Охота на человека - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 12

Стоявший у окна, не поворачиваясь, сказал:

– Значит, мы их упустили.

– А... – не нашелся что ответить его собеседник, – наверное, да, – судорожно вздохнул он.

– Что будем делать?

– Не знаю, – растерялся вошедший. – Может, их ликвидировать?

На этот раз стоявший у окна повернулся к нему, внимательно посмотрел, чуть усмехнулся и четко сказал:

– Пошел вон.

Вошедший не заставил себя упрашивать и, пятясь задом, через несколько секунд исчез из комнаты.

Стоявший у окна снова повернулся, глядя прямо перед собой.

– Куда они могли деться? – едва слышно произнес он и, повернувшись, быстро сказал: – Соедините меня с Россетти.

Через полминуты ему протянули трубку.

– На проводе Россетти.

– Чезаре, здравствуй, это я, Вебер. Ты знаешь, наши люди их упустили. Видимо, твой человек в Париже был блефом с самого начала. Да, нас обманули, подсунули других, а наша парочка сейчас резвится где-нибудь в Америке. Мы не знаем, что они знают, а это сейчас особенно опасно. Да, я постараюсь что-нибудь сделать.

Он протянул трубку. Стоявший за ним молодой человек подобострастно взял ее.

– Скэллер был включен? – спросил Вебер.

– Конечно, – обиженно произнес молодой человек.

– Все, кто следил за этой парой здесь, в Риме, вышли из игры, – требовательно сказал Вебер, – никаких контактов, никаких встреч. Интерпол переиграл нас. Кого можно тихо убрать – уберите, кого нельзя – черт с ними, они все равно ничего не расскажут. Срочные телеграммы в Парагвай, Чили, Аргентину, Бразилию, Колумбию, Перу, Боливию. Пусть они ищут этого Дронго.

– А эту парочку подставных лиц не нужно трогать? – спросил молодой человек.

Вебер и на этот раз не повернулся. Он просто покачал головой.

– Ты такой же дурак, как все остальные. Думаешь, Интерпол разрешит тебе просто так подойти к этим двоим и вытащить свое оружие? Тебя заберут сразу, как только ты подойдешь к ним на расстояние ближе ста шагов. Тем более что твоя физиономия, кажется, известна в этой организации.

Молодой человек обиженно засопел носом.

– Передать по всем нашим каналам. Осведомитель в Интерполе оказался предателем. Либо дураком, что еще хуже. Никаких контактов с ним не иметь. Найти какого-нибудь подставного дилетанта-убийцу, пусть попытается убрать нашего связного в Интерполе. Если удастся – хорошо, если не удастся – еще лучше. Во всяком случае, Интерпол будет знать, что мы пытались отомстить. Хотя я-то прекрасно знаю, что теперь к нему не подберешься. Но пусть они думают, что среди нас тоже есть много дилетантов. Заказать билеты на Сантьяго на завтра. Как там наши гости?

– Миура и Шварцман уже прибыли в Рим, но пока ждут нашего условного сигнала.

– Передайте им, чтобы выезжали в Южную Америку. Надо быть поближе к месту действий. Я все-таки думаю, что Дронго полетел именно туда из-за информации этого ублюдка Рубио. Какой дурак этот Грубер, и как только мы могли его послушать! Я начинаю думать, что работаю в организации безголовых. И считаю, – продолжал Вебер, – что этот Дронго скорее всего постарается выйти на одного из тех, о ком он мог слышать или знать. Это Рабинад в Бразилии, Грубер в Аргентине, Торнер в Парагвае или я в Чили. Если он приедет ко мне, это не так страшно. Но он может поехать в другое место. У нас осталось меньше трех недель. Всем троим передать – пусть готовятся встретить гостей.

Он вдруг на мгновение остановился и затем рассмеялся неприятным, лающим смехом.

– А все-таки молодец этот голубь. Полчаса слежу за ним. Там между трубами застрял кусок хлеба. Как он туда попал, ума не приложу. А голубь столько мучился, но достал-таки этот хлеб.

Молодой человек, стоявший за его спиной, недоуменно переглянулся с другим, находящимся в комнате. Тот пожал плечами.

– Выполняйте, – коротко бросил Вебер, отходя наконец от окна.

Асунсьон

18 ноября 1988 года

Саундерс терпеливо ждал приглашения от официальных парагвайских лиц, когда в пятом часу ему принесли приглашение... на прием к генералу Родригесу, заместителю диктатора Стресснера, который возглавлял вооруженные силы страны. Ричард, показав приглашение миссис Вигман и Марку Ленарту, понял, что это было сделано специально представителями военных кругов, которые хотели прощупать компанию мистера Хаксли в виде источника собственной наживы.

Диктатура Альфредо Стресснера довела народ до нищеты. За исключением дорогостоящей ГЭС, диктатор, по существу, не затевал никаких больших строек. Он панически боялся присутствия рабочих в стране. После убийства в Парагвае диктатора Сомосы, который пытался укрыться здесь от революции и был убит неизвестными мстителями, Стресснером овладел ужас. Охрана президентского дворца была удвоена, и диктатор стал реже появляться на торжественных приемах в собственную честь...

Итогом тридцатитрехлетнего правления Стресснера явилось полное разорение страны. Из трехмиллионного населения почти половина бежала за рубеж. В стране не было своей промышленности. Были лишь ткацкие фабрики, заводы по производству безалкогольных напитков, небольшие мастерские, изготавливающие сувениры и нехитрую утварь.

Стресснер понимал, что время работает против него. Однако он отчаянно сопротивлялся всяким новым веяниям, препятствовал проникновению в страну любых новых идей.

На вечерний прием Саундерс не смог даже достать фрак. В Асунсьоне не нашлось ни одного прокатного пункта, столь обязательного в столицах других стран. Пришлось идти на прием в обычном белом костюме, предусмотрительно купленном в Афинах.

К дворцу Родригеса его доставило местное такси. У дверей его встретили вышколенные слуги. Наметанным взглядом Саундерс сразу заметил сидевших в кустах полицейских и детективов в штатском.

На приеме собралось все высшее общество страны. Был здесь и американский посол Клайд Тейлор с супругой. В шумной компании молодых людей весело смеялась дочь диктатора Стресснера, невестка хозяина дома генерала Родригеса.

Саундерс сразу узнал в числе приглашенных полковника Торнера. Тот был в черном штатском костюме и выделялся военной выправкой. Даже среди парагвайских военных, большей частью привыкших к военной форме, он смотрелся особенно привлекательно, выделяясь своей подтянутой, худощавой фигурой. Рядом с ним стоял мужчина с резко очерченными чертами лица. Все почтительно здоровались, проходя мимо него. Это был сам Марко Абдо Бенитес, личный секретарь диктатора.

Ричард мило шутил с дамами, был представлен хозяйке дома, невестке, другим дамам. Успел улыбнуться американскому послу, заметив, что его компания ценит вклад американцев в укрепление стабильности в Парагвае. Посол мило улыбнулся, предпочитая не затрагивать эту тему. Саундерс, успевший ознакомиться с местными газетами, знал, что ультраправые сторонники Стресснера даже посла США именовали «заговорщиком», «красным», «коммунистом», а некоторые, впадая в раж, сравнивали его с Арафатом и Каддафи. Поистине можно было удивляться человеческой натуре.

Саундерс, внимательно наблюдавший за Торнером, видел, что и тот не менее внимательно следит за ним. Наконец, прогуливаясь по залу, они оказались почти рядом.

– Мистер Хаксли, – улыбнулся Торнер.

– Не имею чести знать вас, – весело ответил Ричард.

– Я полковник Торнер. Строительство вашей дороги пройдет через мой округ.

– Очень приятно, – обрадовался мистер Хаксли.

– Мне давно хотелось поговорить с вами. Когда же вы приехали в нашу страну? По-моему, несколько дней назад? – спросил Торнер.

– Нет, вчера, – честно ответил Хаксли, – только вчера и уже успел провести ряд переговоров, увы, бесполезных.

– Мне хотелось бы с вами переговорить, мистер Хаксли, – стал еще любезнее Торнер. – Вы ведь, кажется, хотели посмотреть места будущего строительства дороги? Я бы мог это организовать.

– Я был бы вам очень признателен. Но, увы, боюсь, что мне не дадут возможности здесь работать, – вздохнул Хаксли, – впрочем, меня об этом предупреждали еще в Европе. Но я наивно надеялся... («Не переигрывай, – внутренне приказал себе Саундерс, – у тебя должен быть интерес к его предложению. Не очень большой, но должен быть. Прояви заинтересованность».) Хотя, – продолжал Хаксли, – если вы настаиваете, я мог бы осмотреть эти места, но боюсь, что трудно будет добиться разрешения. Это ведь довольно далеко от столицы.