить по-кинически — только средство; цель — жить по- кинически. Учение киников, созданное в условиях кризиса античного полиса людьми, не имевшими своей доли в гражданском укладе жизни (предтеча кинизма Антисфен был незаконнорожденным), обобщает опыт индивида, который может духовно опереться лишь на самого себя, и предлагает этому индивиду осознать свою извергнугость из патриархальных связей как возможность достичь высочайшего из благ — духовной свободы. Последовав примеру Сократа, киники довели его установки до небывалого радикализма и окружили атмосферой парадокса, сенсации, уличного скандала; недаром Платон назвал Диогена «Сократом, сошедшим с ума». Если Сократ еще демонстрировал уважение к наиболее общим заповедям традиционной патриотической морали, то киники с вызовом именовали себя «гражданами мира» (термин «космополит» был создан ими) и обязывались жить в любом обществе не по его законам, а по своим собственным, с готовностью приемля статус нищих, юродивых. Именно то положение человека, которое всегда считалось не только крайне бедственным, но и крайне унизительным, избирается ими как наилучшее: Диоген с удовольствием применяет к себе формулу страшного проклятия — «без общины, без дома, без отечества». Киники хотели быть «нагими и одинокими»; социальные связи и культурные навыки казались им мнимостью, «дымом» (в порядке умственного провоцирования они отрицали все требования стыда, настаивали на допустимости кровосмесительства и антропофагии и т. п.). «Дым» нужно развеять, обнажив человеческую сущность, в которой человек должен свернуться и замкнуться, чтобы стать абсолютно защищенным от всякого удара извне. Все виды физической и духовной бедности для киников предпочтительнее богатства: лучше быть варваром, чем эллином, лучше быть животным, чем человеком. Житейское опрощение дополнялось интеллектуальным: в той мере, в какой киники занимались теорией познания, они критиковали общие понятия (в частности, «идеи» Платона) как вредную выдумку, усложняющую непосредственное отношение к предмету. Философия киников послужила непосредственным источником стоицизма, смягчившего кинические парадоксы и внесшего гораздо более конструктивное отношение к политической жизни и к умственной культуре, но удержавшего характерный для киников перевес этики над другими философскими дисциплинами. Образ жизни киников оказал влияние на идеологическое оформление христианского аскетизма (особенно в таких его формах, как юродство и странничество). Типологически школа киников стоит в ряду разнообразных духовных движений, сводящихся к тому, что внутренне разорванное общество восполняет социальную несвободу асоциальной свободой (от йогов и дервишей до современных хиппи). Ист/. Giannantoni G. (ed.) Socratis et Socraticorum Reliquiae, vol. 2. Napoli, 1990, p. 137—587; Антология кинизма, изд. И. М. Нахов. M., 1984, 2-е изд. 1996. Лкг.: Лосев А. Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон. М., 1969, с. 84—108; Нахов И. М. Киническая литература. М, 1981; Он же. Философия киников. М., 1982; Dudley D. R. A history of cynicism from Diogenes to the sixth century. L., 1937; Hoistad R. Cynic hero and cynic king. Studies in the cynic conception of man. Uppsala, 1948; Sayre F. The Greek cynics. Bait., 1948; Die Kyniker. Darmstadt,

245

КИРЕЕВСКИЙ 1986; Goulet-Caze M.-О. Le cynisme a l'epoque imperiale, ANRW II 36, 4. 1990. p. 2720—2833; Die Kyniker in der modernen Forscluing, ed. M. Billeibeck. Amst., 1991; Downing F.G. Cynics and Christian Origins. Edinburgh, 1992; Le cynisme ancien et ses prolongements, eds. M- 0. Goulet-Caze, R. Goulet. P., 1993; The Philosophy of Cynicism: An Annotated Bibliography, by L. E. Navia, 1995; Navia L. E. Classical Cynicism: A Critical Study, 1996; The Cynics: The Cynic Movement in Antiquity and Its Legacy, ed. R. B. Branham, M.-O. Goulet-Caze. Berkeley—Los Ang—L., 1997. См. также лит. к ст. Антисфен из Афин, Диоген Синопс- кии, Кратет Фиванский, Менедем из Лампсака, Моним. С. С. Аверинцев

КИРЕЕВСКИЙИван Васильевич [22 марта (3 апреля) 1800, Москва — 11(23) июня 1856, Петербург] — русский философ и литературный критик, один из главных теоретиков славянофильства. Получил домашнее образование под руководством своей матери Авдотьи Петровны (племянницы В. А. Жуковского). В 1822 слушал лекции в Московском университете. В 1824 поступил на службу в Архив иностранной коллегии, где организовал вместе с А. Н. Кошелевым общество «любомудров». Киреевский рано проявил себя как блестящий литературный критик (отмеченный А. С. Пушкиным). В 1830 выезжал за границу, посещал лекции Гегеля и Шеллинга. После возвращения издавал журнал «Европеец» ( 1832), запрещенный уже на втором номере. В 1834 женился на Н. П. Арбениной, под влиянием которой произошло его обращение к православию. В жизни Киреевского начинается глубокий мировоззренческий переворот: преодоление того романтичес ки-пиетистского понимания религии, в котором он был воспитан, переоценка взаимоотношений западноевропейской и восточнославянской культурных традиций, преодоление собственного «западничества». Киреевский сближается со старцами Оптиной пустыни, активно помогает в издании житий святых отцов. Основными философскими произведениями Киреевского являются две статьи: «О характере европейского просвещения в его отношении к просвещению России» (1852) и «О возможности и необходимости новых начал в философии» ( 1856). Его главной философской темой было самоопределение русской культуры перед лицом западноевропейской. Характерная разница между ними объясняется особыми духовными, культурными и историческими корнями; отъеди- ненностью Римской церкви от православия; односторонней, в форме латинской культуры, рецепцией античного наследия на Западе; насильственным, в большинстве своем, характером западной государственности (по сравнению с российской). В противовес естественно вырастающей из западной культуры рационалистической философии, характеризуемой формальностью, отвлеченностью и расколотостью разума на отдельные «факультеты», Киреевский выдвигает проект построения русской философии, ориентирующийся на генетически присущий отечественной культуре идеал «целостного разума» как органического единства интеллектуальной, моральной и эстетической способности человека. Соч.: Поли. собр. соч., т. 1—2. М., 1911; Критика и эстетика. М., 1979; Избр. статьи. М., 1984. Лит.: Лясковский В. Братья Киреевские, жизнь и труды их. СПб., 1899; Манн Ю. Русская философски» эстетика. М., 1969; Мюллер Э. Киреевский и немецкая философия. — «ВФ», 1993, № 5; Rouleau F. Ivan Kireievski la naissance du slavophilisme. Namur, 1990. B. H. Катасонов