Диалоги - Лем Станислав. Страница 26

ФИЛОНУС. Дело в том, что сети оперируют принципиально определенными единицами действия значительно раньше, чем у них появляется способность оперировать словесными символами. Такой единицей действия для хищника, например, является вся последовательность его поведения, которое увенчивается добычей пищи (ловлей жертвы).

ГИЛАС. Я понимаю, что такое «единица действия» в случае, когда речь идет о поведении животного, но что соответствует этому поведению в сети?

ФИЛОНУС. Последовательность сменяющих одна другую двигательных директив, объединяющихся в определенное сверхуровневое целое, как ноты в мелодии. Это целое даже называют «моторная мелодия». Этот процесс накладывается на изменяющийся фон, созданный постоянно поступающими извне импульсами, которые подвергаются систематизации под воздействием систем предпочтений. Таким образом, «моторная мелодия» не является неизменной, данной раз и навсегда, но постоянно формируется под контролем обратных связей, а также импульсов, идущих из самой сети, образующих определенные иерархические комплексы, – это импульсы, создающие «динамичную пространственную схему» и «схему временных связей» очередных действий. Даже в настолько высокоорганизованной сети, какую представляет собой нервная система человека, производятся аналогичные единицы действия (предметного, то есть действия инструментами) значительно раньше, чем дело дойдет до развития речи. Символом тогда может быть не только слово, но и определенная поза, определенный жест или целая удачная ситуация (пантомима). Следует помнить о том, что роль речи в жизни индивида, облегчающая приспособляемость благодаря высокому уровню процессов обобщения и систематизирования информации, поступающей извне и изнутри, является вторичной по отношению к ее первичной роли, заключающейся в информировании представителей одного и того же вида. В этом последнем смысле речь является системой сокращенных импульсов, несущих достаточную информацию для того, чтобы одна сеть могла передать другой настолько однозначные «директивы к действию», что между процессами, происходящими в обеих, будет наблюдаться определенная аналогия («похожая настройка»).

ГИЛАС. Скажи мне, с какой целью ты так сложно описываешь процессы и явления, уже основательно изученные в психологии?

ФИЛОНУС. Усложненность моих рассуждений происходит от того, что я вынужден описывать, вместо того чтобы пользоваться математическими формулами, поскольку их еще попросту нет для высших форм организации сетевых процессов. Ты затронул проблему, по существу, очень важную. Обрати внимание, каждый случай поведения организма можно описать или словесно, или же соответствующей нейронной сетью (схемой соединений). Теоретически здесь должна существовать полная равнозначность, то есть в принципе можно бы описать словами все возможные функции данной сети – кроме того, можно начертить исчерпывающую схему ее соединений (то есть «формальную схему»). Теперь, если мы захотим начать описание возможных действий сети, ну, например, того, каким образом сеть способна распознавать самые различные треугольники как принадлежащие к «категории треугольников», то наше словесное описание будет неслыханно долгим. Когда в конце концов мы выясним, как происходит, что большие, малые, равно– и разносторонние треугольники всегда идентифицируются сетью как треугольники, нам придется создать неимоверно огромное описание, которое будет представлять собой лишь узкоспециальный и незначительный фрагмент обширной проблемы «аналогии геометрических форм». Если бы мы и с этим описанием справились, то вновь окажется, что оно – только часть функции еще более общей, а именно: распознавания похожих форм (зрительной аналогии) вообще. Все дело как раз в том, что психология поступает именно таким образом, то есть описывает поведение животных, что легко применимо для относительно элементарных реакций; но уже для таких, как упомянутые выше, описательный метод не годится. Мы просто не в состоянии описать то, что происходит в цепи, поскольку происходит там n процессов одновременно и завершающий эффект, то есть действие организма, является их очень сложной равнодействующей. В то время как очень может быть, что для того, чтобы представить, что такое «визуальная аналогия», достаточно описать соединения нейронной сети в зрительной области мозга. Поэтому представляется разумным, что простейшим описанием объекта является не каталог возможных его состояний, потому что такой каталог пришлось бы составлять веками, – но сам объект, то есть сама сеть. Вот почему оказываются напрасными поиски логического определения, что есть «зрительная аналогия». В словаре к этому термину должна прилагаться схема нейронных связей сети, которая полностью адекватна этой аналогии, равноценна ей. Ты понимаешь, насколько это абсолютно новый, до сей поры неизвестный науке метод?

ГИЛАС. Не особенно. Что в нем нового?

ФИЛОНУС. Ну вот посмотри: логическое понимание также является функцией определенных видов сетей. Мы умеем строить модели сетей, рассуждающих логически. Так вот, сеть, чья функция есть формулирование связей типа «если p, то q», более сложна, чем ее формально логическое соответствие, которым является функция, выраженная предложением «если p, то q». Однако если в подобных простых случаях обычное логическое описание (фраза «если p, то q») является более простым, чем равноценная ему сеть, то в случаях более сложных, наоборот, логическое описание становится более сложным и значительно более пространным, чем то, что описывается, то есть сама сеть. Поэтому мы оказываемся в странной ситуации, когда самым простым логическим описанием сети является она сама, когда логика начинает превращаться, перерастать в неврологию.

ГИЛАС. Почему в неврологию?

ФИЛОНУС. Ну а как же? Потому что неврология занимается – по крайней мере занималась до сих пор – изучением нейронных сетей мозга.

ГИЛАС. Ты считаешь, что на этом пути, на пути математизации процессов, происходящих в сетях, а также конструирования их схем, можно будет найти ответ на вопрос о разнице между сознательными и бессознательными процессами?

ФИЛОНУС. Во всяком случае, это единственный путь, по которому можно идти вперед, применяя точные методы. Я представил тебе трудности, громоздящиеся при исследовании механизма «визуальной аналогии», которая, между прочим, по сравнению с процессом символизирования – просто детская забава.

ГИЛАС. А что по сути уже известно о зрительной аналогии, то есть о том, как это происходит, что мы распознаем формы, предметы, буквы как идентичные, хотя они могут быть самой разнообразной величины, вида, могут искажаться под влиянием оптической перспективы, освещения и т.п.?

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru